Отпуск, настоящий отпуск, кончился. Как всегда быстро.
Длинная дорога после отдыха да без обязанностей караван – баши, которые взял на себя Вальд, способствовала размышлениям.
Когда я попал в этот мир, то просто надо было выжить. И я отдался на волю течения жизни. А жизнь потащила меня по течению вверх. В сферы, в которые я никогда не стремился и которые для меня зачастую непонятны. «Это надо всосать с молоком матери», – как заявлял Онкен, и он прав. Я постоянно попадаю в неприятные ситуации именно потому, что я… даже не столько не знаю местных реалий, сколько их не чую. И не только придворное общество, но и горские обычаи. Другие реакции во мне воспитаны. Я – русский крестьянин, кулак если хотите. Проще всего мне здесь в армии, потому как армия везде армия. Я начальник – ты дурак, ты начальник – я дурак.
Но именно служить в армии, там, где я хочу – в воздухоплавательном отряде, мне как раз и не дают. И вообще все, что я создал в армии, у меня отобрали. Броневой отряд, штурмовая рота… Надавали орденов, даже Рыцарский крест – аналог Героя России тут, а воевать не пускают. Как фабрикант я правителям нужнее, чем как офицер. Офицеров у них много, а фабрикантов мало.
Теперь я не просто титулярный барон, еще и помещик. А имперская аристократия все равно от меня нос воротит – онучами им пахнет.
Друзей завел, но немного. Плотто, Эллпе, Гоч и… все. Щолич слишком завистлив чтобы быть мне другом, а Вахрумка больше благодетель. Со всеми остальными не пьянка, а мероприятие.
Одно время принца Бисера числил в друзьях, но разве ресурс может быть другом правителю? Это как свинье и курице совместно производить яичницу с беконом.
Да и далеко теперь от меня друзья пять суток катить по железной дороге. Остается один островок для души – семья. Сын… Жена красавица и умница, любит меня, а я ей изменяю. Ну. как изменяю,… специально не ищу, а случая не упущу. Да и не вижу я домочадцев почти. За полгода дай бог три недели наберется, когда я был с ними.
Все дела, дела, дела…
Деньги, деньги, деньги…
Когда это только кончиться?
Дома первым делом схватил жену в охапку, поднял, закружил, вдохнул манящий запах белых волос, впился пиявкой в податливые губы.
– Пусти, пусти демон подземный, – счастливо верещала Элика. – Чрево отдавишь.
А когда опустил ее на пол, схватила за руку, дернула и, несмотря на ясный день, потащила в спальню. Соскучилась по чувственным доказательствам моей любви.
Потом, приводя в порядок растрепанные волосы – шикарные длинные белые волосы, ласково глядя на меня сапфировыми глазищами, участливо спросила.
– Что у нас там, в новом поместье, плохого?
– Все хорошо, милая. Все прекрасно там, кроме того что мне в наследство досталась ясырка.
– Красивая?
– Ты лучше.
– Молодая?
– Ты моложе.
– Сколько ей лет? – этот вопрос был задан уже с нажимом.
– Двадцать пять примерно.
– Дети у нее есть?
– Не спрашивал.
– О главном ты и не спросил. Хозя – я–я – яин… Ты с ней спал?
Я виновато сознался и рассказал историю с шалью.
– Эк, она тебя… – восхитилась Элика. – Как маленького. Нельзя было тебя отпускать туда одного.
Я ждал со стороны жены обвинений, скандала, заранее морально приготовился его терпеливо снести, а там и загладить вину чем-нибудь, а его все не было и не было. Зато дождался пояснений.
– Ясырка – это не любовница на стороне, – сказала Элика, прямо глядя мне в глаза. – Ясырка мне не в позор. Только ты детей от нее законными не признавай.
* * *
За две недели обоз еще несколько раз обернулся между поместьями и вагонами на заводских путях филиала «Гочкиз». Тридцать двуосных вагонов загрузили горным орехом, лимонами, изюмом и разнообразными сухофрутами. И это только с двух наших поместий. Разве что лимоны еще брали в других местах. Пойдет торговля ими – насадим рощи.
Железнодорожную компанию «Кобчик экспресс» я все же зарегистрировал во Втуце, пока без права междугородних пассажирских перевозок с продажей билетов. Для этого надо соответствовать многим параметрам, которые я не мог выполнить из-за нехватки обученного персонала.
Выправил Тавору командировку в Будвиц как старшему по эшелону и ответственному по благотворительной раздаче лимонов по госпиталям и рабочим «Гочкиза». На продажу только остаток пойдет. Заодно и куратора навестит с докладом обо мне. А мне потом сделает доклад о нем. Так-то вот…
И уже собрался я отправлять поезд в Огемию, как в середине декабря на стройке завода у второго разъезда появился сам маркграф.
