не очень трудно, но намокнуть пришлось, к тому же Савон чуть не утопил котлы, неловко наступив на скользкий камень. Героическим усилием, включившем в себя купание, посуду удалось спасти, но друзьям пришлось задержаться, чтобы привести себя в порядок. Пирон их ждать не стал, заявив, что проблем не видит и что нужно быть аккуратнее в дальнейшем. Догоняли его бегом, Савон чихал и грозился заболеть.
— Ты знаешь, как лучше всего сушить одежду? — спросил у него Раин.
— К-как?
— На себе. Давно замечено.
— Да п-пошел ты, — огрызнулся кашевар, но Раин оказался прав — не прошло и получаса, как он высох, а еще через полчаса торопливой ходьбы еще и вспотел.
Признаков вражеского отряда Гер с разведчиками так и не обнаружили. С дороги они вроде бы не сходили, значит, скорее всего, шли где-то впереди. Холмы совсем сгладились, места для того, чтобы прятаться практически не осталось — так что Пирон был спокоен.
— Не уйдут они от нас, — деловито заявил он на исходе дня, объявляя, что дальше сегодня не пойдут. — Могут, конечно, идти всю ночь — но так только из сил выбьются. Не думаю, что они смогут сильно от нас оторваться. Насколько я понял, дорога пока ведет нас туда, куда нам надо? — спросил он у Калея.
Тот сидел прямо на дорожных камнях и правил очередной свой свиток.
— Ага, — рассеяно ответил он. — Более или менее. Во всяком случае, если горы на востоке, то мы сейчас от них не удаляемся, а приближаемся к ним.
— Хорошо. Сейчас — отдыхать.
Раин помог Савону собрать дров — в них недостатка не было. Сделали большой костер, сварили каши и кипятку, который каждый пользовал по своему — кто пил просто так, кто заваривал чай из прихваченных с собою листьев.
Когда на небе уже выступили звезды, Савон выпросил у Стальфа посох. Он упражнялся с ним при каждой удобной возможности — правда толку не было.
— Что, Стальф его окончательно прикарманил? — лениво поинтересовался Раин.
Савон не ответил. Он взялся за посох посередине и начал вращать, перехватывая, стараясь делать это как можно быстрее.
— Ну, я пошел, — хмыкнул Раин. — Сейчас тут от нас ничего не останется. Великий маг начал свое колдовство…
Феликс хихикнул.
— Савон, ну ты же уже много раз пробовал. Остановись уже.
Равновесие нарушилось, посох повело в сторону, Савон едва успел его поймать.
— Считайте, что я просто зарядкой занимаюсь, — буркнул он. — Мне просто нравится. А что ничего не будет… — тут он прикусил язык. К ним подошел Стальф.
— Чем занимаетесь, господа?
— Да так… — Савон попытался спрятать посох за спиной, это получилось комично. — Я…
— Я когда-то тоже очень увлекался Ринайской гимнастикой, — сообщил им Стальф, протягивая руку. Савон с неохотой отдал ему посох.
Стальф взял его посередине, поклонился, взмахнул. Набалдашник описал в воздухе замысловатую фигуру, потом замер, чуть подрагивая. Стальф расставил ноги и начал вращать посох. Поначалу это у него выходило довольно ловко, но потом что-то пошло не так и посох чуть не полетел в кусты.
— Странно, — сказал Стальф, прикусив губу и делая вид, что не обращает внимания на улыбки ребят. Он взвесил посох на ладонях, несколько раз вытянул его перед собой. — У него очень интересный баланс.
Проделав несколько упражнений, старик снова начал вращение — на этот раз медленное. Ловко перехватывая древко ладонями, он сначала вытянул руки перед собой, потом повел ими влево и вправо.
— Ага, кажется понял, — услышали они его голос. Вращение ускорилось, посох начал превращаться в размытый белесый круг.
— Смотри и учись, — засмеялся Феликс, но тут слова буквально замерзли у него на губах. С концов посоха полетели снопы искр, а от середины, там, где мелькали ладони старика, отделился маленький, ярко сияющий желтый шарик.
От неожиданности Стальф выпустил посох — он, рассыпая искры, улетел куда-то вбок, в кусты. Шарик остановился в воздухе, он подрагивал и гудел, как высоковольтная линия. Потом метнулся в сторону, воткнулся в ствол и взорвался. Ствол развалился напополам и загорелся.
Началась суматоха. Феликс и подоспевшие гномы тушили кусты и дерево, Раин с Калеем бросились к Стальфу — тот упал на землю и, похоже, вообще ничего не соображал. Савон ошалело вскочил и побежал за улетевшим метров на десять посохом. Все остававшиеся в лагере мгновенно ощетинились оружием — явно подумали, что произошло нападение.
Конец разброду положил Пирон. Повинуясь его командам, а еще более — свирепому взгляду и в ниточку сжатым губам, все попрятали оружие и вернулись на места.
Стальф сидел на дороге, пил воду из раиновской фляжки, Калей поддерживал его за спину. Савон осторожно, на вытянутых руках нес посох. На том не было никаких отметин, выглядел он как новенький. Перемазанный сажей Феликс угрюмо смотрел на него, гномы затаптывали последние языки пламени.
— Что происходит? — спросил Пирон. Судя по лицу, он был в бешенстве.
— Ну, тут, это… — промямлил Калей. — Упражнялись с посохом, гимнастику эту, потом подошел господин Стальф, начал крутить, и … искры полетели. А потом этот шарик появился. И… вот.
Пирон сурово глянул на Стальфа, потом повернулся к Савону. Тот протягивал ему посох. Пирон его не взял.
— Это тот самый, который принадлежал колдуну? Который вы нашли в разбитых им повозках?
— Ну да…
Пирон подошел к Стальфу. Тот сидел с совершенно потерянным видом.
— Как вы? — спросил Пирон.
— Нормально, — медленно ответил тот. — Только в голове звенит. Это было очень… неожиданно.
— Что именно было, вы можете сказать?
Стальф посмотрел на свои руки, потом поискал взглядом посох. С помощью Калея поднялся на ноги.
— Я… увидел, что молодой человек выполняет упражнения, которые мне показались похожими на Ринайскую гимнастику. А так как когда-то сам ею очень увлекался, то решил вспомнить старое. И…
Он снова посмотрел на свои руки. Пирон терпеливо ждал.
— Сначала ничего не получалось — такое впечатление, что у посоха меняется баланс во время вращения, нужно поддерживать концентрацию все время. Потом я приноровился, но когда начал простую вертушку… даже не знаю, как описать свои ощущения. От рук по всему телу пошло покалывание, потом изнутри меня словно что-то расширилось и словно расцвело. И тут я увидел, что из посоха летят искры, в глазах у меня помутилось и я, кажется, выпустил посох из рук. Очнулся только от того, что господин Раин поливал мне лицо, — он вытер щеку и с упреком глянул на поливальщика. Его волосы, ворот его плаща и плечи были совершенно мокрыми.
— Я понял, — сказал Пирон. — Давайте-ка отойдем. Вы пятеро и господин Стальф.
Отошли недалеко — в нескольких
