Работать писателю становится все труднее, но перо его не знает отдыха. 11 августа 1894 года, делая поправки в корректурных листах «Плавучего острова», он пишет Этцелю:
«Я измучился, придумывая роман на 1898 год. Как Вам известно, на 1895 год у меня запланирован «Плавучий остров», на 1896 — «Драма в Лифляндии», на 1897 — «Ориноко», но все это уже готово. Неделю назад я кончил «Ориноко», а это значит, что книга будет лежать тринадцать месяцев, когда же придет время посылать ее, я снова все перечитаю».
«Плавучий остров» действительно выйдет в 1895 году, но «Драма в Лифляндии» появится лишь… в 1904 году, а «Ориноко» — в 1898. Вместо «Драмы в Лифляндии» в 1896 году будет опубликован «Кловис Дардентор», а вслед за ним, в 1897 году, «Ледяной сфинкс».
Писателя одолевают тяжкие заботы. Но, может быть, как раз чтобы не поддаваться им, Жюль Верн работает без отдыха.
«Ты от природы веселый, таким и оставайся, — пишет он Полю. — А обо мне и говорить нечего, со всеми моими обязанностями будущее внушает мне ужас. Мишель ничего не делает, из-за него я потерял двести тысяч франков и, само собой разумеется, воспитание его троих сыновей ложится на меня. Дело кончится плохо».
Писателя заботит уже не столько Мишель, сколько его семья, к которой он привязался. Жюль Верн думает о будущем поколении, его тревожит судьба внуков.
Да, он стал дедушкой, но, не будучи экспансивным, не выставляет напоказ чувств, как это обычно принято делать, хотя мужчины в таких случаях бывают всегда неловки. Он как всегда скрытен, и его близкие будут удивлены, когда увидят, как он внимательно, но незаметно наблюдает из окна, выходящего в сад, за играми самого младшего из своих внуков, которому едва исполнилось четыре года.
Вероятно, именно эти чувства заставили его поторопиться с публикацией романа «Кловис Дардентор», который он посвящает своим внукам. Остается загадкой, почему он придумал этот рассказ о двух молодых людях без всяких средств к существованию, один из которых забрал себе в голову стать приемным сыном развеселого Кловиса Дардентора, богатого холостяка из Перпиньяна, и спасает его, рискуя собственной жизнью. Но в конечном счете его самого спасает этот будущий приемный отец, точно так же, как и его менее корыстного кузена, тогда как приемный отец окажется обязанным своим спасением юной девушке, которую он удочерит. Дело кончится свадьбой этой девушки со скромным кузеном, который, таким образом, станет зятем богатого перпиньянца.
Как признается сам автор, повествование это всего лишь водевиль, но вместе с тем и повод познакомиться с островом Майорка и с областью Орана в Алжире, такой, какой она была в 1894 году.
В 1896 году будет напечатал не только «Кловис Дардентор», но и другое, гораздо более значительное произведение — «Флаг родины», послужившее причиной судебного процесса с химиком Тюрпеном, который открыл различные красящие вещества и ряд сильных взрывчатых смесей, а главное — мелинит (1885). Этого ученого преследовали неудачи: секрет мелинита стал известен за границей, и он с таким пылом доказывал свою непричастность к предательству, что неосторожно огласил некоторые сведения, касающиеся национальной обороны. Ученого приговорили к тюремному заключению, так что понять его озлобленность нетрудно. Помилование, которое пришло много лет спустя, не могло полностью успокоить его.
Это нашумевшее дело привлекло, конечно, внимание романиста, воображение которого разыгралось. В его глазах история Тюрпена — это история непризнанного изобретателя, ведь человек, озлобленный неудачами, легко может возненавидеть общество, не признающее его заслуг.
То, что в романе нашли отражение превратности судьбы Тюрпена, сомнений быть не может, к тому же в предпоследней главе мы действительно встречаем имя самого Тюрпена. В письме от 12 ноября 1895 года, адресованном брату, Жюль Верн так прямо и пишет: «Через несколько дней высылаю тебе корректуру нового романа (речь идет о Тюрпене, помнишь, я уже говорил об этом)». Однако Тома Рок — это вовсе не Тюрпен, да и судьбы у них разные.
Тома Рок потерял рассудок, его ничто не интересует, кроме научных открытий, на которых сконцентрировалась вся его умственная деятельность. Изобретенное им взрывчатое вещество во много раз превосходит мощность мелинита и невольно наводит на мысль об атомной бомбе. Тома Рок не уступает своего изобретения иностранной державе и не выдает никаких секретов, связанных с национальной обороной, а продает его тому, кто больше дает, и в результате его изобретение оказывается в руках главаря шайки пиратов, воспользовавшегося безумием ученого. В конце концов, увидев на одном из кораблей флаг своей родины, Тома Рок отказывается открыть огонь по этому кораблю: патриотические чувства торжествуют.
Тюрпен тоже был гениальным изобретателем, и характер его, надо сказать, ничуть не уступал по своим свойствам мелиниту. Этот неврастеничный человек ухватился за книгу Жюля Верна, которая, по сути, защищала интересы непризнанных изобретателей, чтобы затеять судебный процесс, устроить новую шумиху, усмотрев в романе оскорбительные для себя намеки. Судебное дело Тюрпена действительно подсказало романисту сюжет его книги, но историю Тома Рока нельзя отождествлять с судьбой Тюрпена. Изобретение взрывчатого вещества — это единственное, что было у них общего. И если книга кого-то обвиняла, то только таких ученых, чьи изобретения могут обернуться злом для человечества.
Процесс, затеянный Тюрпеном, закончился лишь в 1897 году после защитительной речи мэтра Пуанкаре[112], парижский суд постановил отклонить жалобу неудачливого истца, основная цель которого, но всей видимости, сводилась к тому, чтобы привлечь к себе внимание общественности.
Здоровье романиста становится все хуже и хуже, кроме расширения желудка, его мучают головокружения и ревматизм. Он не решается ходить один по улицам. Его страшно огорчила смерть Дюма-сына, «который его любил и которого он любил», последовавшая после смерти Ф. Пети, «истинного друга и незаменимого мэра».
Тем не менее Жюль Верн добросовестно выполняет обязанности муниципального советника, чуть ли не ежедневно он то проводит какие-нибудь выборы, то председательствует на литературном конкурсе. Своим гражданским долгом писатель почитает активное участие в управлении ссудно-сберегательной кассой и кассой Сельскохозяйственного общества. Причем работа эта безвозмездна.
И хотя Жюль Верн считает себя конченым человеком, он, надо полагать, преисполнен великой энергии, так как, несмотря на свои многочисленные обязанности, продолжает работать над книгами с юношеским энтузиазмом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
