– Чем… именно?
Профессор Квиррелл перестал сдерживать хорошо читаемую на лице ярость.
– Зачем задавать столь маловажный вопрос, мистер Поттер? Наш друг из Гриффиндора не придал ему значения!
– Вы серьёзно?! – ахнул Гарри, не успев себя остановить.
– Нет, я сегодня не в духе просто так, без особых причин. Конечно, серьёзно, болван! Он не знал. Он на самом деле не знал! Я не мог в это поверить, пока авроры не подтвердили его искренность сывороткой правды. Обучаясь на шестом курсе Хогвартса, он применил высокоуровневое Тёмное заклинание и при этом понятия не имел, что оно делает.
– Вы же не хотите сказать, – не поверил Гарри, – что он ошибся на этот счёт, вычитал где-то неправильное описание…
– Ему было известно только то, что это проклятие предназначено для врагов. И он прекрасно знал, что больше ему ничего не известно.
И этого оказалось достаточно, чтобы заклинание сработало.
– Не понимаю, как нечто с таким крохотным мозгом овладело прямохождением.
– Аналогично, мистер Поттер, – отозвался профессор Квиррелл.
И снова молчание. Профессор Квиррелл откинулся на спинку кресла, подхватил со стола серебряную чернильницу и принялся вертеть в руках, с таким видом, будто выбирал для неё наиболее мучительный вид казни.
– Шестикурсник из Слизерина сильно пострадал? – уточнил Гарри.
– Да.
– Шестикурсник из Гриффиндора вырос у маглов?
– Да.
– Дамблдор отказывается его исключать, потому что «бедняга не знал»?
Профессор Квиррелл сжал чернильницу так, что у него побелели костяшки пальцев.
– Вы к чему-то клоните, мистер Поттер, или просто излагаете банальности?
– Профессор Квиррелл, – серьёзно сказал Гарри, – всем волшебникам, выросшим у маглов, нужно в Хогвартсе читать лекцию по технике безопасности. Чтобы объяснить все смехотворно очевидные вещи, которые ни один чистокровный никогда не подумает упомянуть вслух: «не используйте проклятия, назначение которых не знаете», «если вы обнаружили что-то опасное, не рассказывайте об этом всему свету», «не варите в туалете сложные зелья без надзора учителя», причины ограничения колдовства несовершеннолетних – в общем, основы основ.
– Зачем? – проскрежетал профессор Квиррелл. – Пусть глупцы вымрут, пока не размножились.
– Если вы не против вместе с ними потерять пару-тройку многообещающих шестикурсников из Слизерина.
Чернильница в руках профессора Квиррелла вспыхнула медленным, ужасным огнём, который жёлто-чёрными языками неестественного пламени кромсал и по кусочкам съедал металл. Плавящееся серебро, будто пытаясь вывернуться, изгибалось и корёжилось. Слышался похожий на вопль надсадный скрип.
– Пожалуй, вы правы, – нехотя улыбнулся профессор Квиррелл. – Я составлю лекцию для маглорождённых, чтобы те из них, кто рано или поздно покинет этот мир из-за своей глупости, никого с собой не прихватили.
Чернильница в руках профессора продолжала гореть, заходясь криком. Капельки расплавленного металла, объятые пламенем, слезинками падали на стол.
– Вы не убегаете, – заметил профессор Квиррелл.
Гарри открыл рот…
– Если вы собираетесь сказать, что не боитесь меня, – продолжил Квиррелл, – лучше не надо.
– Вы самый страшный из знакомых мне людей, – сказал Гарри, – и одна из главных причин этого – ваш самоконтроль. Не могу представить, чтобы вы причинили кому-нибудь вред, не приняв осознанного решения так поступить.
Огонь в руках профессора Квиррелла потух, и он осторожно опустил останки чернильницы на стол.
– Вы мне льстите, мистер Поттер. Кто вас этому научил? Полагаю, мистер Малфой?
Лицо Гарри оставалось бесстрастным, но секундой позже стало очевидно, что этим он и выдал себя с потрохами. Профессору Квирреллу плевать, какое у человека выражение на лице, он оценивает состояния разума, которые делают одни выражения более вероятными, чем другие.
– Понятно, – кивнул профессор Квиррелл. – Мистер Малфой – полезный союзник, мистер Поттер, и он многому способен научить, но, надеюсь, вы не совершили ошибку, посвятив его в слишком многие тайны?
– Он не знает ничего из того, что я хотел бы скрыть.
– Похвально, – слегка улыбнулся профессор Квиррелл. – Так какое дело вас изначально ко мне привело?
– Мне кажется, я закончил с предварительными упражнениями по Окклюменции. Думаю, я готов перейти к занятиям с учителем.
