Она дотянулась до подушки и накрыла ею лицо.
— Боги, — простонала она из-под нее, — Василиса, как же было хорошо! Я заново влюбилась в собственного мужа! Я же уже и не помню, когда мы с ним в последний раз нормально оставались наедине да еще и так надолго. Думала, не выпущу его из этого леса. А помнишь, в «Унесенных ветром» был момент, когда Скарлетт едет в карете и размышляет, что после того, что Батлер вытворял с ней ночью, приличная женщина должна бы была месяц сидеть дома и не показываться на людях. Так вот, будь я приличной женщиной, после нашего отпуска мне стоило бы просидеть в этом лесу как минимум год. Так что мне очень повезло, что я не такая! — Настасья засмеялась и откинула подушку.
Она сияла. Василиса уже давно не видела ее настолько счастливой и расслабленной. Еще во время беременности Настя как-то раз призналась ей, что маленькие дети словно парализуют ее. Тогда Василиса решила, что она преувеличивает. Но именно это и произошло после родов. Сейчас же она снова видела перед собой ту прежнюю Настю, которую так не захотела когда-то отпускать от себя.
— Я опять слишком много говорю, — заключила Настя. — Выкладывай, что тут произошло, пока нас с Соколом не было. По конторе ходит байка про сверхведьму, которая едва не разрушила город, но ушла от ответственности, ибо ее покрывает сам Баюн. Финист рассказал мне ее в пяти вариантах и намекнул, что ты можешь знать больше. Так что случилось?
Василиса забралась на кровать и прижала к животу отвергнутую Настей подушку. Тяжело вздохнула.
— Если коротко, — стыдливо сморщилась она, — то я приревновала Кощея, меня сорвало, я едва не убила Варвару и чуть не наводнила город нежитью и нечистью. Кош утащил меня в Навь, мы прояснили некоторые вопросы, и теперь все в порядке.
В комнате стало тихо, а скрипка в кабинете зашлась в крещендо, дополнив общую картину.
— А я ведь решила, что Финист шутит, — наконец отмерла Настя. — Боги, и я оставила тебя…
— Поверь мне, осталась бы со мной, могло бы быть хуже, — уверенно ответила Василиса. — Живая подруга лучше мертвой. И честно говоря, я уже пережила все это, и мне не хочется снова к этому возвращаться.
Настя помолчала еще немного, переваривая, потом протянула:
— Всегда считала, что у вас, магов, все слишком сложно, — и добавила легко. — Ты жива, и все живы, и это главное. Что ж, закрыли тему.
Василиса испытала прилив жгучей благодарности. Но в этом была вся Настя: быстро схватывала, быстро справлялась с ситуацией, быстро возвращала себе позитивный настрой. И это было именно то, в чем она сейчас нуждалась.
— Насть, — позвала она. — Я ухожу в Навь вместе с Кощеем. На Велесову ночь. А может быть и раньше.
Теперь Настя молчала еще дольше. Повернулась на бок, рассматривая ее, и Василиса не могла понять ее взгляд.
— Ты сама так решила? — наконец спросила она.
Василиса кивнула.
— Знаешь, — вздохнула Настя, — я уходила за Финистом дважды. Оба раза в никуда, просто за ним или с ним. И ни разу не пожалела, — она улыбнулась, подалась вперед, садясь, и обняла ее. — У вас все будет хорошо. У тебя все будет хорошо.
Василиса выдохнула. До этого момента она даже не осознавала, насколько ей было нужно, чтобы кто-то ей это сказал.
— Спасибо.
— Всегда пожалуйста. Но ты ведь будешь появляться в этом мире? — взволнованно уточнила Настя, отстраняясь, и, получив от Василисы утвердительный кивок, окончательно успокоилась. — Ладно, — решила она, — давай пить чай, пока не остыл. Я захватила для тебя из тридевятого орешки в меду. Тихомир занялся бортничеством.
— Настя… — Василиса облизала губы, собираясь с духом. — Ты совсем не злишься?
Настя вздохнула и отвела взгляд, принялась рассматривать рамочки на стене.
— Я злилась, — призналась она. — Очень. И честно говоря, в какой-то момент даже не знала, как быть дальше. Но Финист сказал, что на войне всякое бывает, что он не держит зла и мне не стоит, а я очень послушная жена… — она снова повернулась к Василисе. — Так что давай снова обнимемся и не будем к этому возвращаться.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
И Василиса решила, что она будет очень послушной подругой. Разумеется, они обе понимали, что не получится просто взять и забыть. Но попытаться очевидно стоило.
