Она была окружена коррумпированными евнухами, возродившееся влияние которых свидетельствовало о дальнейшем разложении правительства, и советниками, дававшими прямо противоположные рекомендации; в нации не было единства, поскольку в высших слоях общества усиливались! антиманьчжурские настроения, а армия оставалась плохо организованной, оснащенной устаревшим вооружением и настолько необученной, что основными предметами на экзаменах по военной подготовке по-прежнему были стрельба из лука и фехтование. Вдовствующая императрица плохо представляла себе реальное состояние дел в стране. Например, несмотря на сложное финансовое положение страны, вынуждавшее правительство брать займы у России, Британии и Франции, Цыси тратила миллионы на строительство роскошного дворца в нескольких часах езды от Пекина.
Жена едет в паланкине, а муж идет пешком. Карикатура на европейские нравы. Китайская народная картина из коллекции академика В. М. Алексеева
Не стоит удивляться, что она не уделяла внимания интеллектуальным дискуссиям, охватившим Китай в 90-е годы XIX века. Движение «самоукрепления» получило новый импульс благодаря унизительному поражению от японцев, которых привыкли презирать как варваров. У истоков этого процесса стояла группа молодых ученых из Кантона под руководством Кан Ю-вэя. Обладавший глубокими познаниями в области литературы, изучавший конфуцианство и буддизм Кан Ю-вэй адресовал правительству несколько докладных записок, настаивая на модернизации — по западному образцу — во всех сферах. Он предлагал сформировать сеть конфуцианских церквей по всей стране и заменить традиционную систему летосчисления — в соответствии с династией и девизом правящего императора — отсчетом лет со дня рождения Конфуция, а также ввести западные науки в список предметов для экзаменов. Более того, он выступал за конституционный образ правления и парламентский принцип формирования правительства, впервые выдвинув идею демократии. Тем не менее за его предложениями стояло присущее конфуцианству стремление к идеальному обществу, свободному от страдания, переполнившего мир, хотя в основе этого стремления лежало убеждение в необходимости богатого и сильного государства для отражения угрозы — со стороны Запада — целостности нации и духу конфуцианства. Идеи Кан Ю-вэя, которые он пропагандировал при помощи лекций в основанной им академии, а также многочисленных публикаций, получили широкое распространение и пользовались успехом среди ученых и аристократов.
Поражение от Японии убедило Кан Ю-вэя, что для введения конституционного образа правления недостаточно реформировать верхушку власти: необходимым условием является «развитие снизу». Вместе с единомышленниками, придерживавшимися реформаторских взглядов, он организовал «научные общества», сначала в Пекине, а затем по всей стране, для обучения и мобилизации дворянства. Кроме того, они использовали такой мощный инструмент пропаганды, как газеты — тех было основано не менее шестидесяти. Так, одна из них, выходившая в Шанхае, печатала яркие статьи одного из учеников Кан Ю-вэя, который утверждал, что технический прогресс может быть эффективен только при условии политических реформ, которые высвободят коллективный потенциал нации, а для этого необходимо в первую очередь избавиться от древнего монархического строя, чьей единственной целью является сохранение династии. Другой реформатор зашел так далеко, что осмелился критиковать весь уклад жизни общества, в основе которого лежала конфуцианская доктрина «трех связей» — покорность подданных правителю, жены мужу, сына отцу — и которую он объявлял неправильной, порочной и репрессивной.
Такие радикальные идеи не принимались умеренными сторонниками реформ, число которых продолжало расти. Даже в крупных городах, где широко распространились либеральные взгляды, умеренные объединились с консерваторами для защиты, как они полагали, священных ценностей и устоев нации. Главной угрозой существующей династии считалось предложение о новом порядке летосчисления — со дня рождения Конфуция. Негативная реакция вылилась в преследовании радикалов, а также в почти полное запрещение «научных обществ» и газет. Однако в июне 1898 года произошло событие, встревожившее чиновников, — император пригласил Кан Ю-вэя на личную аудиенцию.
