пробудить Шлем и уничтожали их узлы. Усреднённый не имел ничего против сокращения числа конкурентов. Его пугала методичность, с которой работала парочка: бабка-гадалка и вор-смотрящий Медведь были сильными, осторожными тварями, а демон-ростовщик был и вовсе не привязан к конкретному носителю и построил целую сеть из доноров разума и эмоций. Последний был чудовищем совершенно иррациональным, существующим с одной видимой целью: пожирание как можно большего количества людей. Усреднённый вспоминал как про это чудовище из быстрых кредитов до получки говорил Шлем: "Даже я его не понимаю. С ним невозможно контактировать. Это чистая Сила."
Собрав воедино память множества созданий, паразит понял, что Олег уже несколько раз вызывал сильнейшую реакцию, тупая масса неоднократно пыталась задавить ведьмака, но тому всякий раз удавалось выжить. Осознание этого рождало липкий, животный ужас.
Паразит снова вывалился изо рта носителя, словно опухший язык висельника. Лицо смазалось, глаза потухли. Накопленная энергия позволяла пробиться сквозь саму ткань Скверны и подчинить своей воле других её созданий на внушительном расстоянии. Красноглазый боялся только одного – переход всего сознания в сеть из силы могло разорвать связь, которую Шлем называл симбиотической. Вот только он не раскрыл её секрета, сказав: "Вы всё поймёте, когда станете едины, или когда останется только один!" Как же он смеялся всякий раз, повторяя это вместо ответа на настойчивые просьбы объяснить. Теперь он больше никогда не посмеётся над своими созданиями. Оставшись один, усреднённый смаковал свою силу, но так и не понял, как совмещать её с человеческим мозгом, если когда-нибудь эта связь будет разорвана.
Тонкая рябь прошла по миру теней, её чувствовали даже обычные люди и съёживались от холода. Усреднённый настроился и ударил по образовавшемуся каналу. Он хотел бы включить в этот механизм множество людей, всю планету, но не мог захватить даже один разум, поэтому выбрал давить чистой энергией.
Кирилл-Перевёртыш изо всех сил сопротивлялся и защищал свою волю. Нажим извне грубо ломал щиты один за одним, и нечто продиралось к самой личности.
– Ты один из нас… – выдохнул тысячеголосый хор, – Почему ты не хочешь принять свою природу?
Перевёртыш захлебнулся криком, прыгнувшим до горла, но не издал ни звука. В отличие от порождений Скверны он умел видеть будущее. Разбуженный посреди сновидения, он переживал события, отстоящие на месяцы вперёд. Перевёртыш был в этих видениях не самим собой, а лишь частью химеры, полностью утратив свободу. Олег и Влад были мертвы, а Егор сломался и медленно сходил с ума. Вот только остатки Кирилла были счастливы. Полное слияние с породившей его Скверной, обернулось непрекращающейся эйфорией, от которой было очень тяжело отказаться.
Тварь почувствовала что-то не так и ослабила нажим. Кирилл восстановил и усилил защиту, вырвался из-под влияния, громко закричал, продолжая надрываться в судорогах.
– Что с тобой? – Егор забежал в комнату.
Кирилл мог только кричать и хрипеть. Он хотел отправить Блондинчику несколько мысленных образов, но не смог. Егор заглянул в сумерки и ужаснулся: в комнате почти не было места от переплетений чёрных жгутов. Такой напряжённости он никогда не видел. Блондинчик ударил по Скверне. Кириллу стало полегче. Мерзость отступила.
– Остался один, – слабым голосом произнёс Перевёртыш, – Он уничтожил остальных и забрал их источники силы. Он безумен. И…
Егор уже набирал одной рукой Олега, когда Кирилл повис на нём без сознания.
– Олежка! У нас тут началось! Садись в такси, я адрес скину. Кириллу плохо очень.
Егор, не дожидаясь ответа, бросил трубку.
Блондинчик завернул обмякшее тело в плед, быстро оделся и спустился со своей тяжёлой ношей на лифте в подземный гараж. Он редко ездил за рулём – не любил, но сейчас было не до капризов. С Кирилла сошла бледность, и лицо разгладилось, судороги сменились крепким сном. Красный, пафосный автомобиль с визгом тронулся с места и вырулил на улицу.
– Влад, спишь? – Егор включил громкую связь и бросил мобильник в углубление рядом с рычагом передач, – Я был не прав. Ты нужен здесь сейчас.
– Я буду через часов двадцать, не раньше, – Влад говорил с хрипотцой, очевидно был разбужен звонком.
– Я знаю это… Если что, выживи и найди других. Они обязательно будут появляться, – Блондинчик нажал кнопку на руле и динамики заткнулись, – Кирюха, держись! Очухивайся! Мы прорвёмся!
Блондинчик зарычал, ударил по деревянной панели приборов и сильнее надавил на газ.
Олег вскочил. В комнате было темно и тихо. Прогулка на свежем воздухе хорошо подействовала, и в другой день охотник легко бы заснул. Уже около часа по телу ползали мурашки, а его мышцы самопроизвольно дёргались – он чуял перемены в течениях силы. Взгляд в сумерки выхватил набухшее нечистотами Скверны небо. Зазвонил телефон. Егор выпалил указания на одном дыхании и отключился. Через десять минут, когда Олег уже ждал такси, пришло сообщение с адресом.
Всё шло по плану охотника. Остался последний рывок, и нельзя было ошибиться или смалодушничать, нельзя поддаваться эмоциям.
Олег смотрел в окно на город, в котором сегодня будет чуть больше насилия, чем обычно, чуть больше предательства, ненависти. Люди будут совсем немного, но агрессивнее просто потому, что последний из мерзкой четвёрки своим присутствием уплотняет зло вокруг. Ведьмак закрыл глаза и тихо шептал: "Пусть сегодня я попаду в ад, но я не пущу ад сюда." Он повторял эти слова постоянно, пока за окном машины мелькали фонари. Потом стало темнее, улицы уже, дорога запестрела неровными заплатками. Наконец в свете фар проявился красный спортивный автомобиль, перед которым стояли Егор и Кирилл. Олег расплатился и отпустил такси.
– Олеж, прости меня! – Блондинчик протянул руку, – Я обосрался!
– В чём? – Олег не ожидал такого приветствия.
– Во всём.
– Как Кир?
– Выживу, – подал голос Перевёртыш.
– Мы должны ударить сегодня, – затараторил Блондинчик, – Я считал, что начнётся игра, что продолжится обмен уколами, но…
Олег посмотрел на кипящее Скверной небо:
– А знаешь, почему этот ублюдок не устроил для нас зомбиапокалипсис?
Егор промолчал.
– Он не может, потому что у одного паразита хватает сил подключиться полностью только к одному человеку. Теперь он умеет думать чужим мозгом, но не может одновременно управлять толпой. Стоит ему попытаться, так тут же прервётся связь, а восстановить её без Синеглазки невозможно.
– Это не меняет мой запасной план, – Егор говорил уверенно, немного требовательно, нотки извинения исчезли.
– Говори, – Олег поёжился от холодного ветра.
– Лучше покажу. Садись в машину.
Охотник коснулся своего браслета, подмигнул Кириллу и хмыкнул:
– Егор, не торопись, рассказывай.
– Тут неподалёку есть место, – Блондинчик начал скороговоркой, но постепенно сбавлял темп, – Там я собрал много силы, и мы сможем дать бой.
– А каким был план
