Полуденное солнце шпарило, но в небольшой тени от паруса все еще можно было заниматься.
– Эти мечи более легкие и тонкие, – капитан протянул ей новый меч, и Джованна взвесила его в руке. – Такими часто дерутся на кораблях. Более маневренные, гарда защищает руку, можно использовать небольшой щит для защиты.
Он вытер пот с шеи, расстегнул куртку и отбросил ее в сторону, оставшись в одной рубашке, чуть распахнутой на груди.
– Готовы? – спросил он, вставая в позицию.
Джованна почувствовала странный стыд, словно увидев его с полуобнаженной грудью, в рубашке, под которой угадывалось сильное тело, она переступила границу чего-то запретного. Она вяло кивнула и встала в позицию. Но отвлекалась, не держала защиту, не слышала его советов.
– Вы сегодня рассеянны, Франческа, – недовольно произнес он, в очередной раз легко обезоружив ее. – Что с вами такое?
– Это жара, – ответила она и покраснела.
Почувствовав, как проклятый румянец заливает щеки, Джованна извинилась и ушла к себе. Ополоснув лицо водой, почувствовала себя ненамного лучше. Ее замешательство продлилось около получаса, после чего она, взяв себя в руки, переоделась в платье и вышла на палубу.
– Вам лучше? – капитан нашел ее в тени от паруса. Она кивнула, стараясь не смотреть на него.
– Возможно, лучше перенести занятия на вечер: становится слишком жарко. Я советую вам хорошенько выспаться днем, потому что это единственное, что можно делать в такую жару.
Она снова вяло кивнула.
– Воспользуйтесь возможностью отдохнуть. Ночью, похоже, будет шторм.
Она озадаченно посмотрела ему вслед. Вокруг тишь и жара, даже ветерка нет, облаков и подавно – какой шторм?
Но чем ближе подходило время к пяти часам вечера, тем более обеспокоенными выглядели матросы. Они убирали вещи с палубы, крепили паруса, что-то чинили. А море по-прежнему было спокойным.
– Не верьте покою, – ответил боцман, когда она не выдержала и спросила его о шторме. – Морю надо смотреть в самое сердце. Оно может обмануть напускным спокойствием, но под ровной гладью готовится буря. Страсть морской глубины прорвется на поверхность, сметая на своем пути всех, кто был легкомыслен или безрассуден. Всех, кто не был готов или не готовился. Капитан чувствует море сердцем. Я – головой. Буря будет сильной.
Ближе к вечеру подул сначала легкий ветер, который весело подгонял корабль, освежал измученных жарой людей. Потом стало прохладнее, последние лучи солнца проглотили облака, стал накрапывать мелкий дождь.
На палубе царила такая суета, что Джованна предпочла спуститься в каюту. Корабль покачивался, но она не чувствовала тошноты, поужинала, дивясь нервозности Амара, а потом легла спать и легко уснула.
Проснулась она от того, что весь корабль стонал и гудел, качало так сильно, что тумба у кровати упала, и звук падения разбудил ее. Джованна позвала Амара, но тот усердно молился своим богам, она слышала его напевы. Было очень темно. Ее укачивало, подбрасывало, лежать дальше было невозможно. Она встала и, придерживаясь за кровать, нащупала дверь и вышла в коридор. Поздно осознав, что стоит в коридоре в одной сорочке, нерешительно повернула обратно, но вновь застыла. Ей вдруг пришло в голову, что там, наверху, она будет одна в темноте. Она и море. От этой мысли стало вдруг необыкновенно хорошо, даже весело. Захотелось поскорее покинуть душное и жаркое помещение.
И Джованна стала подниматься по лестнице. Люк был закрыт и плотно, но она была достаточно сильна, чтобы его открыть. В лицо ударил дождь и ветер, она вылезла и закрыла люк. Яркий и режущий глаза зигзаг молнии осветил корабль на мгновение. Палуба была пуста. Дождь бил с такой силой, что Джованна мгновенно промокла. Вцепившись в какой-то выступ в темноте, подняла лицо к небу. Капли падали на лицо, она открыла рот и пила воду. Еще одна вспышка молнии озарила убранные паруса и мачты, уходящие в черное небо. Джованна вдруг почувствовала себя необыкновенно счастливой, словно она и буря были одной природы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Старательно удерживая равновесие, Джованна пошла по палубе, с восторгом подставляя лицо дождю. И несколько мгновений ее душа была наполнена восторгом бытия. Она растворилась в буре, стала одним целым со стихией.
