в ответ, как по команде, наполнились слезами. Но у нее хватило мужества кивнуть. В общем, дело обстояло так. Вчера Дима отлично покуролесил на своей новой автомойке, там была и эта Оля. Увидев пьяного, богатого директора, девчонка вызвалась его проводить домой, зная, что жена — или невеста — в отъезде. Она привезла его на такси, довела до спальни, помогла раздеться...
— Если, не приведи тебя Бог, ты его чем-то заразила…
— Ни-ничем, — пробормотала та, натягивая майку, — я ничем не болею.
— Ну, это мы еще проверим! И фокус по поводу возможной беременности тоже оставь на другой раз. У Димы не может быть детей!
Девица отчаянно хлюпала носом. Марина никогда не ошибалась в людях.
«Что-то тут не так»,— шептала интуиция.
— А было ли вообще у вас что-то? — вдруг спросила она и вперила свой тяжелый взгляд в девичье личико.
Та как-то жалобно хрюкнула и опустила голову.
«Ага, значит, и не было ничего. Хотела дурочка молодая развести директора, как лоха, на обыкновенной женской хитрости»,— поняла Марина.
— Если ты кому-нибудь об этом трепанешь своим языком — всю оставшуюся жизнь будешь таскать его в кармане. Я понятно выражаюсь?
Девица и вовсе испугалась. Вытаращила на нее глаза, а Марина залезла в кошелек, достала пару тысячерублевых банкнот и швырнула их зареванной и напуганной девушке.
— Это тебе за присмотр за шефом. И давай так, пока он тут в себя приходит, быстренько чешешь на работу, пишешь заявление об уходе, и чтоб духу твоего в городе не было! Во всяком случае близ предприятий Дмитрия Арнольдовича. А то Паша давно уже не играл с маленькими хорошенькими девочками! — припечатала Марина.
Оля подхватила деньги и, собрав вещи, уже, было, рванула к двери, но Марина ее придержала.
— Иди умойся, чучело. У нас, между прочим, приличный дом!
Она даже вытащила ей пару новых колготок и дала расческу. Барышня нарисовала губы, глаза и выскочила из дома. Марина не упустила напоследок добить несчастную девушку:
— Паша очень любит таких милашек, вроде тебя.
Ту будто ветром сдуло.
— Ну вот, теперь пора привести в чувство мальчика, — буркнула себе под нос хозяйка и пошла в спальню.
Дима лазил на четвереньках и искал что-то под кроватью.
— Не это ли ищешь, друг ты мой любезный? — усмехнулась Марина, сняв предмет интимного туалета с настольной лампы.
Парень подхватил трусы на лету и быстро оделся. Он всё время что-то бормотал, и Марину это начало раздражать.
— Ладно, не мечи икру, у вас ничего не было, — бросила, как подачку, она.
Дима сначала побледнел, а потом попытался засмеяться. Но голова немилосердно раскалывалась, даже улыбаться было больно. Он как маленький ребенок шел за ней на кухню.
— Марин, — начал он, но договорить ему она не дала.
— Ты сегодня же съедешь с моей квартиры! — заявила девушка и поставила чайник.
Парень опешил. Конечно, он был пьян, хотя это и не оправдание вовсе, да к тому же, как выяснилось — слава Богу! — ничего не было, тогда…
— Я не понимаю, Мариш, — промямлил парень.
— Так будет лучше для всех!
— Для всех и для каждого! Или для тебя? — Диму даже начала злить вся эта ситуация.
— Дим, давай так. Мы оба взрослые, устроенные в этой жизни люди, так что… Разойдемся по-хорошему.
— Давай еще скажи, что останемся друзьями!
— А почему нет?
— Марин, наверно, я действительно сволочь, но даже сволочи интересно, почему ее бросают?
— Да не почему, просто время пришло. Мы с тобой даже не любим друг друга. Нам клево спать вместе. Нам удобно друг с другом, но живем-то без чувств. Боимся, переживаем, но любви нет. А без любви… Трудно без любви, Дима, — ответила Марина, заваривая себе и ему чай.
Парень опустился на стул. Именно так и он думал — удобно. Стул бывает удобным, кресло водительское; ручка, которой пользуешься всё время, пиджак, рубашка, но человек…
— Что молчишь? Возразить нечем? — усмехнулась девушка.
Парень покачал головой, в наказание за это там тут же зазвенел хрусталь.
— Странно даже как-то, — пробормотал он.
Потом они пили на кухне чай. Говорили о чем-то, даже смеялись, а ночевал он уже под бабулиной крышей. Увидев его с чемоданами, она всплеснула руками и сразу предложила помочь уладить проблемы с «девочкой».
— Бабуль, меньше всего я сейчас нуждаюсь в парламентерах, так что… Можешь мне не верить, но это неожиданно стало общим решением. Обоюдным, так сказать, — усмехнулся он.
Пожилая женщина долго качала головой и смотрела, как парень раскладывает вещи по местам.
— Это из-за Ани? — вдруг спросила она.
Дима вздрогнул, будто от удара плетью.
«Это же надо, какая дебильная реакция даже просто на имя»,— мелькнуло в голове.
— И из-за нее тоже, — бросил он через плечо.
— Столько времени… — пробормотала женщина.
Дима проглотил злость, готовую вырваться наружу, и просто сказал:
— Бабуль, если ты так жаждешь избавить меня от страданий или хотя бы облегчить их, то я не откажусь от горячего крепкого бульона.
— Ладно уж, мученик, пойду, сварю тебе лекарство, — махнула она рукой.
— Ты бесподобна!
— Я знаю! — не осталась в долгу бабуля.
Глава 15.
А жизнь шла своим чередом. На календаре был 2007 год.
Дима ехал по знакомым улицам родного города. За окном пробегали посеревшие из-за последней оттепели здания. Но весну, уже стоявшую на пороге, в последней битве одолела злюка-зима: подморозило. Машины под мат сквозь зубы водителей еле позли по гололеду, а пешеходы на практике отрабатывали элементы фигурного катания, в основном ласточки и дорожки шагов. Особо легкомысленные показывали более сложные фигуры. Дима, сидя за рулем, им сочувствовал. На светофоре оглянулся на заднее сидение и улыбнулся: там лежала огромная, плюшевая собаченция для Кристинки. Дима представил глаза сестры и улыбнулся. И вдруг из кармана раздалась переливчатая трель. Еще не достав телефон, он уже знал, кто звонит.
— Алло, Маришка! — прокричал он в трубку.
На другом конце улыбнулись. Дима не видел своей собеседницы, но знал, что она улыбается, и самому будто солнце в душу глянуло.
— Я
