Анатолий Иванов. Переписка Саши Черного с Корнеем Чуковским. — “Новый журнал”, США, № 245 (2006) <http:magaziness.russ.ru/nj>.
Сохранились только письма Саши Черного к К. Ч. Тут — и об их сотрудничестве (с 1909 года), и о разрыве после статьи Чуковского о “сатириконцах” (Саша Черный снял тогда посвящение Чуковскому с одного из лучших своих стихотворений — с “Обстановочки”), и о работе Саши Черного — после примирения — в альманахе “Жар-птица” (1912), редактируемом Чуковским. Спустя полвека после этой переписки Чуковский будет составлять том стихов Саши Черного для большой серии “Библиотеки поэта” и напишет мемуар о нем.
Из переписки Л. К. Чуковской с А. И. Пантелеевым. Публикация и вступительная заметка С. А. Лурье, комментарии Е. Ц. Чуковской. — “Звезда”, 2007, № 3 <http://magazines.russ.ru/zvezda>.
Только тут нет “комментариев Е. Ц. Чуковской”. Комментарии редакции.
“5 февраля 1962. Москва.
<…> Из „Нового мира” мне вернули „Софью Петровну”, и редакция о мнении Твардовского бормотала нечто невнятное. Мне стороной стало случайно известно, что он написал о „Софье” целую страницу. Я потребовала прочитать и переписала. Это очень брезгливо. Автор, мол, взялся не за свое дело, люди не живые, читать „это литературное сочинение на острую тему” — скучно. Героев не жаль и т. д. Кроме того — нет общенародного фона, показан лишь обывательский мирок. Героиня из бывших и не понимает, что к чему и отчего.
Я, конечно, своей вещи не судья. Но я еще не встречала человека, которому ее было бы скучно читать. Общенародный фон? Мне кажется, очереди возле тюрьмы — это было в 37—38 гг. вполне общенародно. Героиня и вправду не понимает, что к чему и отчего, но пониманием причин в данном случае не может пока похвалиться никто. <...>
Ваша Л. Ч.”.
Епископ Илларион (Алфеев). Епископ-странник. Беседовал Алексей Чеботарев. — “Фома”, 2007, № 3 (47).
“<…> — По вашему мнению, Западная Европа еще является христианской?
— С оговорками. В Европе много традиционных христиан — среди православных, католиков, членов дохалкидонских церквей (армян, эфиопов, коптов, сирийцев). Большинство же протестантских общин в той или иной степени отдалились от христианства. Наши разногласия с протестантами сегодня касаются не только догматических, но и нравственных вопросов. Я это хорошо знаю, поскольку участвую в диалогах с лютеранами, англиканами и вижу, что мы часто не можем договориться о самых простых вещах.
— Например?
— Помню разговор с епископом одной из лютеранских церквей Северной Европы. Мы пытались подготовить совместный документ по защите традиционных ценностей. Речь зашла об аборте. Я спросил: „Можем ли мы написать, что аборт — это грех?” Ответ: „Ну, мы, разумеется, не пропагандируем аборт, мы предпочитаем контрацепцию”. Вопрос: „Но все-таки аборт, с точки зрения вашей церкви, это грех или не грех?” Ответ: „Понимаете ли, бывают разные обстоятельства, например, жизнь матери может оказаться под угрозой”. — „А если нет угрозы жизни матери, то аборт — это грех или нет?” Но лютеранский епископ так и не согласился с тем, что аборт — это грех.
Поэтому и получается, что когда собираются православные, протестанты и католики и принимают какой-либо документ, то, как правило, его можно сразу сдать в архив — там нет ничего конкретного! Я открыто об этом говорю, за что протестанты на меня обижаются. Иной раз, когда меня делегируют на какое-либо межхристианское мероприятие, организаторы-протестанты даже обращаются в ОВЦС с вопросом: „А нельзя ли кого-нибудь другого послать?” Но посылают все равно меня… Протестанты должны знать, что толерантности есть предел. Есть позиции, которыми мы не должны поступаться. В общем, сейчас нет возможности стратегического союза с протестантами, потому что позиции расходятся слишком сильно и дистанция только увеличивается.
