Речка была неширокой, но быстрой, вода, казалось, кипела, стремительно проносясь по каменистому дну, разбиваясь на струи, закручивалась пузырящимися водоворотами. Вотша снял сапоги, зашел чуть ли не по колено в реку и опустил в воду свой мех. И тут позади него раздался тоненький девчоночий голосок:
– Эй, белый медведь, у тебя ноги не зябнут?!
Вотша, не разгибаясь, оглянулся. На берегу стояла совсем молоденькая девушка в коротком полосатом халатике, из-под которого торчали оранжевые шаровары. Ее иссиня-черные волосы были заплетены в две тугие косы, а через босые ступни перекатывалась быстрая речная вода. Девушка, наклонив голову, рассматривала Вотшу и при этом дружелюбно улыбалась.
– Нет, – улыбнулся в ответ Вотша, – не зябнут. А у тебя?
– А у меня привычные, – махнула рукой девчонка. – Мы в этой реке даже купаемся!
– Так, значит, ты местная? – спросил Вотша, вытаскивая свой наполнившийся мех и возвращаясь к берегу. – Тогда ты наверняка должна знать, как отсюда добраться до айла Четам?
– Два дня пути через Гвардский перевал, – ответила девушка и тут же спросила: – А зачем тебе в Четам?
– Да мне, собственно говоря, нужен айл Уругум, но мне сказали, что туда можно попасть только через айл Четам.
– А зачем тебе в Уругум?
– А зачем тебе это надо знать? – передразнил ее Вотша.
– Ну, так я тебе не скажу! – обиделась девушка.
Вотша сделал грустное лицо и заговорил вроде бы сам с собой:
– Не сказала ему красавица, как дойти до айла Уругум, и отправился он в путь, не зная этого пути. Долго бродил по горам добрый молодец, закончились у него припасы, истрепалась одежда, иссякли силы. Замерзал он ночью на жгучем, принизывающем ветру, обдирал пальцы днем, пытаясь преодолеть непреодолимые скалы, жевал он былинки сухой, вымерзшей травы, думая обмануть голод, но все было бесполезно. А на двенадцатый день своих мучений, когда совсем ослабли его руки, сорвался он в бездонную пропасть, но не разбился, а переломал себе все кости и долго еще мучился под завывание бешеного ветра…
– Не надо! – воскликнула вдруг девушка, и Вотша увидел, что на глазах ее блестят слезы.
– Не надо, я скажу тебе, как пройти от Четама до Уругума! Четам стоит в маленькой долине, высоко в горах. Если в Четаме встать лицом к Эльрусу, то справа будет лесистая седловина, за которой еще одна долина, меньше четамской. Там и находится Уругум.
– Спасибо, красавица, – снова улыбнулся Вотша. – Значит, теперь мне нужно только добраться до Четама, а там…
– А ты в Уругум насовсем или по делу? – вопрос, видимо, вырвался у девчушки спонтанно, потому что она вдруг засмущалась и даже прикрыла губы ладошкой.
– Еще не знаю. – Вотша сделал вид, что не заметил ее смущения. – Если понравится, может быть, останусь.
– А у нас тебе не нравится? – огорчилась девушка.
– Нравится. – Вотша оглядел окружающие долину горы. – Только у вас людно, а я ищу уединения…
– Да, – согласилась девушка. – Через Улаб много народу проходит. Но если ты останешься в Уругуме, ты будешь к нам приходить?
Вотша снова улыбнулся, на этот раз девичьей непосредственности:
– Ну, если ты, красавица, подскажешь мне, не собирается ли кто в Четам, то я обязательно приду к вам в Улаб еще раз, чтобы сказать тебе спасибо.
– Ладно! – радостно улыбнулась девушка, мгновенно развернулась и бегом бросилась в сторону села. А Вотша медленно двинулся назад, к каравану.
Он успел развести костер и поставить на огонь воду, когда его хозяева проснулись. После завтрака оба волка отправились на местный базар приискать себе сносное жилье и разузнать обменную конъюнктуру, а Вотшу оставили присматривать за имуществом и лошадьми. Караван рыжебородого Узулая должен был оставаться в Улабе еще три дня, поэтому волки решили, если удастся закончить все обменные дела в этот срок, отправиться с тигром дальше, до Апаты, а оттуда вернуться к себе на Запад морем.
