почему ты плачешь?
— Потому что я такая. Я плачу, я эмоциональна. Сегодня был тяжелый день, и все сразу навалилось на меня.
Она пытается улыбнуться, но у нее ничего не получается, и от этого мой желудок скручивается еще сильнее.
Теория Брэма начинает обретать смысл.
Я готов не спать, только бы провести еще несколько часов, чтобы убедиться, что вижу улыбку Джулии… полную радости. Я ничего так не хочу в жизни, как того, чтобы моя девочка была счастлива…
Теперь я это понимаю. С каждым вздохом я хочу, чтобы Чарли была счастлива. И, задавая себе этот вопрос, понимаю, что мои чувства к Чарли гораздо сильнее, чем те, что я испытывал к Ванессе. Я никогда бы не спросил ее об этом.
— Я хочу, чтобы ты была счастлива, Чарли. Как я могу сделать тебя счастливой?
Она поднимает руку к моему лицу и ласкает губы.
— Займись со мной любовью.
Мне должно быть страшно от того, как она это сказала — заниматься любовью, — но меня это не пугает. Словно она должна была говорить это все время.
Приподнявшись на коленях, я расстегиваю рубашку и отбрасываю ее в сторону, любуясь тем, как Чарли смотрит на меня с благоговением, словно ей никогда не надоест открывающийся перед ней вид. Следующими идут брюки, я снимаю их вместе с боксерами. Оставшись голым, медленно и целенаправленно начинаю раздевать ее. Я начинаю с леггинсов. Затем тянусь к свитеру, и когда снимаю его и обнаруживаю, что на ней нет лифчика, мгновенно становлюсь твердым. Последними снимаю стринги, и после забираюсь на нее и обхватываю ее голову предплечьями.
Я глажу ее по волосам и вытираю ее слезы.
— Чарли, ты должна перестать плакать. Ты меня пугаешь.
— Прости. — Она делает глубокий вдох. — Я просто… напугана.
— Чего ты боишься?
Она отводит взгляд и говорит:
— Не хочу тебя терять, а последние двадцать четыре часа я думала, что теряю тебя.
— Хэй. — Я запечатлеваю поцелуй на ее мокрых от слез щеках. — Я никуда не уйду, Чарли.
Она выдыхает и говорит:
— Когда ты сказал, что двигаешься дальше, это меня сильно задело. Я снова почувствовала себя как с Крисом.
— Черт, детка. — Я прижимаюсь лбом к ее лбу. — Блядь, я не хотел тебя так напугать. Правда, не хотел. Я был расстроен, напуган и в то же время испытывал облегчение от того, что с тобой все в порядке. Думаю, все это разом навалилось на меня, и я наговорил глупостей, которые теперь, не имеют смысла. Прости меня. Мне чертовски жаль. Я не имел в виду, что собираюсь двигаться дальше без тебя.
Ее руки скользят вверх и вниз по моей спине.
— Я понимаю. И мне жаль, что я вернула тебе кольцо. Я не играла в игры. Просто твои слова причинили мне очень сильную боль, и я поверила, что ты больше не хочешь меня. Но теперь я понимаю, что это не так. Твоему слову… я доверяю. Я знаю, что оно значит для тебя.
— Спасибо. — Я легонько целую ее губы. — Спасибо, что пришла сегодня и облегчила боль в моей груди.
— Я хотела дать тебе пространство, чтобы убедиться, что я — то, чего ты на самом деле хочешь.
— Так и есть, — говорю я, приподнимаясь и обхватывая ладонями ее лицо. — Ты — то, что я хочу, Чарли.
Она кивает, обхватывает руками мою шею и притягивает к своим губам, отчаянно целуя, а затем раздвигает ноги.
Она побуждает меня, но я останавливаю ее и говорю:
— Ты не готова.
Она кивает и наклоняется, прижимая мой член к своему влажному входу.
— Я готова. Пожалуйста, ты нужен мне внутри. Ты нужен мне весь.
Застонав, нуждаясь в ней так же сильно, вхожу в нее до основания члена, а затем прижимаю к своей груди, позволяя почувствовать меня внутри, надеясь показать ей, насколько она важна для меня.
Это все, чего я хочу.
Я и она.
Вместе.
Глава двадцать шестая
ЧАРЛИ
— Ааа, черт возьми, Чарли. — Грудь Рэта вздымается, мышцы напрягаются, и он хватается за спинку кровати над собой. — Черт, детка…
Я сосу сильнее, провожу языком по головке его члена.
Всасываю.
Отстраняюсь.
Всасываю.
Отстраняюсь.
Его бедра двигаются, умоляя о большем, мой палец входит и выходит из его задницы, в то время как рот продолжает двигаться по всей длине. Я вижу, что он на грани, поэтому перестаю сосать и облизываю нижнюю часть его члена, играя с чувствительной жилкой вдоль длины.
Он шипит от удовольствия, его бедра напрягаются, мышцы пресса перекатываются, а сухожилия на руках напрягаются. В этот момент я снова беру его в рот и заставляю его кончить.
— А-а-а, Чарли… Блядь.
Он кончает, сильно, и это самое эротичное зрелище, которое я когда-либо видела.
То, как оргазм овладевает им, наслаждение в его чертах, неконтролируемая конвульсия тела… так чертовски сексуально.
Я снова поднимаюсь по его телу, прокладывая дорожку из поцелуев, пока не достигаю рта. Его грудь быстро вздымается и опускается, пока он пытается перевести дыхание.
Я целую его в подбородок и говорю:
— С днем рождения.
Он подхватывает меня и укладывает на матрас.
— Блядь, это лучший день рождения за всю мою жизнь. И лучший способ пробуждения.
Он начинает спускаться по моему телу, но я останавливаю его.
— О нет, нет. Сегодня твой день, посмотрим, сколько раз я смогу отсосать тебе за эти сутки.
Он приподнимает брови.
— Детка, не шути так.
— Я серьезно. Минус один, осталось девятнадцать.
Его глаза чуть не вылезают из орбит.
— Ты собираешься отсосать мне сегодня двадцать раз? Чарли, после этого у меня не будет члена.
— Хочешь сказать, что в тебе недостаточно мужественности, чтобы выдержать двадцать минетов за день?
— Я говорю, что не хочу идти к алтарю нетвердой походкой на свадьбе лучшего друга.
— И сестры. Это также свадьба твоей сестры.
— Да, так и есть. Но Брэм — мой мальчик.
Честно говоря, никогда не пойму, что за броманс у этих двоих. Но это мило. Хотела бы я иметь такую же дружбу, как у них. Конечно, у меня есть бабушка, но она пожилая, так что с поздними посиделками у нее не очень получается. Лайнус — мой друг, и у меня пара друзей на севере штата, но ничего похожего на то, что есть у Брэма и Рэта. И странно, что с тех пор, как я сказала Лайнусу, что выхожу замуж за Рэта, он отдалился. Я продолжаю думать, что он не одобряет мой поступок. В любом
