ул., где помещалась большая часть людей, и на Петровской.
[…]
Вечерняя перекличка (справка) прошла 19 июля во всех экипажах совершенно спокойно и в обычном порядке.
В начале 11-го часа по экипажам стали бегать матросы-агитаторы, будившие людей и приказывавшие им под угрозой смерти одеваться в черные куртки и фуражки без чехлов и выходить из казарм во дворы[370]. В это же время были арестованы внезапно врывавшимися в дежурные комнаты вооруженными матросами все дежурные офицеры, которых по обезоружении водворили силой в особую комнату с приставлением к ней часовых. При арестовании офицерам было заявлено, что „в 11 часов весь Кронштадт восстал“.
Одновременно на дворе 10-го экипажа стала собираться большая вооруженная ружьями, револьверами и палашами толпа матросов, среди которой были и безоружные, а также несколько штатских и одна женщина. Стали раздаваться одиночные выстрелы, угрожающие крики и призывы к восстанию, а затем со двора вышла под начальством одного из матросов большая группа вооруженных, направившаяся по Павловской ул. к Владимировскому собору. Оставшиеся во дворе около 100 чел. стали организовываться в другую команду, но в это время к ним подошел капитан 2-го ранга Добровольский, увещевавший опомниться и не нарушать принятой присяги; после весьма резкого, однако, ответа одного из матросов капитан Добровольский возвысил голос; тогда кто-то сильно ударил его по лицу, а затем на него набросилась толпа, начавшая наносить удары винтовками, от чего он тут же и умер. Таким же образом погиб от штыковых ран при встрече с толпой шедший по Павловской ул. командир 7-го экипажа капитан 2-го ранга Шумов.
Ружья, револьверы и патроны сводной роты 11,16 и 20-го экипажей находились в канцелярии под наблюдением часового, охранявшего денежный ящик, и дежурного офицера, которым был в этот день штабс-капитан по адмиралтейству Стояновский. В 11 часов в канцелярию ворвались вооруженные матросы и, забирая хранившееся там оружие, набросились на штабс-капитана Стояновского, вытащили его в прихожую и там нанесли несколько колотых смертельных ран. Вооружившись, толпа выбежала на двор и стала строиться; в это время навстречу ей подошли младший флагман 2-й флотской дивизии контр-адмирал Беклемишев и командир 20-го экипажа капитан 1-го ранга Родионов. После увещевания по адресу толпы разойтись и не продолжать беспорядков упомянутые начальствующие лица направились к 11-му экипажу, но когда они стали подходить к коридору, то их встретила новая толпа вооруженных матросов, из которых кто-то крикнул: „Сдавайтесь лучше, ваше высокоблагородие“, и из толпы раздалось в то же время несколько выстрелов, которыми капитан Родионов был тут же убит, а контр-адмирал Беклемишев тяжело ранен. Покончив с начальством, вооруженные матросы стали выгонять из казармы на улицу оставшихся еще там людей, а около ворот были выставлены часовые, которые имели назначение не впускать с улицы возвращавшихся обратно. Затем вышедшая на улицу толпа вооруженных матросов, соединившись там с мятежниками из других экипажей, двинулась с красным флагом под предводительством „вольного человека“, уговаривавшего не грабить лавки, к арсеналу.
[…]
Вышеизложенные беспорядки среди нижних чинов флота были подавлены сухопутными войсками, которые были вызваны тотчас после начала беспорядков по тревоге и согласно ранее разработанной диспозиции. Главнейшая роль выпала в этом случае на 94-й пехотный Енисейский полк, 8-я рота которого разогнала залпами толпу, расхищавшую морской арсенал, а другие роты прошли с боем Екатерининскую и Павловскую улицы, арестовав при этом более 200 матросов и несколько штатских лиц.
По прибытии в ту же ночь на усиление кронштадтского гарнизона трех батальонов л. – гв. Финляндского полка и одной батареи л. – гв. 1-й артиллерийской бригады были оцеплены этими частями флотские казармы на Павловской ул., а затем, под вечер, и на Поморской. При последовательном занятии казарм, происходившем, за исключением одиночных выстрелов, без сопротивления, матросы обезоруживались и тут же арестовывались; таким образом осталось в казармах под наружным караулом около 1600 чел.
Другой эпизод того же восстания разыгрался так: около 11 часов вечера в крепостную минную роту явились несколько штатских и подали сигнал к бунту, указывая нижним чинам, что „настало время отстоять землю и волю“. Часть минеров разобрала ружья и, заставив угрозами присоединиться к ним остальных, двинулась арестовывать всех офицеров минной роты, находившихся в лагере и в зимних офицерских квартирах, причем были убиты бывший командир минной роты полковник Александров и временно командовавший этой ротой капитан Врочинский, а также смертельно ранена жившая у полковника Александрова его родственница г-жа Якоби. Остальные арестованные офицеры, захваченные частью в своих помещениях, а частью вне их, были тотчас же обезоруживаемы и препровождаемы в сарай минного городка, охраняемый часовыми от минеров. Затем толпа мятежников, присоединив к себе, большею частью силою, оставшихся в лагере нижних чинов саперной роты, захватила караул на люнете „Литке“, арестовала находившегося там дежурного по караулам и, завладев поездом крепостной железной дороги, двинулась на батарею „Константин“.
Захват батареи „Константин“ произошел совершенно неожиданно; расположенные на батарее нижние чины крепостной артиллерии спали, и потому, когда в казематах появились мятежники и штатские с криками: „Товарищи, вставайте, земля и воля!“, они были застигнуты врасплох. Мятежники звали артиллеристов на форт „Обручев“ и требовали, чтобы орудия были наведены на дамбу, соединяющую батарею с крепостью, но артиллеристы этого не сделали, хотя в суматохе кем-то из мятежников и был произведен все-таки по крепости один выстрел из 57-миллиметровой пушки, не причинивший, однако, никакого вреда. Мятежники начали арестовывать всех находившихся на батарее офицеров, причем посадили их сначала в особое помещение – сарай на дамбе, но затем, когда, началась стрельба из пулеметов вдоль дамбы, перевели их в каземат.
[…]
Сосредоточив войска около дамбы, соединяющей остров Котлин с батареей „Константин“, и около казарм минной роты, командовавший отрядом полковник кронштадтской крепостной артиллерии Шелов приказал открыть огонь сначала из ружей и пулеметов, а потом из орудий. Мятежники спрятались по казематам, но затем, после пятого орудийного выстрела, в 4 ½ часа ночи темный флаг, висевший на флагштоке батареи, был спущен и поднят белый. Войска прошли по дамбе на форт, заняли батарею и арестовали 142 мятежника и в том числе одного штатского»[371].
За время восстания с обеих сторон в общей сложности: убито – 9 человек и ранено 20, арестовано 300 солдат-минеров, около 3000 матросов и 80 гражданских лиц. Всего же за участие в июльском восстании казнили 36 человек, отправлено на каторгу 130, приговорено к тюремному заключению и к содержанию в исправительно-арестантских отделениях 1480 человек [372].
Могила капитана А.А. Врочинского на Кронштадтском кладбище. 2014 г.
Почему же все-таки моряки взбунтовались? Комиссия
