— Ты так ненавидишь маму?
— Так ненавижу!.. — вдруг всхлипнула Юля. — Должна ненавидеть... А я, идиотка, так скучаю... так скучаю... и по Сашке. — Юля уже откровенно заплакала. Сергей привлек ее к себе, поцеловал.
Телефонный звонок нарушил идиллию.
— Я подойду. — Утирая на ходу слезы, Юля побежала в комнату, и вскоре до Сергея донеслось: — Алло, да, привет, все о'кей, а у тебя?
Сергей неторопливо поднялся, от нечего делать взял с холодильника забытую родителями газету, рассеянно повертел ее в руках и вдруг обомлел. Точно не веря своим глазам, он поднес страницу поближе к лицу...
Газетную полосу украшала огромная фотография Маши, снятой вместе со Шведовым. Та же фотография, которая занимала свое место и на столе у Игоря Андреевича.
Под фотографией в газете красовалась крупная подпись: «НОВАЯ МОДЕЛЬ ИГОРЯ ШВЕДОВА?»
Глава двадцать третья. СУП ИЗ ТОПОРА
Гоша любил плавать. Плавание, по его мнению, было наилучшим способом для поддержания спортивной формы. А потому пекущийся о своем здоровье молодой человек старался как можно чаще посещать бассейн.
Когда выдавалось свободное время, к Гоше с удовольствием присоединялась Катя. Сейчас она, уже наплававшись, отдыхала в шезлонге, а Гоша, который только вылез из воды, неторопливо вытирался полотенцем.
— Пошла бы поплавала, — предложил Георгий, присев на подлокотник Катиного шезлонга.
— Хватит уже. Так и утонуть не долго. — Катя была неразговорчива и, судя по всему, пребывала в не очень хорошем расположении духа.
— Не понял? — Гоша пересел в соседний шезлонг.
— Настроение такое, — не поворачивая головы, пояснила Катя.
— Я не виноват? — смиренно осведомился Гоша. — Мне же главное, чтобы я был не виноват.
— Девушку не ты один обидеть можешь, — вздохнула Катя.
— У меня появились конкуренты?
Катя мрачно кивнула.
— Колись, — потребовал Георгий.
— Спрашивайте — отвечаем, — предложила правила игры Катя.
— Он высок? — недолго думая, решил выяснить Гоша.
— На полголовы ниже меня.
— Ну и вкусы у вас, мадам... — Гоша даже вздохнул. — Ну хорошо. Он, по крайней мере, брюнет?
— Угу, — Катя кивнула... — Крашеный.
— Ты сошла с ума! Ладно. Что у него с усами? С бородой? — продолжал игру Георгий.
— Борода отсутствует, — был ответ.
— Ах вот как. — Гоша откупорил баночку «кока-колы». — Ну что же — итоги проведенного нами опроса неутешительны. Обидчик юной девы — усатый крашеный карлик.
— Да. Что-то в этом духе, — не стала возражать Катя.
— Кажется, я его знаю, — медленно проговорил Гоша. — Это Ироида Юрьна? Твоя директриса?
— Эта сука сказала, что или в салоне остается она, или я.
— Я надеюсь, ты выбрала? — Гоша глотнул «кока-колы».
— Гош! Ей-богу, не до смеха!
— И что ты собираешься делать?
— А какая тебе, собственно, разница? — неожиданно «завелась» Катя. — Я тебе не жена, кажется?! Что тебе до моих забот! Ты ж у нас любишь женщин в празднично-экспортном исполнении!
— Ты с Машей не советовалась? — мягко перебил не желавший скандала Гоша.
— С кем? — Катя переспросила с такой интонацией, что Гоша сразу понял: дамы так и не помирились.
— Понятно. Вы что, с тех пор вообще не общаетесь? — спросил он.
Катя промолчала.
— Ну и зря... Кстати, у Шведова в салоне вполне могла бы найтись для тебя работа.
— Мне только этого не хватало! — огрызнулась Катя.
— А что? Я его видел. Он, во-первых, не крашеный, во-вторых, не карлик и, главное, без усов! — Ничто не могло поколебать Гошиного хорошего настроения.
— Гош, — не выдержала Катя, — а как у Клары дела?..
— Понял, — в момент сдал позиции Гоша. — Машку выпорю. Шведова заставлю отрастить бороду. Тебя буду целовать молча.
— Да, если не трудно, — холодно согласилась Катя. Мимо шезлонгов, в роскошном махровом халате, не спеша прогуливался еще один бизнесмен, правда, более высокого, чем Гоша, полета, — Имас. Рядом со степенным Имасом суетился маленький человечек в нелепом для бассейна двубортном костюме.
— Имас Карлович, — скороговоркой бормотал человечек. — Я не сомневаюсь, что продюсеров вашего уровня в нашем шоу-бизнесе нет.
— Это что, тост? — даже не глядя на собеседника, осведомился Имас. — Тоща дай мне бокал.
— Имас Карлович, поймите, — не сдавался человечек, — Иннокентий поставил на Мадлен, и он начинает выигрывать. Это недопустимо!
— Я не против честной конкуренции, — заметил Имас.
— Там, где Иннокентий, о честности неприлично даже вспоминать! — кипятился человечек.
Но Имас Карлович его не слушал. Он смотрел на Катю. Наконец поделился своим наблюдением с человечком:
— Красивая женщина.
— Господи, что у вас в голове! — возмутился человечек. — Речь идет о миллионах!
— Ты что-нибудь конкретное можешь сказать?! — перебил человечка Имас.
— Я могу сказать, что у Мадлен сегодня первый концерт для телевидения!
— Это серьезное преступление, — ухмыльнулся Имас.
— Между прочим, Кэн Дуглас, — с упорством местечкового сапожника продолжал человечек, — приехавший заключать с вами контракт на гастроли в Лос-Анджелесе, заключил его сегодня утром с Иннокентием!
— Плохо, — невозмутимо заметил Имас, снова залюбовавшись Катиными ножками. — Но что я могу сделать? Эта Мадлен хорошо поет. Кстати, как ее настоящее имя?
— Господи, да кто ж это знает?! — Человечек аж взмок весь от напряжения. — Это держится в строжайшем секрете! К ней вообще никого не подпускают!.. Я чувствую... Я чувствую, здесь что-то не то!..
— Все будет нормально, — Имас снисходительно похлопал человечка по плечу.
— Я их боюсь... — всхлипнул в ответ человечек.
Гоша подошел к Кате, держа в руках две вазочки с мороженым.
— Тебе с вареньем и орехами или с шоколадом и изюмом? — осведомился он.
— С орехами. — Катя невольно улыбнулась. — И с шоколадом.
— Э нет! — не согласился Гоша. — Так не пойдет. Что я с тобой, толстой, буду делать? Больше одной порции в день — только тем, кто много плавает.
— Ничего, вот работу потеряю — быстро похудею, — снова погрустнела Катя.
— А хочешь, мы ее убьем? — намекая на строптивую Катину директрису, весело предложил Георгий.
Катя подняла на Гошу глаза. По ее взгляду чувствовалось, что шутку она не оценила...
В салоне Игоря Шведова знаменитый Алик-Фигаро колдовал над головой Леночки Ползуновой. Дочка большого начальника была закутана в белоснежную простыню.
Чуть поодаль, так, чтобы не мешать парикмахеру и в то же время находиться в достаточной близости к Елене Александровне, расположилась на мягком стуле Регина.