– Я сопровожу вас в Гринготтс в воскресенье, – кивнул профессор, замолчал, а потом улыбнулся, глядя на Гарри. – Можем даже устроить небольшую прогулку. У меня появилась одна приятная мысль.
Гарри кивнул, улыбаясь в ответ.
Покидая кабинет профессора, он слышал, как тот мурлыкает под нос незатейливую мелодию.
Как хорошо, что удалось поднять ему настроение.
* * *
В воскресенье Гарри обнаружил, что, куда бы он ни шёл, его везде поджидают кучки шепчущихся учеников, указывающие на него пальцы и непрерывное девичье хихиканье.
Всё началось за завтраком, когда кто-то спросил Гарри, слышал ли он новость. Гарри поспешно сказал, что если новость написана Ритой Скитер, то он не желает её слышать, а хочет прочитать статью самостоятельно.
Так уж сложилось, что немногие ученики в Хогвартсе выписывали «Ежедневный пророк». Имеющиеся экземпляры передавались друг другу в каком-то сложном порядке, и даже владельцы не знали, где находится их экземпляр в данный момент…
Поэтому Гарри применил Квиетус и продолжил завтракать, доверив соседям по столу отгонять многочисленных желающих что-нибудь спросить. Тем не менее было нелегко игнорировать недоверчивые выражения на лицах, смех, поздравительные улыбки, взгляды жалости или страха, а также вид разбитых тарелок, которые иногда роняли новоприбывшие, услышав новость.
Гарри уже распирало любопытство, но тем важнее насладиться шедевром из первых рук.
Следующие пару часов он делал домашнюю работу, спрятавшись в сундуке и попросив перед этим соседей по комнате позвать его, если они всё же раздобудут экземпляр газеты.
В десять утра, когда Гарри вместе с профессором Квирреллом сел в карету и выехал из Хогвартса, он всё ещё оставался в неведении. Профессор, пребывая в режиме зомби, сгорбился на правом сиденье спереди. Гарри устроился по диагонали от него, на максимальном расстоянии, которого можно было достичь в карете – на заднем левом сиденье. И тем не менее, всё время, пока карета с грохотом катила по тропе через участок не-запретного леса, Гарри был вынужден бороться с постоянным чувством тревоги. Читать из-за этого было трудновато, к тому же материал был сложным, и Гарри пожалел, что не взял с собой какую-нибудь детскую научную фантастику…
– Мы покинули территорию Хогвартса, мистер Поттер, – раздался голос Квиррелла с переднего сидения. – Выходим.
Профессор, возвращаясь к жизни, осторожно выбрался из повозки. Гарри же просто спрыгнул.
Мальчик едва успел задуматься о том, что же они будут делать дальше, когда профессор Квиррелл сказал «Ловите!» и бросил ему бронзовый кнат. Гарри инстинктивно поймал монету.
Гигантский неосязаемый крюк зацепил его за живот и дёрнул назад, сильно, но без ощущения ускорения. И в следующее мгновение Гарри обнаружил, что стоит посреди Косого переулка.
(Что это было? – спросил его мозг.)
(Мы телепортировались, – объяснил Гарри.)
(Эволюция меня к такому не готовила, – пожаловался мозг и дезориентировал его.)
Гарри пошатнулся, ощутив под ногами уличную мостовую вместо лесной тропы. Он выпрямился, голова всё ещё слегка кружилась. Сновавшие рядом ведьмы и волшебники будто раскачивались, а пронзительные крики торговцев расплывались в воздухе, пока мозг не вернул мир на место.
Спустя мгновение в нескольких шагах позади него раздался лёгкий хлопок, и, обернувшись, Гарри увидел профессора Квиррелла.
– Вы не возражаете…
– Боюсь, мне…
Гарри прервался, профессор продолжил:
– …нужно отойти и кое о чём позаботиться, мистер Поттер. Поскольку мне подробно объяснили, что я полностью отвечаю за всё, что с вами может случиться, я оставлю вас…
– У газетного киоска, – вставил Гарри.
– Прошу прощения?
– Или в любом другом месте, где я смогу купить «Ежедневный пророк». Оставьте меня там, и я буду счастлив.
Довольно быстро, под аккомпанемент нескольких высказанных спокойным тоном двусмысленных угроз, Гарри был доставлен в книжную лавку. Судя по раболепию и мечущемуся между Гарри и дверью взгляду продавца, ему достались менее двусмысленные угрозы.
Даже если лавка сгорит дотла, Гарри будет стоять посреди огня до возвращения профессора Квиррелла.
А пока что…
Он быстро осмотрелся.
Книжная лавка не впечатляла. Внутри было всего четыре ряда полок, и на ближайшей стояли тонкие книжки в дешёвых переплётах с мрачными названиями вроде «Албанская резня пятнадцатого века».
