виноградом – до чего же все здесь чудесно и торжественно. Элиль оказался перед величественным каменным дворцом, вход в который охраняли жуткие статуи духов-убийц, полулюди-полульвы. Мраморная широкая лестница с позолоченной балюстрадой привела на второй этаж, где взору открылся просторный великолепный зал, украшенный резными каменными колоннами. Солнечный свет свободно проникал сквозь узкие стрельчатые окна и отбрасывал яркие блики на мраморный мозаичный пол. На стенах золоченая лепнина и чудесная роспись.
Музыканты выводили заунывную мелодию на дудках. Элиль увидел главу жречества, и сердце бешено забилось, словно безумный кузнец со всей силы опускал тяжеленный молот на наковальню. Гнев огненным потоком готов был выплеснуться, как расплавленный металл из горна. Но Элиль хорошо владел собой. Гнев остался внутри, в раскаленном ковше, до поры… Посреди зала на высоком деревянном троне с затейливой резьбой, восседал старший прорицатель Баал-Хамона и глава всего жречества города. Казалось, будто большой мешок обрядили в пестрые тряпки, навешали драгоценных безделушек и плюхнули на трон, а сверху водрузили поросячью голову в красной цилиндрической тиаре. Элилю показалось, что он еще больше растолстел и обрюзг. Да и годы праздной жизни, полной излишеств давали о себе знать: тени под глазами, потухший взгляд, несвежее лицо. Даже густая накладная бородка не могла скрыть пожелтевшей кожи на щеках.
Справа и слева от трона полукругом выстроились вельможи в длинных дорогих одеждах, с намасленными завитыми бородками. Маленькие водянистые глазки главы жречества уперлись взглядом в Элиля. Поросячья голова что-то хрюкнула, и один из сановников вышел вперед, поклонился и напыщенно произнес:
– Наш господин, любимец богов и первый друг правителя приветствует тебя, посланник. С какими делами ты прибыл на наш благодатный остров?
– Я прибыл к правителю Цора, – холодно ответил Элиль. – Его здесь не вижу. Если он не желает говорить с посланником Сына Амуна, то я немедленно покидаю сей город и передам своему повелителю, что Сына Амуна уважают здесь меньше, чем нищего.
Элиль сделал движение, как будто собирался развернуться и идти к выходу.
– Постой! – испуганно воскликнула поросячья голова. – Никто не смел тебя обидеть, тем более проявить неуважение к имени Сына Амуна.
– Если ты – правитель, почему встречаешь посланника в этом доме? – упрекнул его Элиль.
– Правитель тяжело болен, – объяснил старший жрец Баала, – Обязанности власти наш благодетель временно возложил на меня, главу жречества.
– Должен ли я стоять перед тобой, коль ты не правитель? И имеешь ли ты права разговаривать сидя с посланником Сына Амуна? – гневно бросил Элиль.
Мешок в дорогих тряпках на троне зашевелился. Тут же услужливые чиновники бросились помочь ему подняться. Когда мешок с поросячьей головой поднялся, то Элиль сильно удивился, до чего же глава жречества оказался низкорослым. Ну, конечно, тогда, пять лет назад Элиль сам ростом был в три локтя.
– Приглашаю уважаемого посла разделить со мной трапезу, там и поговорим о делах, – произнес старший жрец Баала, указывая на арочный вход в следующий зал.
Трапезная выглядела еще роскошнее приемной. Посредине стоял прямоугольный деревянный стол, покрытый дорогой пурпурной скатертью. На столе теснились высокие блюда с угощениями и изящные кувшины с напитками. Посуда золотая и серебряная. Глава жречества сел только после того, как гость опустился на предложенный стул. Сановники скромно выстроились вдоль стены. Вино разлили по кубкам. Совершили возлияние в жертвенную чашу в честь богов. Приступили к трапезе. Тут слуга доложил, что пришли старшие торговцы и военачальники.
– Что им надо? – зло прошипел толстяк. Он вовсе не ждал их.
– Говорят: пришли с важным делом, – испуганно прошептал слуга.
– Они что, не понимают: у меня посланник от Солнечного правителя Та-Кемет? Прикажи страже прогнать их.
– Но вместе со старшими торговцами пришли военачальники. Стражники не посмеют их тронуть, – чуть не плача возразил слуга.
– Хорошо. Пусть войдут и стоят тихо, пока я не закончу переговоры с послом, – недовольно, сквозь зубы процедил глава жречества, затем елейно улыбнулся Элилю, вежливо поинтересовался: – Позволит ли посланник, чтобы на нашей беседе присутствовали лучшие люди города?
Элиль не возражал.
Военачальники и торговцы вошли в зал, поклонились, молча встали вдоль стены, там же, где и вельможи. Глава жречества обвел их испепеляющим взглядом, заранее придумывая каждому наказание. Как только они посмели явиться без приглашения! Да еще нагло требуют их впустить! Виночерпии подлили терпкого ароматного вина в кубки.
– За здоровье наших правителей! Пусть Боги всегда им покровительствуют, – предложил тост старший жрец Баала.
За правителей пришлось осушить кубок до дна. Вино оказалось крепким. Жрец Баала прекрасно знал, что жители Та-Кемет мало пьют вина, больше употребляют пиво, поэтому быстро хмелеют. Сейчас он решил напоить посла. Язык у того развяжется, и хитрый жрец выведает все, что ему нужно. Но он не догадывался, что Элиль родом из Алалаха, и к вину приучен с детских лет.
Еще после двух тостов за процветание великой державы Кемет и за вечный мир между Цором и Черной Землей, толстяк решил, что посланник уже захмелел, и перешел к официальной части:
– С чем пожаловал уважаемый гость? Я имею все права вести переговоры от имени правителя, так, как наш благодетель занемог, и мы все силы вкладываем в молитвы о его драгоценном здоровье.
– Сын Амуна, великий и непобедимый Рамзес, да живет он вечно, вековечно, решил направить войска в Приморье, дабы усмирить предателей и показать всем, что Та-Кемет еще остается мощной державой с непобедимой армией, – отчеканил каждое слово Элиль.
– Да разве может кто в этом сомневаться? – удивленно расширил глазки глава жречества.
– Он намерен дойти до Кадеша и поставить условия лабарне Великой Хатти Муватилли, дабы тот впредь не смел совать свой нос дальше берегов Оронты.
– Чем же наш город может содействовать великому повелителю и полководцу? – спросил глава жречества, чувствуя приближение торга. – У нас народ мирный, бедный. Мы занимаемся ремеслом, торгуем… Армии большой не содержим…
– Сын Амуна желает нанять ваши корабли, для подвоза продовольствия и оружия к армии по морю.
– Но в море сейчас опасно, – испуганно вздернул кверху брови Жрец Баала. Не столько беспокоят пираты, сколько Народы Моря, что рыскают вдоль побережья в поиски новых земель. Посмотри, сколько кораблей стоят в гавани на приколе. Кормчие боятся выходить в плаванье.
– Правитель Черной Земли, да живет он вечно, вековечно, за все заплатит щедро.
– Ну, так это – другое дело, – обрадовался жрец, – Только он должен понять: плата будет высокая.
– Сколько хочешь за каждый корабль?
– Надо подумать, обсудить, подсчитать все…
– Если не согласишься или высоко оценишь свои услуги, я обращусь к корабельщикам Газы или Угарита.
– Зачем? – взвизгнул жрец Бала, испугавшись упускать столь выгодный заказ. – В Газе разве
