— Я не могу, — рыкнул Волк, отводя глаза и не без труда вырывая ладонь из ее судорожно сжатых пальцев. На коже отпечатались лунки от ногтей. Он уже жалел, что спросил ее имя. Пока царевна была безымянной, о ней можно было думать как о коне и как о птице. Теперь уже так не получалось. — Я не могу, я дал ему клятву служить.
— Тогда просто отпусти меня, я справлюсь, я дойду, а не дойду — так буду знать, что пыталась, — горячо зашептала Софья. — Только не иди за мной и не выдай меня. А как по утру царевич меня хватится, соврешь ему что-нибудь… Что Кощей меня украл.
Волк громко рассмеялся, потом резко оборвал себя. Глянул на царевича, но тот спал как убитый. И к лучшему, а то встанет, и опять с дураком болтать…
— Кощей дев не ворует, — серьезно ответил Волк. — Сказки это все, и не от него надо двери запирать.
— Да уж, теперь-то я знаю, от кого надо, — сложила руки на груди царевна и демонстративно отвернулась: мол, от тебя надо было. Но потом любопытство победило, и она снова повернулась, бросила с вызовом. — А что ж, скажешь, что Кощея знаешь? Неужто видел?
Большие карие глаза жадно вцепились в него, она подалась вперед, явно желая услышать интересную историю, и Волк улыбнулся про себя: все-таки ребенок.
— Знаю его, видел как тебя, — ответил он, радуясь, что можно отвлечь ее чем-нибудь. — А девы ему без надобности, ибо вот уже как пять зим Кощей женат. Уж не скажу, насколько счастливо, женушка у него та еще, но вроде пока не жалуется.
У царевны глаза загорелись. Девкам только дай про любовь послушать, про все на свете забудут.
— Кто ж она? — подалась еще ближе Софья, требую, чтобы он продолжал. — Кощей ее украл, да?
— Говорю ж, не ворует! — нахмурился Волк. — Марьей звать. И сама она к нему пришла.
— Да неужто? Зачем бы ей это надо было?
— Этого мне знать не дано. Да только, наверное, получила, что хотела. Кощей ее своею женой объявил и своею царицей, и она дарованной ей властью не гнушается.
— А что ж, неужто любит он ее? — с придыханием прошептала Софья. Огонь отражался в ее глазах, и Волк поймал себя на том, что засмотрелся.
— Кощей никого и ничего не любит, кроме своей силы, — веско ответил он, в который раз отворачиваясь к костру. — И все, что есть для него важного — это его сила и его артефакты. Говорят, есть у него под замком сокровищница, день будешь ходить, не обойдешь, и волшебных вещей в ней видимо-невидимо, но больше всего бережет он простую деревянную шкатулку. Сказывают, хранит он в ней то, что может дать огромную власть и неизмеримую мощь. Еще сказывают, есть у него волшебное зеркало, через него он может ходить в другие миры, и никому кроме Лебедь не дано такого.
— Интересно как… — протянула Софья. Поставила локти на колени, оперлась подбородком на кулачки и уставилась на него. — А кто такая Лебедь?
— Царица над всеми ведьмами и колдунами в этом мире, — пояснил Волк.
— А миры эти другие — какие они?
— Того никто не ведает, ибо никто другой в них не ходил. Правда, есть поверье, что однажды Лес откроет тропы в соседний мир, и любой колдун или ведьма смогут пройти по ним.
— Только ведьма? — переспросила Софья. — А простой человек?
— А простым людям Лес свои тропы редко показывает. Ведьмы же их призвать умеют.
— А у Кощея, значит, есть то, что из простой женщины ведьму сделать может?
— У Кощея много чего есть. И может быть в той заветной шкатулке такое и хранится.
Софья с опаской покосилась на темные деревья вокруг полянки и спросила вдруг:
— А как же попасть в Кощеево царство?
— Ходов в него много, и они повсюду, но места надо знать, — машинально ответил Волк и только потом понял, на какой вопрос ответил и как этот вопрос прозвучал. Царевна интересовалась явно не из праздного любопытства.
— А ты знаешь?
— Знаю, — вздохнул Волк. — Только вот Кощеево царство — не место для прогулок юным царевнам. Да и мало ли кто что болтает. Будто кто-то что-то может взаправду знать.
