Туда, где текучка большая, труд тяжёлый, а платят почти ничего. А потом месяц живу только на эту зарплату. Это позволяет мне оставаться человеком, – Егор залпом выпил ещё одну бутылку и зажевал "колошматиком"*.
*жёлтый полосатик.
– И прибухиваешь после работы эти три недели? – Олег сел в кресло и запустил экспорт фотографий.
– Частенько, – Блондинчик достал звонивший телефон и отключил звук.
– Тогда ты путаешь человека с люмпеном, – Олег принял свою любимую позу, сложив ноги на подлокотник кресла и потягивал слабое пиво.
– А люмпены не люди? – Егор хотел сказать совсем другое и иначе. Блондинчик не считал нищих работяг отбросами – как и Олег – а в понятие "человек" вкладывал не только наборы добродетелей, а всё, что может быть хоть как-то отнесено к людям. Он хотел чувствовать себя одним из обывателей, а не ведающим о плетении и весьма обеспеченным искателем приключений.
– Синеглазка создал четверых, подобных себе, – вместо ответа Олег перешёл к делу, – У этого человека сильно развился комплекс миссии. Он считал себя чуть ли не богом.
– Ты назвал его человеком? – Кирилл очень удивился, – Судя по вашим рассказам он из Скверны состоял на все сто.
– Она разрастается и принимает сложные формы только в тех, кто готовы к этому, сами хотят, – приложение закончило работу, и Олег, отправив готовые изображения в облако, выключил компьютер.
– Ты знаешь теперь всё о ней? – спросил Перевёртыш с какой-то обречённостью.
– Шлем анализировал свои состояния. Он был не тупым носителем, а таким же как мы… ведьмаком… Отсюда вся его сила, – охотник говорил, а на глазах наворачивались слёзы, – Он устал жертвовать, устал пахать, устал любить. С ним за всё это расплачивались только презрением, предательством, ненавистью. Он родился в провинции в семье рабочих. Семён был одним из нас, и он был совсем один. И таких много, очень много. Он защищался от реальности своей верой в то, что он сумасшедший, тратил всю жизнь на то, чтобы чего-то добиться. Он верил, вместо того чтобы ведать, как мы. А потом его вера в хорошее иссякла, и родился Синеглазка, который верил только в плохое, в то, что его научили. Демон-паразит оказался не уникальным разумным сгустком Скверны, а эрзац-личностью самого Семёна.
Олег набрал полный рот стружки кальмара, залил пивом и принялся жевать, не сводя глаз с Кирилла, а когда проглотил сладко-солёный комок продолжил:
– Вот ты состоишь из этой мерзости почти целиком, в тебе эмоциональная память Скверны многовековой давности, но ты всё ещё стеснительный молодой человек. Ты думаешь, живёшь, мечтаешь, потому что ты – Кирилл. Я тебя убил, а потом энергией и материей паразитов, как шпатлёвкой, замазал трещины. Я до сих пор сомневался, кто ты такой. А теперь знаю, что убил того хорошего парня, чьё место занял такой же, аж не отличить. И мне очень хреново. Я больше никогда ни из кого не смогу вырвать паразита с такой же лёгкостью.
Егор слушал внимательно, не перебивая, дождался, когда Олег замолчит, и спросил:
– А чё теперь собираешься делать?
– А ничего. Найду четвёрку созданий Синеглазки, казню их и… Там посмотрим.
Олег не лукавил. Моральная усталость Семёна передалась охотнику. Сейчас хотелось завершить задачу и заняться своей жизнью: простой и человеческой.
– Ты знаешь, кто эти злыдни? – спросил Егор.
– Да, – Олег заметил, как Кирилл смотрит на его правое запястье с браслетом, – Можно было бы подумать, что это будут иностранцы, главы корпораций, – охотник усмехнулся и словно невзначай натянул рукав толстовки до середины кисти, – Только Синеглазка решил устроить себе сначала пробное развлечение и выбрал местных бизнесменов. Ему было интересно смотреть, как слияние разума и паразита развивается, а потом играть в увлекательнейшую стратегию.
Егор посмотрел на мобильный и смахнул уведомления о звонках.
– Будем вместе валить их, я надеюсь? – спросил он.
– Будет опасно, – Олег потёр переносицу и кончик носа, – Намного опаснее, чем раньше.
– Когда начнём? – Кирилл подался вперёд, он едва осилил половину бокала, цедил пиво медленно.
– Я хочу дождаться их хода. Синеглазки нет, значит нет никого над ними, – Олег засобирался, – Хочу немного вечерних картинок сделать для себя. Со мной прогуляетесь?
Егор посмотрел на часы:
– Мне надо храпануть – завтра вставать, с утра нисрамши, и на объект шпарить.
Олег согласно кивнул. Блондинчик сегодня выглядел и вёл себя проще обычного, у него заметно проявлялась усталость и грубость.
– Я с тобой, – произнося это Кирилл сглотнул, боялся отказа, даже интонация получилась скорее вопросительная.
– Да, конечно, – Олег ласково улыбнулся, – Давайте выдвигаться.
– Я как батмАн! – Егор подошёл к окну, открыл створку и выпрыгнул в сумерки, помахав рукой.
– Мы с камерой по лестнице пойдём, – строго сказал Олег.
Стемнело давно, но глаза постоянно слепил свет множества огней. Электрическая иллюминация в городе находилась в непрекращающемся состоянии конкуренции: каждая вывеска стремилась выделиться, затмить остальные и при этом не выйти за рамки закона.
– Егор узнал про мерзкую четвёрку сегодня утром, – сказал Кирилл, прикрываясь капюшоном от мокрого ветра, – Он это выяснил по своим каналам. Я просматривал возмущения и под утро почувствовал… – Перевёртыш никак не мог подобрать слово.
– Раньше все лохмотья душ, все обрывки паразитов трепетались каждое под своим ветром, а сейчас есть порядок, – Олег обвёл рукой вокруг, – Только это не ветер дует, а нечто сосёт в себя пространство сумеречного мира.
– Егор боится тебя. Он видел несколько вариантов и…
– Чем сильнее я становлюсь, тем страшнее ему, – Олег хмыкнул, – Поехали в центр?
– Ты импульсивный, ты срываешься – Егор этого боится, – вместо ответа Кирилл кивнул и зашагал по направлению к станции.
– И не зря. Я действительно часто поступаю слишком резко. И мне страшно, что мои действия могут привести к катастрофе.
– Ты думаешь об этом, значит у тебя есть моральное право действовать.
Олег фыркнул и рассмеялся:
– Слишком низкий ценз получается!
– Уметь думать о будущих последствиях?!
Ведьмаки влились в поток людей и быстро оказались под землёй. В шуме было неудобно разговаривать.
– Ныряй! – крикнул Олег и провалился в тени, Кирилл последовал за ним. Тишина обняла и поцеловала. Суета пассажиров сменилась медленным танцем пылинок в безлюдном тоннеле.
– Тут мы, кажется, не сможем ехать на поезде, – Кирилл сел на скамейку.
– Почему иногда тут есть тени людей и движущихся предметы, а иногда вообще никого? – Олег задал вопрос на ходу, махнул рукой, призывая следовать за собой.
Кирилл замер на миг, он не думал об этом. Перевёртыш вообще не любил сумерки – тут для него было холодно.
– Есть разная глубина погружения, – объяснял Олег, – И она не делиться на уровни – глубина непрерывна.
Охотник спрыгнул на
