— А в чем? Тебе не нравится, что я устроился туда через помощницу Шведова? Но какая разница?! Это ведь чистая случайность!
— Чистая случайность?! Гм... А где моя газета?
— Какая газета? — не понял Сергей. — А, наверное, у Юльки на кухне. Принести?
— Да! Впрочем, нет, подожди! Скажи... а этот Шведов...
— Ну что он тебе дался, отец?
— Действительно, а что он мне дался? Подумаешь, модельер! Лепят, лепят свои фасоны, а кто их носит!
— Говорят, он талантливый человек.
— Не верю! — взорвался Анатолий Федорович. — Чушь! Талантливые люди чураются бульварной прессы! Они не позволяют совать нос в свою личную жизнь! Они...
— Папа, что с тобой?
— Со мной? Ничего, извини, — Анатолий Федорович посмотрел на часы. — Пожалуй, нам уже пора. Аня!
Анна Степановна выкладывала из сумки на кухонный стол принесенные гостинцы: банки с соленьями, варенье, сосиски.
Юля стояла рядом с газетой в руках.
— Не понимаю, что с ним происходит, — не отрывая глаз от газеты, жаловалась она бабушке. — По-моему, мой папан малость того...
— Ну-ка положи это, — Анна Степановна отобрала у Юли газету, положила ее на холодильник.
— Ба, дай мне посмотреть на мою любимую актрису!
— Успеешь, — отрезала Анна Степановна. — Как ты можешь так об отце?
— Я его люблю. А сейчас еще больше. Но сама посуди: если человек все время нюхает воздух и ищет следы от туфель тридцать восьмого размера...
— То есть как? — не поняла Анна Степановна.
— Атак...
Раздув ноздри, Юля продемонстрировала, как Сергей нюхает воздух и ищет следы.
— Не понимаю...
Юля хотела снова взять газету, но Анна Степановна остановила ее:
— Юля! -Да?
— Все эти галлюцинации у него от того, что он любит твою маму.
— Любит — после того, что она сделала?!
— А что она, в конце концов, такого сделала? Сердцу ведь не прикажешь, девочка.
— И это говоришь ты, его мать? Ну знаешь, бабушка...
— Я не только бабушка и мать, но я еще и женщина. Как и ты, кстати!
Шведова дома не было.
Раздевшись, Маша зашла в ванную сполоснуть руки. — Саш, ты дома?! — окликнула она сына. — Кто-нибудь звонил?!
Но мальчик не ответил. Он лежал на кровати: глаза прикрыты, сам бледный...
— Господи, опять... — в ужасе глядя на сына, прошептала Маша.
— Все нормально... — еле слышно проговорил Саша, открывая глаза.
—Это все мультфильмы! — Маша бросилась к мальчику. — Тебе же доктор вообще телевизор смотреть запретил!
— Да все нормально уже... Смотри.
— Лежи, — воскликнула Маша. Саша резко встал.
— Вот видишь! — улыбнулся мальчик, но вдруг лицо его изменилось, и, неуклюже взмахнув руками, он осел на кровать.
— Опять! Боже мой! — Маша поспешила уложить сына. — Ляг! Ляг быстрее!
— Сейчас пройдет, — все еще слабо проговорил Саша. Маша погладила сына по голове. На ее глазах появились слезы.
— Ну не надо... Мамочка... Не надо...
— Молчи. Молчи, тебе нельзя разговаривать. Маша встала. Подошла к телефону. Набрала номер.
— Регина Васильевна? А Игоря Андреевича нету? Регина подмигнула сидящей напротив нее Ползуновой.
— Здравствуйте, Мария Петровна, — подобострастно проговорила Регина. — Увы, уехал...
— А когда будет? — расстроилась Маша.
— Даже и не знаю. Что-нибудь случилось?.. Вы не стесняйтесь. Проблемы семьи Шведовых — мои проблемы. Так уж заведено.
Глядя на лицемерящую Регину, Ползунова мрачно усмехнулась. В ответ «душехранительница», вздохнув, кивнула.
— Это сложно объяснить... — не решалась объясниться Маша. — Это... с Сашей связано. С моим сыном. Ладно. Я попозже позвоню.
— Это из-за той драки? — проявила осведомленность Регина. — Ему плохо? Опять эти головокружения?..
— А вы в курсе? — изумилась Маша.
— Ну конечно, я в курсе. Мария Петровна, привыкайте. Я в курсе всего и... всего остального.
Недовольные своим визитом к сыну, брели по улице Анатолий Федорович и Анна Степановна.
— Ты поговорил с ним? — озабоченно поинтересовалась Анна Степановна.
— Похоже, он ничего не знает. Он так хорошо говорил о Шведове...
— Не знала...
— Так в чем дело, Мария Петровна?
— Видите ли... Его обследовали. Но вы же знаете эти районные поликлиники. У них один диагноз: «Практически здоров».
— Я все поняла, — Регина выразительно посмотрела на Ползунову. — Вам нужен врач.
Лена утвердительно кивнула.
— Тут как раз моя приятельница сидит, продолжала «душехранительница». Она работает в медицинском институте...
— И там нас примут? — перебила Маша.
— Ну конечно! У них есть замечательные специалисты.
— Спасибо. Огромное вам спасибо.
— Да нет, ну какие благодарности... Ребенок есть ребенок! Когда бы вы хотели попасть на прием?
Маша задумалась:
— Может быть, завтра?
— Завтра? — повторила Регина.
Ползунова потрясла перед «душехранительницей» ключами.
— Какое завтра! — поняла намек Регина. — Она приедет к вам немедленно. Пока кризис. Это нельзя откладывать.
— Еще раз спасибо! — искренне проговорила Маша.
— Да не за что. Всегда рада помочь жене Игоря Андреевича. — Регина положила трубку.
— Значит, всегда рады помочь жене?.. — с сарказмом отметила Ползунова.
— Надеюсь, что вы ею станете. Теперь все в ваших руках.
Анатолий Федорович вдруг остановился.
— Черт!
— В чем дело? — заволновалась Анна Степановна.
— Да газетенка эта... Мы же ее забыли там!..
— Что же теперь будет?
— А! — махнул рукой старик. — Что будет, то и будет! Сколько можно, в конце концов! Мужик он или не мужик?!
Мужик между тем курил. Сергей всегда курил после еды. Маша выгоняла его на лестничную площадку. Юля позволяла «травиться» в кухне.
В общем-то, и ей было так веселее мыть посуду.
— Дед и ба какие-то странные были сегодня. Дед даже газету свою забыл.
— Отвезешь завтра, — бросил Сергей.
— Между прочим, ты зря считаешь свою дочь дурой. Я сразу догадалась, что мама была у нас.
— И как ты это понимаешь? — не спорил Сергей.
— Муки совести, — прокомментировала Юля. — Анна Каренина. Только он не Вронский.
— А ты знаешь, кто он?
— А ты разве не знаешь?
— Не виляй, пожалуйста!
— Я не виляю. Но предательницей быть не хочу!
— Пионеры, в борьбе за дело Ленина будьте готовы!
— Всегда готовы, — отсалютовала мокрой рукой Юля. — Наши чудесные папы и мамы, вами гордится страна. Пап, а ты назло ей возьми и влюбись в кого-нибудь. Хочешь, я тебе кадры поставлю?
— Ты так ненавидишь маму?
— Так ненавижу!.. — вдруг всхлипнула Юля. — Должна ненавидеть... А я, идиотка, так скучаю... так скучаю... и по Сашке. — Юля уже откровенно заплакала. Сергей привлек ее к себе, поцеловал.
