действия, но израильское наступление продолжалось. 8 июня советское правительство выступило с заявлением, в котором предупредило, что если требование о немедленном прекращении огня не будет выполнено, то СССР пересмотрит свои отношения с Израилем. 10 июня Москва разорвала дипломатические отношения с Израилем и пригрозила военным вмешательством, если Израиль немедленно не прекратит боевые действия. Советские СМИ развернули кампанию против израильтян, обвиняя их в "варварских действиях". Моше Даяна окрестили Моше Адольфовичем (подразумевая, что он является учеником Гитлера), а сионизм осудили как банду гангстеров, как инструмент Уолл-стрит и как преступный заговор, направленный против всех миролюбивых народов. Затягивание войны с целью захвата Голанских высот не только стоило Израилю дипломатических отношений с СССР, но и заставило Москву усилить дипломатическую и военную поддержку арабских врагов Израиля после окончания войны.
Послевоенная дипломатия
Победа в Шестидневной войне ознаменовала начало новой эпохи в истории Израиля - эпохи неопределенности. Победа вновь поставила старый вопрос о территориальных целях сионизма. Этот вопрос был решен соглашениями о перемирии 1949 года, а после Синайского похода линии перемирия были подтверждены. К 1967 году стало ясно, что сионистское движение может реализовать все свои основные цели в границах 1949 года. Теперь, после войны, которая подавляющим большинством израильтян рассматривалась как оборонительная, как война без выбора, под их контролем находились Синай, Голанские высоты и Западный берег реки Иордан. Вопрос заключался в том, что делать с этими территориями, и на него не было простого ответа.
Правительство национального единства, спешно сформированное накануне войны, оказалось не в состоянии ответить на этот вопрос. В его состав входил 21 министр, представлявший семь различных партий и занимавший самые разные идеологические позиции. В некоторых партиях существовали внутренние разногласия по вопросу о том, что делать с территориями. Гахаль возник в результате слияния Херута и Всеобщих сионистов. Члены партии "Херут" придерживались идеологии ревизионистов-сионистов, считавших Западный берег реки Иордан частью Земли Израиля, в то время как "Общие сионисты" этого не делали. Выравнивание возникло в результате слияния Мапай и Ахдут ха-авода. Большинство лидеров Мапай были прагматичными политиками, принимавшими довоенный территориальный статус-кво, в то время как лидеры Ахдут Ха-Авода были сторонниками территориальной экспансии. Таким образом, разногласия возникли не только между партиями, но и внутри них.
Несмотря на эти разногласия, было достигнуто общее согласие не передавать Восточный Иерусалим Иордании. 18 июня правительство приняло решение об аннексии Восточного Иерусалима и прилегающих к нему территорий. 27 июня израильское законодательство и администрация были распространены на Большой Иерусалим, включающий Старый город. Аннексия Восточного Иерусалима стала первым и наиболее драматичным заявлением Израиля о суверенитете над своей древней родиной. Сион, одно из древних названий Иерусалима, лежал в основе сионистской мечты о восстановлении еврейского царства в Палестине. Депутаты Кнессета, голосовавшие за аннексию Восточного Иерусалима, не сомневались в моральных притязаниях Израиля на весь Иерусалим. Что касается мира, то, по их мнению, он может быть достигнут только с позиции силы, продемонстрировав арабам, что Израиль не может быть побежден. Основатель ревизионистского сионизма Зеев Жаботинский еще сорок лет назад обосновал необходимость создания такой железной стены против арабского отторжения. В этом контексте аннексия Иерусалима рассматривалась как акт мира, поскольку демонстрировала арабам непоколебимую решимость и мощь еврейского государства. Но в другом смысле аннексия Восточного Иерусалима представляла собой резкий разворот политики сионистского движения, проводившейся на протяжении трех предыдущих десятилетий. С 1937 по 1967 год сионистское движение смирилось с разделом Иерусалима, а в 1947 году даже приняло план ООН по интернационализации города. Но с 1967 г. широкую двухпартийную поддержку получила политика, утверждавшая весь Иерусалим в качестве вечной столицы государства Израиль.
Консультации о будущем новых территорий начались сразу после того, как смолкли пушки. 13 июня в доме Эшколя состоялась неформальная встреча с участием Аббы Эбана, Моше Даяна, Игаля Аллона и Йисраэля Галили. Основным вопросом для обсуждения стали условия мирного урегулирования Израиля с соседями. Сложился широкий консенсус в пользу мира с Египтом и Сирией на основе установления международной границы и ухода с густонаселенных районов Западного берега реки Иордан. Первое официальное обсуждение будущего новых территорий состоялось на следующий день в министерском комитете по обороне. С 16 по 19 июня весь кабинет министров обсудил предложения комитета по обороне и принял одно из самых значительных решений в истории израильской внешней политики.
Решение от 19 июня гласило: "Израиль предлагает заключить мирное соглашение с Египтом на основе международной границы и с учетом потребностей безопасности Израиля". Международная граница относила сектор Газа к территории Израиля. Израиль выдвинул следующие условия заключения мира: (1) гарантия свободы судоходства в Тиранском проливе и Акабском заливе; (2) гарантия свободы судоходства в Суэцком канале; (3) гарантия права пролета в Тиранском проливе и Акабском заливе; (4) демилитаризация Синайского полуострова. В решении также предлагалось заключить мирный договор с Сирией, опираясь на международную границу и потребности Израиля в безопасности. Условиями мира с Сирией были (1) демилитаризация Голанских высот и (2) абсолютная гарантия невмешательства в поток воды из источников реки Иордан в Израиль. В заключение кабинет решил отложить принятие решения о позиции в отношении Иордании. Решение кабинета было принято единогласно.
Решение кабинета министров от 19 июня было доведено до сведения Аббы Эбана в Нью-Йорке, куда он отправился, чтобы заручиться американской поддержкой в предстоящих дебатах в ООН. Это решение было очень близко к тем взглядам, которые он высказывал на предыдущих заседаниях до своего отъезда. "Я был удивлен, - пишет Эбан в своей автобиографии, - тем просторным подходом, который Эшколь теперь уполномочил меня передать в США для передачи арабским правительствам". 21 июня Эбан встретился с государственным секретарем Дином Раском и изложил ему предложения Израиля по заключению окончательного мира. По словам Эбана, Раск и его коллеги с трудом могли поверить в то, что он говорит: "Вот Израиль, на следующий день после своей победы, предлагает отказаться от большей части своих завоеваний в обмен на простое условие постоянного мира. Это была самая драматическая инициатива, когда-либо предпринятая израильским правительством до или после 1967 года, и она оказала заметное влияние на Соединенные Штаты". Далее Эбан сообщает: "Через несколько дней из Вашингтона пришли ответы, в которых говорилось, что Египет и Сирия полностью отвергли предложение Израиля. Их аргументы сводились к тому, что уход Израиля должен быть безоговорочным". Американский протокол встречи подтверждает, что Раск счел израильские условия небезболезненными, но в нем нет упоминания о просьбе Эбана передать эти условия Египту и Сирии. Нет также подтверждения из египетских или сирийских источников, что
