Все это валилось шишками на наш 31 отдел, и наши без вины виноватые ребята, как угорелые пожарники, мчались вместе с пожарными командами от заводов, едва поспевая с одного объекта на другой. Забывались ведомственные тяжбы и личные неприязни, все понимали, что это их общий труд, их общая гордость и дело чести первопроходцев в создании первого, еще не виданного оружия для защиты нашего чистого советского неба.
Попытки отыграться на КБ-1 предпринимались и на этом совещании, но Василий Михайлович Рябиков в таких случаях одергивал представителей СМУ и военных: дескать, до окончания приемо-сдаточных испытаний остались считанные недели, а вы никак не отвыкнете от нянек из КБ-1.
В конце совещания Владимирский попросил остаться нескольких человек, назвав их поименно, потом, взяв лист бумаги с машинописным текстом, в левом углу которой был под скрепкой листочек, видимо, с резолюцией начальства.
— Я думаю, будет полезно довести до сведения присутствующих один документ, так сказать, вне повестки проведенного нами совещания, — начал Сергей Михайлович. — Читаю: «ЦК КПСС. В ближайшее время ожидается появление у вероятного противника баллистических ракет дальнего действия как основного средства доставки ядерных зарядов к стратегически важным объектам нашей страны. Но средства ПВО, имеющиеся у нас на вооружении и вновь разрабатываемые, не могут бороться с баллистическими ракетами. Просим поручить промышленным министерствам приступить к работам по созданию средств борьбы против баллистических ракет».
Письмо в ЦК было подписано начальником Генерального штаба и еще шестью Маршалами Советского Союза.
Сделав паузу для размышлений, Владимирский пояснил, что ЦК поручил нам подготовить свои предложения по этому письму, и поэтому он просит сейчас предварительно, как говорится не для протокола, высказать свое мнение наших ученых и конструкторов.
После приличествующей паузы со своего места поднялся член-корреспондент АН СССР Александр Львович Минц, директор НИИ, разрабатывавшего по заданиям КБ-1 задания для проектировщиков на строительную часть «Беркута». Сейчас он также назначен и главным инженером войсковых частей, эксплуатирующих С-25. Сквозь очки в изящной золотой оправе Минц с бульдожьей солидностью обвел взглядом всех присутствующих, потом на миг изобразил на своем старчески прозрачном лице протокольно-вежливую улыбку и сказал:
— Я не согласен, что затронутый в письме вопрос не имеет отношения к предмету нашего только что закончившегося совещания. Письмо маршалов надо понимать так: «Зачем нам противосамолетная система С-25, если она бессильна против баллистических ракет? Противник просто пустит на нас ракеты вместо самолетов, а система С-25 будет при сем присутствовать без всякой пользы». Это лишний повод для тех, кто не желает принимать на вооружение систему С-25.
— А что можно сказать по научному существу поставленного вопроса? — спросил Владимирский.
— Научного существа здесь нет. Это такая же глупость, как стрельба снарядом по снаряду.
— Правильно. Просто чушь какая-то, — выпалил, не поднимаясь с места, Расплетин.
После этого выступил Александр Николаевич Щукин — председатель научно-технического совета Главспецмаша, ранее — в той же должности в ТГУ.
— Мне представляются неуместными допущенные здесь нетактичные высказывания по поводу письма маршалов. Сейчас военные имеют большой вес в верхах, и только поэтому они затеяли волокиту с приемкой С-25, зная, что с ними считаются там, — Щукин показал пальцем вверх. — Нам не удастся отделаться от них такими словами, как глупость, чушь и тому подобное. Хотя я тоже считаю, что это глупость. Думаю, что нам следовало бы предельно кратко доложить в ЦК пример но в том смысле, что проблема очень сложная и требует специального изучения компетентной комиссией и что нами такая комиссия создана.
— Но потом ведь все равно придет время давать прямой ответ на поставленный вопрос? — заметил Сергей Михайлович.
— Не исключено, что со временем вопрос сам собой заглохнет. В худшем же случае мы выиграем время, чтобы подготовить более аргументированный доклад.
В этом месте выступления Щукина я буквально перебил его, вступая в разговор:
— Не могу согласиться, что вопрос заглохнет. Скорее наоборот. И поставлен он правильно, своевременно, без подвоха. Военные увереннее будут принимать систему С-25, зная, что мы не останавливаемся на противосамолетной обороне, а делаем шаг к противоракетной обороне. А разве не смыкается задача противосамолетной обороны с задачей борьбы против баллистических ракет с дальностью до ста километров, траектории которых проходят в атмосфере? А задача поражения крылатых ракет-снарядов, запускаемых с самолетов? Я считаю, что надо приступать к комплексной научной проработке проблемы с задействованием всей кооперации разработчиков, сложившейся при создании системы С-25.
После меня слово взял главный инженер КБ-1 Федор Викторович Лукин. Его я видел впервые и даже не знал, что у нас появился главный инженер без и. о. Это был сухощавый человек выше среднего роста с наголо выбритой головой, на которой, впрочем, невозможно было отличить бритую часть от небритой. От хронической язвы в выражении его аскетически худого лица проглядывала застывшая гримаса терпения боли, и она не исчезала даже тогда, когда он улыбался. Можно было подумать, что это сухой, черствый человек. Но в голубизне его умных, молодо глядящих глаз светились и мечтательность ученого, и спокойная рассудительность, неторопливость, доброжелательность. Федор Викторович был мудр и немногословен. Казалось, что каждое слово он после многократного взвешивания в мозгу еще и процеживает через плотно сжатые губы. Поэтому его речь всегда была точной и ясной, в ней не было ни одного лишнего слова и ничего недосказанного. По вопросу о ПРО он сказал:
— Работы по ПРО надо начинать. Как можно скорее. Но пока ничего не обещать. Какой будет результат — сказать сейчас трудно. Но никакого риска здесь нет: не получится ПРО — получится хорошая техническая база для более совершенных противосамолетных систем.
Подытоживая, Владимирский объявил, что по результатам состоявшегося обмена мнениями будет издан приказ по Главспецмашу о создании специальной комиссии по ПРО в составе Щукин (председатель), Минц, Лукин, Расплетин. Кроме того, в КБ-1 и в НИИ Минца необходимо начать предварительные исследования по проблеме ПРО.
По окончании совещания ко мне подошел Лукин, сказал: «Будем знакомы», а я ответил: «Более чем знакомы. Если точнее, то в одной упряжке». Спускаясь к выходу по лестничному маршу, Федор Викторович сказал мне:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