Но буря лишь выманивала ее, коварно и умело, давая обманчивую надежду на устойчивость и безопасность. Внезапно корабль накренился, ветер взревел, налетев на Джованну с внезапной злобой, волны вздулись, словно спины чудищ, ходящих кругами за бортом в поисках добычи. Сверкнула молния. Джованна едва успела заметить в этой вспышке летящую на нее бочку. Отскочила в сторону, но из-за того, что корабль накренился, потеряла равновесие, и ее легко швырнуло к фальшборту. Она перегнулась через него, туда, где в темноте дышали волны, и с ужасом поняла, что сейчас свалится в море и сгинет в черной пучине.
В этот момент что-то налетело на нее. Корабль сильно накренило в другую сторону, она оторвалась от борта и полетела бы кубарем на другую сторону корабля, но кто-то уже крепко держал ее. Оглушенная шумом и громом, она едва разобрала человеческий голос. Кто-то тащил ее в сторону, она решила, что это Амар, но при новой вспышке увидела, что это капитан.
– Вы с ума сошли?! – наконец разобрала она. Ночная рубашка мешала идти, прилипнув к ногам, а он тащил ее силой к штурвалу, который крутило. Остановив его, он поставил ее между штурвалом и собой.
Их озаряли бешеные вспышки молнии и оглушали раскаты грома, ей казалось, он ударит ее, но его руки были заняты штурвалом. Нечеловеческим усилием он держал его, выравнивая корабль. И кричал на нее.
– Что на вас нашло?! Какого черта вы вылезли на палубу?! Какого черта вы поперлись к борту?! Вас бы смыло!
По его лицу текла потоками вода.
Извиняться за глупость и беспечность было стыдно, и Джованна выбрала нападение.
– А вам что за дело? – она ударила его руками в грудь и разозлилась еще больше, поняв, какой слабой была, словно шторм напитался ее силой, пока швырял ее по кораблю. Джованна хотела вырваться, но он прижал ее всем телом к штурвалу, деревянные выступы колеса больно вонзились в ее нежную кожу на спине.
– Не пойдешь никуда. Стой здесь! Идет волна. Держи воздух!
Она вдруг увидела с новой вспышкой выросшую справа от корабля гору. «Мы разобьемся», – хотела она сказать, но вдруг увидела, что это не гора, а волна.
– Держись за меня! – успел он крикнуть ей на ухо, и вода захлестнула корабль. Удар был сильный, жестокий, она не собиралась держаться за него, но инстинктивно ухватилась так крепко, что сама не ожидала. Вода долго обрушивалась на них, пытаясь размыть монолит из двух людей и штурвала. Джованна поняла, что воздух в легких заканчивается, что сейчас она задохнется, и когда уже была готова судорожно вдохнуть воду, волна схлынула, и она жадно вдохнула воздух, кашляя соленой водой. Ее голова лежала на груди у капитана, а руки крепко обвили его за талию. Он держал руль, но подбородком коснулся ее головы.
– Все в порядке? – она едва успела кивнуть, хоть и знала, что он этого не видит. А он сказал: – Еще одна идет, готовьтесь.
Джованна захватила воздух, капитан прижал ее сильнее к рулю, но она не чувствовала уже боли. Новая волна обрушилась на них, натиск был такой сильный, что от удара Джованна на мгновение чуть не потеряла сознание. В голове зашумело, снова стало дурно без воздуха, и она с ужасом поняла, что на этот раз захлебнется. Сжалась, сильнее прильнув к капитану, обняв его изо всех сил.
Когда волна отхлынула, Джованна в изнеможении подняла голову. Капитан склонился к ней. С него текла вода, падая ей на лицо. Вспышки молнии сверкали почти каждую секунду.
– Еще немного, Франческа. Вы должны выстоять.
Небольшая волна захлестнула их и тут же схлынула, словно дав пощечину.
Она хотела сказать ему, что ее поступок был глупым, но промолчала. Волны били их, грозя потопить корабль, и ветер пытался ударить посильнее дождем. Внезапно Джованна осознала, что ее жизнь зависит полностью от капитана, от того, устоит ли он на ногах, выведет ли корабль из шторма.