А вот традиционные христиане Европы — православные, католики и дохалкидониты — вполне могли бы заключить между собой стратегический союз, который позволял бы им совместно противостоять вызовам современности. И прежде всего встать на защиту нравственных ценностей, таких, как семья и чадородие. Речь ни в коем случае не идет о церковной унии на основе богословского компромисса. И часто озвучиваемая идея восстановления евхаристического общения между православными и католиками утопична. Но наши нравственные и социальные доктрины почти полностью совпадают.
Будущее христианства в Европе сейчас под угрозой — на это указывают нынешние социальные и демографические процессы.
— А нам-то, православным в России, зачем нужен этот союз? Может, лучше решать проблемы у себя дома, по мере их поступления?..
— На своей территории мы скоро столкнемся с теми же проблемами, что и христиане Запада. У нас сейчас происходит религиозное возрождение, но мне кажется, что эйфории по этому поводу быть не должно — оно не будет продолжаться вечно. Российское общество становится все более похожим на западное, как и наш образ жизни, и потому мы не можем рассчитывать на то, что влияние Церкви будет всегда расти. В будущем мы столкнемся с усиливающимся безразличием к религии. Да, сегодня 70 — 80% россиян называют себя православными — но далеко не все они ходят в церковь.
Нам надо учиться у мусульман серьезному отношению к собственной религии.
Недавно швейцарский католический епископ Курт Кох сказал: „Мы должны бояться не сильного ислама, а слабого христианства”. Очень правильные слова. Сила ислама заключается в том, что многие мусульмане относятся к своей религии серьезно — воспринимают ее как то, что должно влиять на весь их образ жизни и образ мыслей. Если бы христиане так же относились к христианству, они были бы более сильными и духовно здоровыми людьми”.
Б. Констриктор. — “Альманах Академии Зауми”, Тамбов, 2007.
Называется “заумь птичьего гриппа”:
“ко-ко-ко-ко-ко
ко-ко-ко-ко-ко
ко-ко-ко-ко-ко
ко-ко-ко-ко-ко
ко-ко-ко-ко-ко
НЕЦ”
…Нет, если заумь и будет жить, то лучше бы за счет чувства юмора, пусть и мрачноватого-го-го-го.
В том же альманахе его, как здесь сказано, “зау-глав-зау-ред”, неувядающий Сергей Бирюков, публикует любопытный текст Энрики Шмидт “Спам как современная заумь” с таким ее умозаключением: “Если суммировать, то спам приближают к прекрасному (курсив мой. — П. К. ) такие его качества, как бессмысленность и языковая нестандартность, его бесполезность и антиутилитарность (правда, только с точки зрения получателей спама), его искренность, а также факт его автоматического производства”.
Михаил Кречмар. За линией горизонта. Проза В. Арсеньева как двигатель прогресса Уссурийского края. — “Дальний Восток”, 2007, № 2.
“<…> Можно сказать, что арсеньевские книги спасли нашим позднейшим изыскателям не одну жизнь — и я даже допускаю, не один десяток жизней”. А в финале написано: “Имя Арсеньева все еще на слуху, но слух у молодых, увы, притупляется… Путешественник, который незнамо зачем ходил пешком там, где сегодня можно легко проехать на джипе, непонятный писатель, который писал „про чукчу какую-то”, как чертовски исчерпывающе выразилась недавно одна из выпускниц местного филфака в широкой аудитории. Но своего читателя <…> Арсеньев будет иметь еще долго”.
Павел Крючков. Предисловие к публикации стихов Бориса Херсонского. Совместный проект журналов “Фома” и “Новый мир”. — “Фома”, 2007, № 2 (46).
Ради мнения Иличевского.
“Прозаик Александр Иличевский написал, что, по его ощущению, многие стихи Бориса Херсонского часто устроены как лестница. „Языковой напор прозрачных смыслов ведет вас все выше и выше по вертикали существования, — и в конце, который всегда неожидан, который чуешь тревожно, ‘под ложечкой‘, ты оказываешься на чистой равнине души… Остается только ступить — либо ощутить осыпавшиеся под тобою ступени. В любом случае это связано с чувством воздуха, горы и полета””.
Елена Лапшина. Стихи. — “Радуга”, Киев, 2007, № 1.
Стреляет день из солнечных баллист
над тишью монастырского придела.
Улитка мерит виноградный лист
прикосновеньем маленького тела.
В янтарной капле на ее спине
таится свет для долгих летних странствий.