Мела поземка по полям, но температуры стояли щадящие. Где-то минус пять по Цельсию. Можно было простой шинелью обходиться. Для стройки так даже намного лучше, чем грязь развозить при небольшом плюсе.
Ремидия привез большой паровоз всего стремя вагонами на сцепке. Так что свиту с собой он приволок небольшую. Походил, осмотрел все мои стройки со свитой. Похвалил устройство лагеря для военнопленных. И выдал.
– Вот тебе, Савва, и будет первое мое особое поручение – после нового года осмотришь все лагеря для военнопленных. Потом моим указом обяжем всех обустроить концлагеря, так как у тебя. Образцово. А то все коменданты кто в лес, кто по дрова… Пока же для тебя у меня есть другое задание. Еще пару – тройку вагонов твой паровоз потянет?
– Если двуосных, ваше светлость, то должен. Но могу и второй локомотив прицепить, правда, он пассажирский…
– Это хорошо. Три вагона лимонов с моих поместий возьмешь для госпиталей в Будвице. Думаю, хватит на всех.
– Лимоны я уже везу для них, ваша светлость. Может еще какой цитрус есть? Для разнообразия.
– Померанец подойдет?
– То, что нужно на новый год, ваша светлость, – припомнил я знакомые с детства запахи сочельника.
Ремидий пожевал немного своими седыми усами. Взял меня под локоток и отвел подальше от свиты. И уже там выдал, качая головой.
– Нюх у тебя Савва есть на вкусные места… Я предполагал, что ты завод на первом разъезде поставишь. Там же уже обустроено многое…
– Ничего тут особо вкусного, ваша светлость, я не заметил. Разве что разъезд есть, – попытался я включить дурака. – Только что земля намного дешевле пока голое поле.
– Земля пока не проблема. Так что прикидывай, что еще здесь захочешь поставить, пока чистое поле… усмехнулся правитель земли Рецкой. – Так… лагерь для пленных у тебя временный, это хорошо… – бормотал маркграф фактически себе под нос. – Завод ты правильно поставил. Сносить не придется.
– Зачем завод сносить, ваша светлость? – испугался я откровенно. Столько денег уже в эту яму вбухано.
– Завод сносить не придется, – повторил маркграф. – Успокойся, Савва. А вот твой образцовый концлагерь точно тут не к месту – здесь речной вокзал встанет в предельной близости от железнодорожного вокзала и грузовой порт ниже по течению. Река наша Вартава тут только до этого моста и судоходна, – показал он рукой на железнодорожный мост, – а впадает она в Данубий. Тот – в Мидетерранское море. По глазам вижу – все понял, – улыбнулся Ремидий.
– Осталось только причальную мачту для дирижабля поставить, – попытался я пошутить.
– И поставим, – очень серьезно ответил правитель. – Не все сразу. Но именно здесь. Тут я в перспективе расположу главный транспортный хаб нашей марки. По суше, по воде и по воздуху. И дорога, которую будет строить Вахрумка к морю отсюда от основной магистрали отойдет. И железная дорога на Швиц тоже здесь начнется. Но это пока секрет, не то набегут спекулянты землей из империи, суди их потом… Большой город в перспективе здесь образуется. Втуц превращать в такой муравейник нет у меня никакого желания. Привык я к нему к такому, какой он есть. Не хочу я, чтобы он из рецкого города превратился в космополитический вертеп, как это происходит со всеми крупными транспортными узлами.
– А я тут, выходит, угадал, ваша светлость? – смутился я немного, припомнив, как коррумпировал железнодорожника с картой.
– Вот я и говорю – нюх у тебя. Здесь будет город для крупной торговли. А Втуц оставим для власти. Кому надо тот на поезде приедет. Кстати под твои пригородные поезда станции так ставить? А то жирно будет гонять паровозы только на два разъезда.
– Километров через пять – семь друг от друга в самый раз будет, ваша светлость. И желательно второй путь протянуть, чтобы не задерживать сообщение на разъездах. Тут всего-то чуть больше тридцати километров. Пока будут строить можно пустить декавильку параллельно. Быстрее выйдет.
– Все упирается в нехватку щебня, Савва. Дорог сейчас строим много – везде он нужен.
– Дороги можно и окатанным булыжником мостить, ваша светлость, – подал я идею. – Как в городе на спусках. Горных рек у нас много. Камней в них еще больше. Пустить на сбор голышей пленных. И копытной скотине будет за что в гололед копытом зацепиться. К тому же булыжную дорогу и ремонтировать легче.