С 1889 года, после коронации восемнадцатилетнего императора Гуансюя, вдовствующая императрица официально перестала быть регентом, но по-прежнему не выпускала бразды правления из своих рук. Тем не менее причиной усиливающихся разногласий с племянником стал его интерес к западным знаниям. В 1894 году, после трехлетнего курса обучения иностранным языкам у преподавателей-иностранцев, он стал изучать работы реформаторов, и когда через год вдовствующая императрица узнала, что император читает книги западных авторов, она запретила все занятия, за исключением традиционных китайских дисциплин. Однако его увлечение западными идеями продолжало беспокоить тетку, поскольку при дворе появились различные партии, и умеренные реформаторы яростно спорили с радикалами.
Последние воспрянули духом в 1897 году, когда в Пекин для возобновления пропаганды реформ приехал Кан Ю-вэй. В записках императору он предлагал принять конституцию и созвать национальную ассамблею, а также предпринять шаги по сосредоточению власти в руках императора и советников из числа реформаторов, чтобы ослабить влияние двора и чиновничества. После того как первая записка попала к императору, Гуансюй приказал принести ему все работы Кан Ю-вэя, а в июне 1898 года удостоил его личной аудиенции.
Беседа длилась несколько часов. Убеждая императора в необходимости глобальных институциональных перемен, Кан Ю-вэй говорил: «Через три года реформ Китай станет независимым. Затем страна будет каждый день двигаться вперед и превзойдет все другие государства по богатству и силе». Юный император так вдохновился реформаторскими идеями, что тут же объявил о начале «100 дней реформ». Императорские указы следовали один за другим — они позволяли энергично проводить реформы во всех областях, в промышленности, образовании и государственном устройстве. В них нашли отражение почти все идеи Кан Ю-вэя, за исключением принятия конституции и созыва национальной ассамблеи, однако император выражал готовность к диалогу даже по этим фундаментальным вопросам.
Чиновничество всполошилось. Эти указы не только отражали идеологию, чуждую традиционалистам, но также противоречили интересам и консерваторов, и умеренных: обновленная экзаменационная система, построенная по западному образцу, угрожала карьере большинства образованных людей, а упрощение государственного аппарата с устранением бюрократических каналов, реформа армии и назначение на государственные посты молодых реформаторов ослабляли позиции многочисленного класса чиновников. Более того, программа реформ бросала вызов вдовствующей императрице и представляла опасность для ее евнухов.
Вдовствующая императрица не сидела сложа руки. Используя влияние своей партии при дворе, она потихоньку сосредоточивала власть, чему способствовало назначение ее доверенного лица на пост командующего армией на севере Китая. В сентябре 1898 года, когда император назначил молодых реформаторов в Государственный совет, она нанесла удар. 21 сентября произошел государственный переворот — император был отстранен от власти и помещен под домашний арест. Затем вдовствующая императрица уволила и арестовала многих сторонников Кан Ю-вэя. Шестеро реформаторов были казнены, один видный политик бежал из страны на японском военном корабле, а самому Кан Ю-вэю англичане помогли скрыться в Гонконге, а затем в Японии. Вдовствующая императрица в третий раз стала регентом, чтобы «давать указания правительству», и отменила все важные указы, изданные в период «100 дней реформ».
Иностранцы на охоте. Китайская народная картина из коллекции академика В. М. Алексеева
Она нанесла реформаторам смертельный удар, но ничего не могла поделать с последствиями их деятельности — с требованием перемен, которое выражалось через такое новое явление, как общественное мнение, и с появлением класса интеллигенции, отличавшегося от класса ученых-аристократов, которые всегда были опорой династии. Тем не менее историческую сцену на время заняли новые, внушавшие страх фигуры.
В стране зрело недовольство обнищавших крестьян, усиленное наводнением 1898 года, когда Хуанхэ вышла из берегов, затопив сотни деревень, а также разразившейся в следующем году засухой. Поползли слухи, что причиной этих стихийных бедствий стали иностранцы, проповедовавшие свою религию и тем самым оскорбившие духов; кроме того, строительство железных дорог и добыча полезных ископаемых в горах нарушили гармонию человека и природы. Страх и ненависть по отношению к миссионерам и всем чужеземцам активно использовали приверженцы нового тайного культа, который стал наследником «Общества Белого лотоса» и в 90-х годах XIX века распространился в провинциях к северу от Янцзы. Это культ именовалось «Кулак во имя справедливости и согласия» (по ассоциации с гимнастикой, которой занимались члены общества), а поскольку в название общества входило слово «кулак», европейцы называли его членов «боксерами».