Софья задумалась, потом кивнула сама себе:
— Молва людская не на пустом месте берется, коли бают, значит есть. А скажи мне, Слав, коли ты и коня, и птицу, и меня украсть смог, смог бы ты обокрасть самого Кощея, али не по силам тебе это, или может быть боишься его?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Волку захотелось снова обернуться и покататься по земле, скуля от смеха, но он сдержался. Дура все-таки девка, что с нее взять?
— Ты меня на слабо не бери, — усмехнулся он. — Разозлишь только. Это надо совсем отчаяться, чтобы супротив Кощея пойти. А мне моя шкура дорога, боги мне второй не выдадут. И ты свою побереги. Говорят, Кощей девок не трогает, но лучше крамолу понапрасну не разводить, у него везде уши, не стоит проверять.
Что ж, напугать ему ее явно удалось. Она снова заозиралась вокруг, видимо ожидая, что прямо сейчас из темноты выпрыгнет на нее дитя Нави и утащит в свой мир на суд к его царю. Но лес оставался тих и спокоен. И только кукушка продолжала что-то отсчитывать.
— А я ведьмой стать хочу, — вздохнула Софья, протянула было руку к огню, словно желая зачерпнуть его ладонью, как воду, но отдернула: человеческая кровь не вытерпела жара.
— Зачем тебе быть ведьмой? — нахмурился Волк.
— Говорят, они свободны, — с плохо скрываемой завистью ответила царевна. — И раз уж есть у Кощея и у Лебедь зеркала, чтобы между мирами ходить, то и третье такое быть может. А коли и нет его, то всегда можно в этом вашем волшебном лесу спрятаться.
Волк хотел возразить, но она резко развернулась к нему, подалась вперед, огонь вновь отразился в ее глазах, и он снова растерялся, а она продолжила ласково.
— Послушай, я на тебя зла не держу. Ты же просто сделал, как царевич твой сказал. Отпусти меня. Хочешь, сбежим вместе. Ну какая тебе радость быть ему слугой?
Слугой?! Волк вдруг разозлился. Какое право имела эта девчонка полагать, что он какой-то слуга. Он — Волк! Он свободен! И он сам решает, кому, сколько и как служить.
— Ложись-ка ты спать! — твердо велел он и добавил с насмешкой. — А то как сыграете свадьбу, уже и не выспишься…
— Почему? — искренне удивилась царевна.
Волк не ответил. Кинул еще веток в костер да перекувыркнулся на земле, перекидываясь обратно в зверя. Улегся, стараясь не замечать смутное чувство в груди. Но ни он, ни царевна в ту ночь так и не сомкнули глаз.
___________________________________________________
От автора: вот мы и добрались до одной из самых известных русских народных сказок - до сказки про Ивана-царевича и серого волка. Во избежание путаницы царевич у меня так и останется царевичем, без всяких Иванов. А вот что касается украденной им царевны, то тут все интереснее. В сказке Волк говорит царевичу, что до нужного места он и за три года не дойдет. Я полагаю, что царевну они украли в Константинополе, а Еленой ее назвали... Ну, надо же было как-то назвать, а зарубежным царевнам после принятия православия всегда давали русские православные имена. А самая известная византийская царевна у нас в истории была - Софья. Так что я просто провела аналогию.
Глава 1.
— С добрым утром, — поприветствовал ее Кощей, заходя на кухню.
Василиса, насыпавшая в этот момент корм собакам, светло улыбнулась в ответ. Хугин и Мунин сидели тут же, в метре от мисок, и глаза у них были такие, будто их не кормили до этого с месяц, а теперь пытали видом еды.
— Можно, — отдала команду Василиса, и они кинулись вперед, толкаясь, заняли свои места и смачно зажевали.
Утренний ритуал был исполнен. Василиса убрала на место пакет и повернулась к мужу.
— Кофе? — предложил он.
— С удовольствием.
Был выходной. За окном набирало силу ясное и солнечное утро. Ни одно облачко не замарало небо, и день обещал выйти чудесным. Яркая полоса солнечного света пересекала кухню, радуя взгляд. Василиса села за стол, сложила руки на столешнице, опустилась на них щекой и принялась наблюдать за Кощеем.
