А носорог с проворством, какого ожидать от эдакой туши никак не приходилось, вдруг стремительно развернулся. Любовь одержала верх над воинственностью, и зверь уже мчался к предмету своего сердца, сгорая от неудержимого желания.
Бонни залилась смехом, а Дэниел не мог поверить собственным ушам.
— Ну, давай же! — воскликнула она, легко разгибаясь и вскакивая на ноги.
К тому моменту, когда они нагнали животных на небольшой полянке с пожухлой травой у ручья, самка решила наконец уступить настойчивым ухаживаниям носорога. Она позволила ему прижаться к своему крупу и, не шевелясь, смиренно принимала столь откровенную ласку.
— Приготовься, — шепнул Дэниел. — Сейчас это произойдет.
Самец, резко приподнявшись, тяжело взгромоздился на самку.
Бонни снимала процесс совокупления двух огромных животных и их титанические усилия слиться воедино. Массивные носороги порывисто двигались, отдаваясь во власть друг другу. Все закончилось очень быстро: через минуту, самец, соскочив с носорожихи, от невероятного напряжения уже тяжело дышал подле.
— Все заснято, — снова прошептал Дэниел, — и пора убираться отсюда. Мы чудовищно рискуем.
Схватив Бонни за руку, Дэниел потянул ее прочь от ручья. Они отступали с чрезвычайной осторожностью, шаг за шагом, не отрывая глаз от животных.
Удалившись метров на сто, Дэниел посчитал, что теперь они в безопасности, и коллеги поспешили к ожидавшему их джипу, возбужденно обмениваясь репликами о пережитой опасности и тех невероятно редких кадрах, что им удалось заснять. Они смеялись и болтали, перестав оглядываться на животных, пока Дэниел внезапно не выпалил: — Ты только посмотри! Он возвращается!
Зверь опрометью несся прямо на них, никуда не сворачивая и не отклоняясь от цели, злобно поглядывая из-под угрожающе загнутого рога.
— Думаю, он учуял нас. — Дэниел крепко ухватил Бонни за руку, судорожно оглядываясь вокруг. Самым ближайшим укрытием могли послужить невысокие кусты колючек в двадцати шагах отсюда. — Быстрее! — крикнул он.
И они ринулись к кустарнику, а затем скрючились под реденькими колючими ветками. Загнутые острые шипы больно царапали кожу, разрывая тонкие рубашки.
— Носорог не останавливается, — пробормотала Бонни охрипшим от пыли и напряжения голосом.
— Ложись на землю и не шевелись, — велел Дэниел, и они распростерлись на жесткой, как камень, почве, в беспомощном ужасе наблюдая, как носорог несется прямо на них.
— Похоже, на этот раз он не остановится, — в голосе Бонни послышался страх.
А доисторическое животное, свыше четырех тонн весом, с чудовищным рогом, угрожающе торчавшим на его морде, уже стояло над ними. Обнюхав листья кустарника, служившие людям сугубо условным прикрытием, носорог обдал спрятавшихся тяжелым дыханием.
А затем, к их полному изумлению, резко развернулся к ним толстым задом в метре от куста. Онемев, они наблюдали за действиями животного.
— Мы лежим на границе его территории, — выдохнул Дэниел.
— И он собирается метить ее! То есть нас!
Зверь словно розовым пожарным шлангом нацелился прямо на них.
— Мы в ловушке, — тихонько всхлипнула Бонни, обводя взглядом острые шипы кустарника вокруг. — Что делать?
— Закрой глаза и вспоминай родную Англию, — посоветовал Дэниел.
В этот самый момент их окатило горячей струей, и почудилось, будто над ними разразился тропический ливень — не обычный дождь, а именно ливень ошпарил их с ног до головы. Шлем Дэниела тотчас снесло с головы, он даже не заметил, куда. Носорог же, удовлетворенно вильнув хвостом, оттолкнулся задними ногами и унесся прочь в том же внезапном порыве, с каким примчался.
Дэниел и Бонни, сидя под мокрым кустом, с листьев которого все еще стекали темные капли, в полном оцепенении смотрели друг на друга. По лицам их тоже струилась жидкость, словно они все еще стояли под муссонным ливнем. Разница заключалась лишь в том, что от них жутко воняло.
Дэниел пошевелился первым. Он стряхнул мочу с лица тыльной стороной ладони, театральным жестом проведя от лба до самого подбородка. А затем внимательно оглядел свою руку.
— Н-да… — трагическим тоном промычал он. — Меня, похоже, по-настоящему обделали…
Какой-то момент Бонни продолжала смотреть на него широко открытыми глазами, а затем вдруг разразилась оглушительным хохотом и остановиться уже не могла, так что Дэниелу ничего не оставалось, как присоединиться к ней. Они оба заходились от приступов истерического смеха, хватая друг друга за промокшую одежду и принюхиваясь, от кого воняет сильнее. Волосы горе-киношников слиплись, и разодрать их не было никакой возможности; одежда была сплошь в темных потеках.
Подъехав к отелю, они проскользнули внутрь через черный ход, пробрались через кухонные помещения во внутренний двор, а затем по газонам рванули к своему коттеджу, где тут же кинулись под душ и не меньше часа отмокали под струями горячей воды, каждую минуту намыливаясь и без конца орошая голову шампунем, пока наконец вновь не ощутили себя чистыми и свежими.
Позже, закутавшись в махровый халат, Дэниел устроился напротив телевизора, дожидаясь, пока Бонни включит аппаратуру.
С первой же минуты он понял, что сделал правильный выбор, наняв Бонни Ман. Она работала как профессионал высочайшего класса, инстинктивно улавливая, когда и что снимать. Она точно знала, где нужен крупный план, а где, наоборот, ничего, кроме общего, не требуется; самое же важное, у нее был свой индивидуальный стиль — стиль, который Дэниел впервые почувствовал, просматривая фильм об Арктике. И одно это стало уже, что называется, подарком судьбы.
— Да, ты хорошо снимаешь, — вымолвил он, когда экран погас. — Ты чертовски хорошо снимаешь.
— Ты еще не знаешь, как хорошо, — рассмеялась Бонни. — Я ведь пока только пробовала. Мне нужно почувствовать, какой здесь свет, он ведь везде разный. Дай мне еще неделю — и тогда увидишь, на что я действительно способна.
Часом позже, переодевшись к ужину, они прогуливались по внутреннему дворику отеля, наслаждаясь прохладой кенийского вечера. Остановившись возле вольера с дикими птицами, полюбовались ярко-малиновым плюмажем и высокими гребнями турако, а также золотогрудыми скворцами. Впрочем, не они одни, направляясь в грильзал, задерживались возле птиц.
Дэниел не обращал никакого внимания на маленькую женщину, стоявшую рядом с ними, пока вдруг она сама не обнаружила своего присутствия, назвав его по имени: — Вы Дэниел Армстронг, не так ли?