— Все, чай! — провозгласила Настя, отстраняясь.
Она встала, чтобы дойти до подноса с чашками, но остановилась возле Василисиного рабочего стола, на котором стояла швейная машинка и лежала незаконченная мужская рубаха.
— А что это ты шьешь? — поинтересовалась она.
Подошла ближе и, не прикасаясь, оглядела рубаху и вышитый красный узор на ее подоле.
— Обережная вышивка… но такую вышивают на свадьбу… — пробормотала Настя и вопросительно взглянула на Василису, ожидая разъяснений.
— Кош позвал меня в круг, — ответила она.
Глаза у Насти стали большие-большие, и она вдруг завизжала совершенно как девчонка и снова бросилась ее обнимать.
— Ура!!! — закричала она, прыгая на кровати.
Василиса понадеялась, что этот крик не перекрыл звуки скрипки. Но Настино веселье было заразительным. Довольно быстро щеки заболели от улыбки.
— Будешь моей свидетельницей? — спросила Василиса.
— Конечно!
— Я себе тоже сшила. Хочешь покажу?
И, не дожидаясь ответа, она метнулась к шкафу и вынула оттуда красный сарафан. Приложила к себе и покружилась.
Когда-то давно Василиса мечтала о таком, даже не очень-то желая выходить замуж. Но на свадьбу с Иваном ее нарядили так, что она едва не теряла сознание от тяжести и духоты: по традиции невесту накрыли покрывалом. А потом была их свадьба с Кощеем в этом мире — даже не свадьба, а регистрация брака, — на которую она просто выбрала платье понаряднее из тех, что у нее были. И вот наконец-то спустя столько лет ее мечта грозила осуществиться.
— Осталось найти волхва, — вздохнула Василиса, рассматривая себя в зеркале. — Кош ищет, но пока не очень успешно. У него в тридевятом репутация так себе.
Никакого ответа не последовало, и она повернулась к Насте. Подруга смотрела на нее так, будто Василиса нанесла ей тяжелое оскорбление.
— Вот сейчас я прямо обиделась, — по слогам произнесла Настасья. — Вообще-то мой Тихомир — действующий волхв, о чем ты прекрасно знаешь. И вместо того, чтобы прийти к нам с Финистом, вы рыщете по тридевятому?
Точно. Точно! Как она могла забыть?!
— А он согласится? — неуверенно спросила Василиса, не смея поверить в такое легкое решение проблемы.
— Пф, — фыркнула Настя. — Еще бы! Будет счастлив. Женить самого Кощея Бессмертного… В его возрасте ему нужно работать на репутацию. Я поговорю с ним. Пусть определит дату, это ведь не так просто, день и время выбираются по положению небесных тел… Тебе очень идет этот сарафан.
Василиса снова повернулась к зеркалу. У нее будет настоящая свадьба. Рядом с теми, кого она любит. С тем, кого она любит. И кто любит ее, чтобы он там не считал и не говорил.
— Как это? Что происходит там, в круге? — спросила она у Насти, убирая сарафан обратно в шкаф. В последний момент не удержалась, погладила его по расшитой золотыми нитями юбке.
Настя вдруг смутилась. С ней порой такое случалось. Она могла совершенно спокойно рассуждать о вещах, о которых Василиса стеснялась даже подумать, а потом зардеться оттого, что Финист на людях сжал ее ладонь в своей или поцеловал в лоб.
— Ну… там… — неловко начала она, пытаясь подобрать слова, провела рукой по покрывалу на кровати, словно искала у него поддержку. — Это очень близко, — наконец нашлась она. — Как будто у вас на двоих одна кровь. И ты словно заглядываешь в человека, и видно все: его мысли, желания, чувства… И при этом понимаешь, что он тоже видит все в тебе, и нет никакой возможности закрыться. Но я не уверена, что это у всех так.
— А клятвы? — спросила Василиса.
— Клятвы… — повторила Настя. — Да, клятвы… Можно поклясться в чем-то. Говорят, боги помогают исполнить обещанное. Но это должно быть от души. Ты действительно должна хотеть того, о чем говоришь. Важно намерение…