Вотша перемыл посуду, осмотрел лошадей и уже поглядывал в сторону села, ожидая назад своих хозяев, когда вдруг рядом с ним возникла та самая девчонка, с которой он познакомился утром. Чуть запыхавшись, она проговорила:
– Дядя Барык завтра идет в Четам к своей дочери! Если хочешь, он возьмет тебя с собой.
– Конечно, хочу! – воскликнул Вотша. – А где мне найти дядю Барыка?!
– Не надо его искать. Завтра, когда шапка Эльруса станет розовой, он будет ждать тебя на том конце села, у последнего дома. Подойдешь и скажешь, что тебя прислала Гуляра. А тебя как зовут?!
И снова последний вопрос вырвался у девушки неожиданно для нее самой, и снова это привело ее в смущение. Она опять прикрыла губы ладошкой и опустила глаза.
– А меня зовут Бамбарак, – улыбнувшись, ответил Вотша. – Спасибо тебе большое, красавица Гуляра.
Остаток дня тянулся невыносимо долго. Волки, его хозяева, вернулись в караван только после обеда, довольные проведенным временем. Им удалось договориться об обмене своего товара на необработанные камни, так что они могли рассчитывать на скорое возвращение домой. Вотша долго сомневался, стоит ли сказать им о том, что он собирается их покинуть, но решил промолчать – многоликие могли попробовать задержать его. Ночью изверг почти не спал, а когда черное небо, усыпанное крупными ясными звездами, стало бледнеть, он осторожно поднялся, обулся, взял свои мешки и направился к недалекому лугу, отведенному для лошадей каравана. Там он оседлал свою лошадь и задами села прошел на противоположную околицу. Остановившись около последнего дома, он принялся ждать, чуть поеживаясь на утреннем холодке.
Прошло около часа, и вот вершина Эльруса, темневшая на фоне сереющего неба, стала розоветь, подсказывая, что встающее солнце коснулось ее своими лучами. В этот момент чуть слышно скрипнула калитка, и из дома, стоявшего чуть дальше по улице, вышел седой старик с длинной суковатой палкой в руке и двумя небольшими мешками, связанными и перекинутыми через плечо. Аккуратно закрыв калитку, мужчина направился в сторону Вотши, и тот шагнул ему навстречу с вопросом:
– Почтенный, тебя зовут дядя Барык?
Старик остановился и внимательно посмотрел на Вотшу.
– Гуляра сказала мне, что ты направляешься в Четам, не могу ли я к тебе присоединиться?
Старик перевел взгляд на лошадь, повод которой был у Вотши в руке, и спросил:
– Лошадка твоя?
– Моя, почтенный.
Старик кивнул:
– Ну, что ж, если нам по пути, пойдем вместе.
– Может быть, мы положим твою поклажу на лошадь? – спросил Вотша.
Старик снова оглядел лошадь, а затем молча кивнул. Вотша сам снял с его плеча два небольших, но увесистых мешка и перекинул их через седло лошади.
Старый Барык шагал неторопливо, твердо ставя ноги и не оглядываясь. Поначалу Вотша хотел было предложить ему сесть в седло, но какое-то внутреннее чувство удержало его. Молодой изверг следовал за стариком, чуть приотстав и не надоедая беседой, пока старик, отойдя от села километра на два, сам не спросил:
– Как тебя зовут, молодец?
Вотша поравнялся со стариком и ответил:
– Меня зовут Бамбарак, что на наречии западных медведей означает «колотушка для выбивания пыли из ковров».
– И что за дело образовалось у изверга из стаи западных медведей в Четаме? Это же очень далеко от наших гор.
– Вообще-то, дядя Барык, я иду не в Четам, а в Уругум. Хочу найти там кузнеца Вагата и попроситься к нему в ученики.
Старик удивленно посмотрел на Вотшу и покачал головой:
– Что ж у вас на Западе и кузнецов уже не осталось? Неужто нельзя было дома кузнечному ремеслу выучиться?!
– Да, наверное, можно, только мне порекомендовали именно этого кузнеца.
Барык удивленно посмотрел на Вотшу и покачал головой:
– Это что ж такое?! Выходит, нашего Вагата на Западе знают?!
После этого старик снова надолго замолчал, может, потому что у него не было больше темы для разговора, а может быть, просто берег силы. Тропа, на которую они вышли в паре километров от села, круто пошла вверх, нырнула под сосновые лапы леса, так что не только ее крутизна затрудняла путников, но и протянутые поперек дороги корни стоявших по обе стороны тропы сосен.
