Планирование вопросов заняло у канадки минут 20, так что, выбравшись на берег, она застала там уже всю кампанию в сборе. Тот, кого Уфти заочно представил, как Рона – Мясника, оказался крепким креолом с простоватым лицом провинциального фермера. Если такого встретишь во Флориде, то через минуту забудешь его лицо, настолько оно обыкновенное. Вот тело - более запоминающееся. Такому мощному и равномерному переплетению мышц и схожилий позавидывал бы античный метатель диска. На фоне Рона, спортивно сложенный Уфти казался слишком изящным и даже изнеженным.
Затем внимание канадки приковала к себе совсем юная девушка-банту по имени (или по прозвищу) Пума. Она была до такой степени исхудавшей, что под ее темной кожей на теле четко прорисовывались все ребра, а на лице резко выпирали скулы. Можно было бы подумать, что ее несколько недель держали без пищи – но она совершенно не выглядела голодной. Скорее она была похожа на человека, недавно перенесшего тяжелую болезнь. На это указывали и излишняя порывистость движений, и некоторая скованность мимики лица. При этом у Пумы были огромные, невероятно-выразительные глаза. Их взгляд, как будто, обладал собственным весом и фактурой, в этом было что-то тревожное, что-то не вполне нормальное. Иногда казалось, что это глаза крупного кошачьего хищника. Может быть, потому ее прозвали Пумой?... От этих мыслей канадку отвлек вопрос Рона.
- Жанна, а ты с которого берега Канады? С нашего или с другого?
- Не знаю, который ваш, но я с Атлантики. Галифакс, Новая Шотландия. А ты откуда?
- Остров Пелелиу, округ Палау, - ответил он, - У меня там fareapu (это, типа, домик с фермой) на полуострове Оураие. Вернее, я арендую почти весь полуостров. Он около гектара, когда отлив, и четверть гектара на приливе. Забавно, да?
- Интересно, - согласилась она, - А за что тебя прозвали мясником?
- За фамилию Батчер. А так я мухи не обижу. Я добрый, ласковый, и все такое…
- Фиг там, - фыркнул Уфти, - Добрый и ласковый – это я (он обнял Мзини за талию и притянул к себе), ну правда же?
- А если я скажу «да» - то что мне за это будет? – игриво поинтересовалась она.
- Научу двум таким позам камасутры, которые ты точно не знаешь.
- Трем, - сказала она.
- Ужас! – воскликнул он, - Какой безобразный торг… Ладно, трем.
- Мы договорились, - констатировала Мзини, - Ты – добрый, ласковый и все такое.
- Коррупция! – возмутился Рон.
- Мзини просто хвалит своего мужчину, - негромко сказала Пума, - это не коррупция.
- У меня много мужчин, но я не всех хвалю, да? – возразила та, как будто подозрение в мелкой коррупции было комплиментом, право на который она готова была защищать.
- Это понятно, - согласилась Пума, - ты хвалишь того мужчину, который сейчас рядом.
Дузу расхохотался и захлопал в ладоши. Уфти и Рон расхохотались следом за ним, а Пума улыбнулась одними уголками рта - видно было: ей очень приятно, что шутку оценили, но она плохо умеет улыбаться, а смеяться вообще не умеет. Уфти легонько шлепнул Мзини ладонью пониже спины, и выдавил, сквозь смех:
- Ох, девчонки, хорошо, что вас не слышит викарий Джордан. Он бы сожрал все таблетки от нервов, и пришлось бы лететь на шеф-базу за новыми.
- Было бы хорошо, - сказала Мзини, - Тогда мы с Пумой опять плавали бы в море!
- Хорошо, - отозвалась Пума, - Но не получится. Поп только притворяется нервным. Это чтобы не догадались про героин. Когда он им торгует, он не нервный.
- Это ты зря, Пума, - заметил Рон, - Джо, конечно, странный парень, как и все они, но не очень вредный. Сомнительно, чтобы он торговал опиатами.
- А зачем тогда он здесь? – спросила она.
- Затем, что он дурак, - ответила ей Мзини, - Ищет себе на жопу приключений.
- У! – сказала Пума, - Если он дурак, то кто бы платил ему деньги? А ему платят.
- Другие дураки, - сказал Уфти, - которые пускают розовые слюни, когда бедолага Джо ищет себе на жопу приключений.
- А у них откуда деньги? – не отставала Пума.
- Они избиратели. Оффи дают им деньги за голоса. Называется: буржуазная демократия.
- Это для меня слишком сложно, - призналась Пума, - Я думаю просто. Кто-то построил миссию. Кто-то прислал викария Джордана и сестру Ренселлер. Кто-то им платит. Кто-то привез в миссию героин. Хотел продать. Я думаю: викария Джордана и сестру Ренселлер кто-то прислал, чтобы они продавали. Зачем иначе отправлять их сюда? Далеко. Дорого. На жопу приключений могли бы найти в Америке. Я думаю, там тоже есть. Везде есть.
