не особенно доступны), что он уже исчерпал другие способы отвлечения (политика, религия, любовные отношения, алкоголь). Кроме того, существовала крошечная вероятность, что он выиграет много денег и тем самым решит свои финансовые проблемы. Игра позволяла заглушить чувство тревожности и вины. Однако в итоге она оказалась неэффективна – ив плане отвлечения, и в плане обеспечения финансовой безопасности. Поэтому Достоевский перестал играть.
Если эта теория верна, то общество может использовать две стратегии для решения проблемы игровой зависимости. Во-первых, можно ограничить доступность и привлекательность азартных игр. Во-вторых, есть смысл внимательнее отнестись к семейной жизни, чтобы сократить количество и длительность травматичных для ребенка событий, а также при необходимости предоставлять семьям поддержку. Крайне важно контролировать развитие ребенка в раннем возрасте, поскольку именно тогда закладывается фундамент для будущих психологических проблем. В следующей главе мы рассмотрим эти стратегии подробнее.
Глава 14
Практическое применение нашего исследования
Хотя мы не согласны с фрейдовской интерпретацией игромании у Достоевского, мы все же разделяем его мнение о том, что начинать нужно с детства.
В ходе изучения современных игроков мы выяснили, что в большинстве случаев игромании сопутствует раннее знакомство с азартными играми – хотя в случае Достоевского ситуация сложилась иначе. Что еще важнее, игромания почти всегда развивается на фоне детской травмы, и вот это справедливо и для Достоевского тоже. Из такого сравнения и противопоставления родилась наша идея «эффекта Достоевского».
«Эффект Достоевского» начинает формироваться еще в детстве, когда в силу травматических событий ребенок не может развить в себе эффективные навыки борьбы со стрессом. Кроме того, ранний стресс вредит психическому здоровью. В дальнейшем, уже во взрослой жизни, человек сталкивается со множеством стрессовых факторов и вынужденно прибегает к тем копинг-стратегиям, которые он освоил в детстве. Поскольку они вредны и неэффективны, возникает порочный круг: человек пытается избавиться от негативных переживаний, однако провоцирует еще больше стресса.
Наша модель (равно как модели Хирши [Hirschi 1967] и Блащински и Науэр [Blaszczynski, Nower 2002], описанные в приложении 1) предполагает, что развитию игровой зависимости способствуют личный опыт и окружение человека. Каковы бы ни были дополнительные факторы – например, генетическая предрасположенность или наличие психоза, – они вступают в игру только под воздействием факторов социального характера. Поэтому мы считаем, что игроманами не рождаются, а становятся.
В настоящей книге мы рассмотрели ненаследуемые социальные факторы, которые могут спровоцировать развитие игровой зависимости. Таким образом, игровую зависимость следует рассматривать как социальную проблему, не ограничиваясь сугубо психологическими или психиатрическими рамками. Однако все не так просто: как выяснилось в ходе нашего исследования, детство и взрослая жизнь «обычных» людей не так уж сильно отличаются от детства и взрослой жизни игроманов. Эти люди сами не являются проблемными игроками и происходят из семьи, где не было принято играть.
Детство таких людей не было безоблачным. Наоборот, они часто сталкивались с проявлениями тех или иных стрессовых факторов и знакомились с азартными играми. Во взрослом возрасте им тоже приходилось переживать тяжелые события. Однако большинство из них справлялись со стрессом иначе. Это напоминает нам, что «обычный» человек не так сильно отличается от патологического игрока – и что игромания может угрожать каждому из нас. Факторы, способствующие развитию игромании, образуют очень сложную картину, и зачастую бывает непросто определить, почему один человек становится патологическим игроком, а другой нет.
Развитие игромании зависит от количества и сложности проблем, с которыми сталкивается семья. Вместе с тем определенную роль играют защитные факторы, помогающие человеку выработать здоровые и эффективные копинг-стратегии. Мы предположили, что незначительного увеличения количества и сложности проблем, при отсутствии поддержки и наличии неэффективных копинг-стратегий, может оказаться достаточно, чтобы подтолкнуть некоторых к развитию игровой зависимости. Однако небольшое улучшение ситуации, вместе с поддержкой и более здоровыми копинг-стратегиями, может защитить от возникновения проблемного игрового поведения.
Возможно, самым важным результатом нашего исследования стало то, что мы обнаружили наличие как минимум одного защитного фактора у каждого респондента, не являвшегося проблемным игроком. Это дает пищу для размышлений относительно возможных рекомендаций и мер.
Получается, что никто не рождается обреченным на развитие игровой зависимости, и это хорошая новость. Игромания развивается под воздействием обстоятельств и событий, играющих свою роль на протяжении всей жизни человека. Однако есть и плохие новости: согласно нашей модели, игровую зависимость подпитывают несколько сил. В этот список входят: 1) детская травма; 2) толерантность к азартным играм, укоренившаяся в культуре; 3) доступность игорных заведений; 4) социальное научение; 5) наличие игрока в качестве ролевой модели; 6) нездоровые копинг-стратегии; и 7) стресс во взрослой жизни. Мы считаем, что необходимо проработать каждый из этих факторов, чтобы снизить вероятность развития игровой зависимости.
Факторы стресса, которые слишком часто становятся «нормальной» частью взрослой жизни, могут пробудить детскую травму и спровоцировать использование мощных копинг-стратегий. Как уже объяснялось, детская травма существует во множестве форм, однако ее роль можно снизить, если оказать достаточно внимания – посредством проведения исследований и внедрения адекватной политики – здоровому развитию ребенка и улучшению социальной среды.
Детская травма
Мы обнаружили, что современные патологические игроки в детстве очень часто сталкивались с парентификацией, родительским пренебрежением, финансовой нестабильностью, а также эмоциональным и физическим насилием. В значительной степени эта травма была вызвана такими проблемами старших родственников, как зависимости различных типов, отсутствие трудоустройства и т. д. Чтобы разорвать порочный круг бедности, насилия и недостаточного внимания к детям, в некоторых государствах были разработаны усиленные меры по защите семьи.
Доступные службы по уходу за детьми позволяют хотя бы временно извлечь ребенка из проблемной семейной атмосферы и познакомить со средой, более соответствующей его уровню развития. Родители, в свою очередь, могут использовать освободившееся время для поиска работы или образования. Кроме того, родитель, страдающий от зависимости или склонный к насилию, нуждается в консультациях специалистов и в других программах поддержки, которые могут помочь ему справиться с этими поведенческими паттернами.
Разумеется, мы не можем полностью контролировать проблемные семьи, чтобы предотвратить возникновение детской травмы. Однако из интервью с теми респондентами, которые не являются проблемными игроками, мы узнали, что любое число защитных факторов уже помогает смягчить воздействие травмы на жизнь ребенка. Детям нужен доступ к людям и занятиям вне замкнутого круга семьи; им нужны безопасные пространства, где они могут свободно общаться, учиться и расти. Тогда в будущем они смогут ориентироваться на положительную и поддерживающую ролевую модель.
Социальное научение: положительная и отрицательная ролевая модель
Некоторые участники нашего исследования, ставшие компульсивными игроками, выросли в окружении компульсивных игроков. Дети ориентируются на
