Только вот зачем, Жен? Ответь на вопрос, давай. О чем вообще может идти речь? Ви — моя сестра, и ей явно не наплевать на этого парня, если она бросила ради него своего ненаглядного придурка… Пока я прячу глаза якобы в поисках таблеток, диван рядом со мной проседает. В наступившей тишине комнаты близость ощущается особенно остро. И сладкое, болезненное чувство в груди давит все сильнее, грозя пролиться непрошенными слезами. Забрасываю в рот таблетку и запиваю водой, мечтая, чтобы вместе с тревогами она заглушила чувства.
— Так и будешь молчать? — спрашиваю.
— А что ты хочешь услышать? Что на ее месте могла быть любая другая, мне просто было плевать, кузина она тебе или нет?
— Да черта с два. Ты спишь с моей кузиной, дружишь с моим братом, а деньги занимаешь у моего отца, и после этого утверждаешь, что тебе плевать на их связь со мной?
— К чему ты клонишь?
Арсений подозрительно щурится, да и весь вид у него такой, будто в порядке самообороны может вцепиться мне в горло. Такая реакция только подтверждает мои опасения, а еще — в разы ухудшает ситуацию, потому что, будь ему все равно, он бы просто посмеялся над моими глупыми умозаключениями. Но нет… Раздраженно тру глаза и пытаюсь понять, как докатилась до дележки парня с собственной кузиной.
— Договаривай уже! — взрывается Арсений внезапно. Аж вздрагиваю от его крика. — Давай!
— Иногда мы забываем то, что очень хотим забыть, — говорю.
И зря. Но пусть хоть весь день ногами топает — я ни за что не расскажу ему о том, что случилось той ночью. Нашей ночью. Ибо месть воистину сладка.
Мой первый рабочий день проходит вяло и скучно. Попытка показаться Павле заканчивается ленивой отмашкой, мол, у нее и без вернувшихся с реабилитации ординаторов дел невпроворот. Капранов же проспорил другому нейрохирургу три крутые операции и уже второй день плюет в потолок, изредка отвлекаясь на клипирование аневризм. В общем, возвращение, вопреки опасениям, проходит совершенно ровно и тихо. Занятие нашлось — и на том спасибо. Лениво ползаю между койками с постоперационными пациентами и проверяю их состояние. Оказывается, вот ради чего я сегодня, вняв доводам Ви, вырядилась в платье! Посмеялась бы над иронией судьбы, да не удается.
Всю ночь проворочалась, думая об Арсении и кузине. И не о том, как и где они вместе, а квазифилософски: о людях, которые упрямо двигаются наперекор всему, портя при этом жизни и друг другу, и окружающим. Такому упорству стоит позавидовать! Сдохну, но настроение испорчу.
Так, мне нужно прекратить видеться с Арсением, перестать о нем думать, вообще забыть о существовании этого человека. Не для меня он. Выбрал, значит, Ви? Что ж, я тоже ее выбираю. Она моя сестра, она со мной была всегда. Это дороже, чем парочка улетных ночей без продолжений и обязательств. Понимаю, будет непросто, но за легкостью не ко мне. Биться головой о стену я приучена уже давно — значит, прорвусь и теперь. Талант попадать в странные ситуации, конечно, никуда не денется, но сводить последствия к минимуму мне не впервой. Да, влюбилась не в нормального, симпатичного парня, а в придурка, которому подавай не только красивую, но еще и здоровую… Плюс еще — решившего переспать с моей двоюродной сестрой. Хм, вот вскрыть бы ему череп, взять лобзик и выпилить из мозгов всю дурь. В конце концов, нейрохирург я или нет?
Со вздохом закрываю карту с наспех накарябанными в ней показателями очередного пациента, когда вдруг замечаю, что на капельнице установлена какая-то странная дозировка. И имя врача незнакомое. Кто это? Новый общий хирург? Интересно… Надо бы разузнать, кто такой. Но сначала уточнить дозировку лекарства — а то вдруг это у меня крыша поехала.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Приходится проконсультироваться у коллег, не выдавая при этом настоящей причины внезапно проснувшегося интереса. Я ведь не стукачка, да и подробности конфуза мне пока не ясны.
Разумеется, поскольку причина проснувшегося интереса озвучена не была, заветные цифры от экспертов дополняются целой тирадой о деградации нового поколения, девичьей памяти и слишком долгой реабилитации после операции. Приходится смолчать и утешиться мыслью, что лечащий врач пациента явно не мой ровесник, так что версия со старческим маразмом тоже вполне жизнеспособна. Крепись, неизвестный мне Станислав Власов!
— Он приглашенный хирург, — охотно рассказывает Лина. Видимо, во всей больнице одна лишь я еще не в курсе звездных способностей гостя. — Мельцаева пару недель назад получила грант на повышение квалификации сотрудников и попросила Власова войти в состав педагогического коллектива…
Просто класс. Вот только с дозами препаратов у «приглашенной звезды» явно пробел. Конечно, делиться подобной информацией с медсестрой я не собираюсь. Равно как и ни с кем вообще. Неплохо бы сначала выяснить, как именно это случилось. Придет проведать своего постоперационного — тогда и разберемся.
Он появляется час спустя. Узнаю его сразу. Высокий незнакомый мужчина, шагает по коридору широким шаго; походка уверенная, в глазах — непоколебимая убежденность в собственных силах. А позади смешно семенит медсестра. Дабы не выяснять отношения при пациенте, преграждаю им путь в палату.
— Добрый день. Доктор Власов? — решаю уточнить на всякий случай.
— Именно, — кивает он, подозрительно оглядывая мою ординаторскую форму.
— Доктор Елисеева, — представляюсь в ответ. — Я бы хотела обсудить вашего пациента, если не возражаете. Только не здесь.
Нет, неправда, я не паникерша. Да, ошибки случаются, и они простительны, но этот человек — приглашенный доктор. Более чем уверена, что на свое имя ему не наплевать, а вот насколько небезразличны пациенты чужой больницы — еще стоит выяснить. По опыту знаю, что есть разные типы врачей, и увлеченные собою «светила» очень часто забывают имена пациентов (тот же Капранов, например, помнит только интересные случаи, остальных даже под пытками не признает), а свалить все на нерадивый незнакомый персонал — как раз плюнуть. Тем более, что оперировал он за плюс сто очков к карме, а не кошельку. Откуда я это знаю? Да ладно, мы с Павлой не первый год знакомы.
— Это карта вашего пациента, — говорю, запирая дверь одной из пустующих процедурных. — Мне показались странными дозировки препаратов.
Он хмуро смотрит на меня мгновение, а затем тянет руку за картой.
— И я проконсультировалась с нашими хирургами. Цифры удивили не только меня.
— Надо же, — прилетает ядовитый комментарий.
Власов почти вырывает папку из моих рук и начинает изучать записи. В течение нескольких секунд тупо смотрит на цифры. И молчит. Подыскивает оправдание? Восстанавливает в памяти цепочку событий?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Признает ли собственную вину?
— Подойдите, — наконец велит он медсестре и тыкает пальцем куда-то в карту. — Ваша подпись?
Девушка испуганно стреляет в меня глазами, словно ища поддержки, и делает несколько неуверенных шагов по направлению к Власову. Черт, судя по всему, капельницу ставила она.