Рон энергично почесал в затылке (вероятно надеясь найти там контраргументы), но не нашел и полез в кабину самолета, сообщив всем:
- Притащу-ка я термос с какао и пирожки. Организму надо питаться, а то мозг не варит.
- А я вот что думаю, - подал голос Дузу, - миссии строят менеджеры священников, чтобы рекламировать своего бога. Христиане хотят продать своего бога, а мусульмане – своего. Ну, примерно, как… - он поискал глазами какой-нибудь материальный пример, и выбрал лежащие на одежде woki-toki, - … как такие рации-телефончики. Вы продаете здесь свои «Fiji Drive», а китайцы – свои «Amoi Sonic». Конкуренция.
- Тебе нечего жрать, - сказазала Пума, - Твоей женщине нечего жрать. Твоим детям тоже нечего жрать. Ты где-то нашел немного денег. Я думаю, ты купишь еды. Или ты купишь рассаду, чтобы вырастить батат. Или купишь автомат, чтобы кого-то ограбить. Но ты не будешь покупать никакого бога, потому что он не накормит тебя, твою женщину и твоих детей. Если у тебя много денег – то, может быть, ты купишь какого-нибудь бога. Ты его будешь выбирать, и будет конкуренция. Это там, где много денег. В Америке. В Англии. Во Франции. А в Мпулу нет смысла продавать никакого бога. Нет покупателей.
- А героин? – вмешалась Жанна, - На него, как ты говоришь, в Мпулу есть покупатели.
- Были, - уточнила Пума, - Но это другое. Это – как еда и вода. Если ты привыкла к нему, то найдешь, как купить, или умрешь. А сделать, чтобы человек к нему привык - просто.
- Рон! – крикнул Уфти, - Рон, прикинь, Жанна все объяснила! Жанна – гений!
- Что объяснила? – спросил тот, вылезая из кабины, обвешанный разными контейнерами, как новогодняя елка - игрушками.
- Как продают бога в нищих странах, - пояснил настоящий папуас.
- Ух ты! – воскликнул тот, сгружая контейнеры посреди кампании, - И как?
Жанна (по общему примеру принимаясь за горячий какао и свежие домашние пирожки с курицей и бататом) удивленно пожала плечами.
- Я понятия не имею, что я такое объяснила.
- Она очень скромная, - объявил Уфти, - С гениями это бывает. Короче, я сам объясню, что она сказала. Рон, ты помнишь тему с «Pride of Hilo»?
- Еще бы! Нам так влетело за голову этого урода. Я тебе говорил: не надо, а ты...
- Да насрать на эту голову! – перебил настоящий папуас, - Я не про то. Помнишь, как мы их потом кошмарили? Ну, с поросятами…
- Конечно, помню. Это Ив Козак придумал. Вот у кого мозг варит.
- «Pride of Hilo» - это тот лайнер, который захватывали террористы? - спросила канадка.
- Ага, - подтвердил Рон, - Он шел из Манилы в Бангкок, а исламисты хотели отогнать его в Бруней, где исламский режим. Полторы тысячи заложников – не шутка. Но они не учли, что там по дороге острова Спратли, или Наньша, если по-китайски, где наш корпус мира.
- Там 437 островков и рифов, - вмешался Уфти, - Китайцы, вьетнамцы и филиппинцы их делят уже полвека, а нас пригласили на этот матч, как наблюдателей. Мы 10 лет следим, кто жульничает, и всех информируем, а нам за это отдали скалы Half-Moon-Shoal. Они на юго-восточном краю архипелага. Торчат на пол-метра над водой, и такие маленькие, что никому, кроме нас, на хер не нужны, а нам в самый раз.
- Оттуда мы их и накрыли, - сказал Рон, - двоих – живыми, пятерых – тушками. Если бы Уфти не оттяпал от одной тушки голову, то…
- Что ты докопался до этой сраной головы? – перебил папуас, - Ты к теме давай.
- Зачем тебе была нужна голова? – спросила Мзини.
- Она на хер была не нужна. Я с Ивом поспорил на двадцатку, что оттяпаю ее пожарным топором с одного удара. Я выиграл, и сразу положил ее обратно. А кто-то наябедничал. Наверное, та заложница-европейка. Я говорю: вы бы отвернулись, мисс, а она, типа, по английски не понимает. Потом шлеп в обморок. Ну не дура ли? И давайте к теме, а?
Рон согласно кивнул и перешел к теме.
- Был у нас в команде толковый парень, Ив Козак, ютай из Одессы (это в Европе). Потом он уезхал в Израиль и воевал против исламистов. Его это задолбало и он уехал оттуда в Австралию. Ему там надоело, он уехал в Меганезию делать бизнес, но потом плюнул и пошел в армию. Сейчас преподает военно-прикладную психологию. А тогда к нам попали два исламиста. Приказ: допросить. А как? Они молчат, гады, а меры третьей степени нам запретили. Тогда Ив придумал вот что: исламисту нужно делать намаз пять раз в сутки, но ему нельзя делать намаз, когда рядом свинья. Если запускать в камеру поросенка, то они не могут делать намаз, и их начинает выворачивать наизнанку. Типа, ломка.
