и она вновь прижимает его к себе. – Я хочу стать для своей второй половинки всем, Ник. На меньшее я не согласна. И я хотела быть твоей.
Забавно это – ненавидеть себя на пороге пятого десятка.
– А он знает? – Голос у меня спокойный и ровный. Вот он, тот самый «Ник после двух пинт пива».
Лора набирает побольше воздуха и кивает:
– Он говорит, что хочет на мне жениться.
Я вскидываю бровь:
– Какой шустрый.
– Да нет, просто знает, чего хочет, – отвечает она, подняв на меня взгляд.
Я запрокидываю голову и допиваю вторую банку.
– Здорово, – говорю я. – Чудесно.
Часть 6
Рождество 2003
Стелла убрала со стола. Остов индейки высится на сервировочной тарелке; все мясо с него снято и переложено в контейнер с остатками праздничного обеда. Остался только скелет – пустой каркас некогда живого существа.
Мы с Сэлом помогали ей закончить уборку. Папа дремал напротив телевизора, с экрана которого лилось мягкое свечение, – его специально оставили включенным на время обеда, чтобы шум хоть немного смягчал возможные заминки в разговоре. В этом году все складывалось относительно неплохо. «Арсенал» вышел победителем из всех игр сезона, а в разговорах о нем уже начали мелькать такие слова, как «непобедимый», зазвучали прогнозы о титуле чемпиона. Папа ел индейку не без радостного воодушевления. И даже запустил вместе с Сэлом петарду.
Стелла мыла посуду на кухне, а мы ее вытирали под праздничные песни, которые доносились из радиоприемника. Накануне Сэл ходил с приятелями в бар и теперь довел Стеллу чуть ли не до истерики своими уморительными рассказами о пьяном столкновении с фонарным столбом. Происходящее он описывал в одному ему свойственной театральной манере – эффектно изображая падение и сопровождая все звуковыми эффектами; а его светлые волосы, растрепавшись, выбились из-под бумажной короны.
– Ох, Сальваторе, – сказала она, когда он закончил, и утерла глаза краем резиновой перчатки. – Какой же ты у нас весельчак. – Она стянула перчатки, взяла кокосовое печенье и пошла в гостиную слушать речь королевы.
Сэл взял с сушки тарелку.
– Планируешь выбраться в город на этой неделе? Я вообще вчера думал, что встречу тебя в баре.
Я кивнул и поправил соусник, висевший на гвозде, прибитом сбоку к кухонному шкафчику.
– Завтра с Дэзом встречаюсь. Там будет девчонка, за которой он ухлестывает, так что и нам придется идти.
Сэл взял следующую тарелку, и его рука на мгновение застыла в воздухе, словно он вдруг вспомнил о чем-то.
– А ты слышал, что Анна выходит замуж? Мне Лиза вчера рассказала. Свадьба в июле.
Я смотрел, как с тарелки стекает вода.
– А что вообще случилось? Вы были вместе все лето, а потом бац – и разбежались.
Я стянул с головы бумажную корону и посмотрел на нее.
– Да как-то и сам не знаю.
Сэл даже не попытался скрыть изумление.
– Но вы были не разлей вода. Такие отношения просто так не заканчиваются.
– Знаешь, ведь в жизни всегда так. Люди приходят и уходят. К тому же сам знаешь про эти ее религиозные штучки. Ей можно связывать свою жизнь только с единоверцем. Отсюда и помолвка. – Я скомкал корону и кинул ее в ведро для мусора.
Сэл закатил глаза:
– Хорош заливать.
– Так это чистая правда.
– Может, их правила этого и требуют. Но будь для нее все это и впрямь так важно, она бы вообще не стала с тобой общаться. – Он поставил вытертую тарелку в стопку на буфете. – Иногда ты ведешь себя как придурок, ей-богу.
– Поздравляю с открытием.
– Ой, да всегда пожалуйста. Черт возьми, Ник, не надо быть семи пядей во лбу, чтобы увидеть, что у вас все серьезно!
Я швырнул чайное полотенце и выдвинул стул.
– Увы, далеко не все так красноречивы, как ты, Сэл.
Сэл скрестил руки на груди:
– Ты что же, думаешь, что в твоей жизни таких Анн будет несколько? Что ты снова к кому-нибудь так прикипишь? Да я вас видел вместе! Уж не знаю, что она нашла в таком отморозке, но поверь мне на слово: это было что-то!
– Ладно, не спорю, я придурок. Согласен со всеми твоими аргументами. Все мы задним умом крепки. – Я потянулся к холодильнику и достал еще пива.
– Так что ты будешь делать?
– А что тут, черт возьми, можно сделать? Ворваться в церковь и сорвать свадьбу?
– Неплохой вариант.
– Сэл, жизнь – это тебе не кино. Тут есть правила и законы, и, если их не соблюдать, придется столкнуться с последствиями.
– Ну да, законы… – проговорил он, потирая подбородок. В контрасте между красной бумажной короной и редкостной серьезностью, отразившейся на его лице, было что-то комичное. – Но мы с тобой не об экзаменах разговариваем и не о портфелях акций. А о любви, дурачина. И если ты еще и здесь будешь уповать только на правила, то… – он покачал головой, – тебя не спасти.
2019
После ухода Лоры Стелла звонит мне по нескольку раз в неделю. Я понимаю, что она за меня волнуется. Люди вечно думают, что все их сообщения и приглашения вместе выпить ненавязчивы, но они забывают, что я когда-то ухаживал за папой и Сэлом. И к перемене ролей мне привыкнуть сложно.
Ее голос подрагивает в трубке, связь то и дело прерывается, но я разбираю вопрос: «Как ты там, солнышко?»
Лора взяла с собой один чемодан – и больше ничего. За остальным мама заедет, сказала она, кивнув на остальные вещи, разбросанные по спальне. Я спустил чемодан вниз по лестнице и осторожно погрузил его в багажник, потом она жалостливо обняла меня и уехала прочь на нашей машине.
И теперь я стою среди моря коробок. Две недели я провалялся на диване с пивом и сериалами, но накануне, добравшись до середины второго сезона, я нажал на паузу и полез на чердак за коробками, которые мы сложили туда после переезда. И стал ходить по комнатам, бросая в них вещи без разбора и даже не утруждаясь заклеивать их скотчем.
– Дом уже выставили на продажу? – спрашивает Стелла.
– Агент приедет на следующей неделе. Но сперва надо кое-что сделать по хозяйству.
– Слушай, мне тут звонил хозяин дома, где жил твой отец. Ты что-нибудь знаешь о том, что Полу принадлежало поле за этим самым домом?
Я провожу рукой ото лба к затылку и обратно и хмурюсь.
– Нет, я об этом не знаю. А в завещании ничего не сказано? – уточнил я у тети как
