Он смеялся так звонко, так заразительно, что я начинала улыбаться в ответ, осознавая свою собственную глупость.
— Хорошо, хорошо, существует! — примиряюще поднимала я руки. — Раз мы это видим собственными глазами… Но это требует строгого объяснения! Что значит оживление, конвалюция эта? Как понять, кем мы являемся на самом деле, и к чему приведет этот процесс?
— Не знаю, Алёнушка, не знаю… — разводил он руками. — Быть может, наша душа может совершать больше подвигов благодаря этому? Или она понимает свое предназначение и открывается навстречу миру? Становится более утонченной и более разумной? Кто знает… Проверь сама! Ты же ученый!
— Ты тоже! — кидала я в него подушку. — Столько лет здесь, а до сих пор не имеешь своей собственной теории!
— Возможно, я хочу, чтобы ты создала свою! — нахал показывал мне язык.
— Обязательно создам! — кивала я, утаив, что тирану отнюдь не понравится мое желание поделиться теорией с ученым советом.
А когда мы не шутили, я снова дергала его за руку, раз за разом прося рассказать мне те обрывочные сведения, которые были известны о процессе формирования леса и жизни его обитателей. И как-то лежа в кровати перед ночным сном, при свете желтой слабой лампы он заговорил, а я заслушалась, ощущая спиной его теплую грудь и такое… надежное сердцебиение. Казалось, что этот мужчина всегда был рядом со мной, а раньше я жила, не осознавая своих истинных потребностей.
— Это было давно… Наш род уже тогда владел этими землями, когда прадед моего деда, достопочтенный Арх, в голодное послекатастрофное время занялся раскопками земель с целью найти ценные минералы и обеспечить выживание своей деревни. Да что там выживание… Сами земли были под угрозой изъятия, хотя ничем ценным, кроме древесины, не обладали. Арх обнаружил скальный разлом недалеко от озера и, используя подручные средства, он и его семья с достойным похвалы упорством принялись расширять пещеру и вскапывать почву.
Какого же было их изумление, когда измученные многомесячным поиском, в глубине темноты они нашли слабое голубое свечение. Так был открыт Голубой камень. Прожилки Голубого камня освещали недра скальной породы. Камень выглядел необычным, для свечения ему не требовалось ничего… Оно не прекращалось и не тускнело. Обрадованные интересной находкой Арх с детьми стали продавать куски камней со светящимися частицами ювелирам и за короткое время сколотили неплохое состояние. Находка была высоко оценена коллекционерами, её назвали Алзар в честь бога света Алзариуса. Правда, никто не знал, что это за необычный минерал, и каковы его свойства.
Со временем Арх начал замечать странности, творящиеся рядом с разломом. Менялись растения, приобретали причудливые формы, вытягивались, расцветали огромными соцветиями. Странности происходили и со сторожевыми псами, охраняющими разлом…
— Они начали умнеть? — сквозь полуприкрытые глаза прошептала я. Давно мне не рассказывали сказок на ночь.
— Да… Более того, не раз замечали диких волков рядом с разломом. Они не нападали на людей. А потом стали появляться щенки — потомки собак и волков. Именно они положили начало волтам. С каждым новым поколением волки становились все более очеловеченными…
— А другие люди, которым достались камни, замечали это?
— Эта история закончилась не так, как хотелось бы. Когда Арх осознал, что совершил грандиозное открытие, он впал в эйфорию и бросился на прием к правящему тогда императору. Но… не успел.
Ратмир замолчал, задумавшись о чем-то своем. Я не видела его лица, но по тому, как напряглось его тело, поняла, что затронута сложная тема.
— Что же случилось? — подтолкнула я его, когда, казалось, мужчина совсем погрузился в воспоминания.
— Его убили. Светящийся камень Алзар попал не в те руки. И это были не простые люди, отнюдь не ценители, не правящая каста и не грабители… Это были фанатики. Фанатики — наследие докатастрофных времен. Инквизиторы. Люди, фанатично преданные своему учению, своей вере в бога… Они сочли камень порождением дьявола, его сутью, меняющей сознание людей и природы…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Инквизиторы? — переспросила я. Я слышала это слово на уроках истории, но никогда не придавала ему значения. В нашем мире инквизиторов не было, они упоминались лишь как отголоски древней докатастрофной истории. Необразованные люди, за своими страхами не способные узреть истину, потерявшиеся в заблуждениях.
— Инквизиторы — борцы за чистоту. У них свое особое видение всего, что происходит. Они отвергают любой способ вмешательства в жизнь человека, кроме того, что сочли божественным. Все, что творится в лесу для них — порождение сатаны, черного разума, обрекающего душу на погибель…
— Но ведь это не так! — воскликнула я.
— Не так… Для нас. У инквизиторов другие представления. И они убеждены, что правы. Волты были бы для них наглядными исчадиями ада. Без сомнения, они бы их уничтожили на корню. Если бы нашли…
— Это же дико! — всполошилась я, представив ярых изуверов, забравшихся на неприкосновенные земли.
— Для них неведома наука, Алёна. Ты ведь понимаешь, что для фанатиков не существует ничего, кроме их собственных убеждений… Они изъяли все светящиеся осколки Алзара, что попали к коллекционерам, а Империю накрыла черным крылом тревога, самые известные личности стали пропадать без следа… Гибнуть в результате несчастных случаев, болеть и просто исчезать. Мутное было время, никто так и не смог разобраться в истинных причинах событий.
Однако опасность понимал и Лиан, сын Арха. К счастью, он был умен и быстро сообразил, откуда надвигается беда. Он всегда стремился к познанию. Лиан был не силен физически, зато у него было другое достоинство. Разум исследователя, а не предпринимательская жилка, как у отца. К тому же, пока отец усердствовал в раскопках, Лиан занимался наблюдениями и заметил, что в том месте, где случайно пролилась кровь человека, а во время работ всегда кто-то получал небольшие повреждения, растения росли особенно активно. И пока отец добывал Алзар, Лиан проводил собственные эксперименты. Одно дерево отличалось от остальных…
— Светлое дерево!
— Верно. Лиан стал видеть связи… те тонкие нити, что соединяли все вокруг. Он прекрасно понимал, что инквизиторы не остановятся на достигнутом, соберут силы и ворвутся в лес, уничтожат разлом и все что с ним связано… У Лиана не было армии, не было сил поддержки. На тот момент у него оставалась небольшая деревня да собственная семья с двумя детьми. Лиан метался вокруг разлома в поисках выхода из положения…
— Ты так рассказываешь, будто сам был на его месте…
— Я его очень хорошо понимаю, Алёна, — усмехнулся Ратмир. — Эта история тщательно передается из уст в уста в нашей семье. Лиан осознал… нашел выход. Он соединил свою кровь и сок Светлого дерева, проникая в сущность леса глубже и стремительней, видя незримые связи чётче и тоньше… И создал морок, колпак хитросплетений по границам своих земель…
— Морок? Это то, что путает?
— Морок — защиту. Все деревья в лесу слышат друг друга, словно система, живой организм, где каждое растение выполняет отведенную ему роль. Отныне никто не мог бродить по лесу, не плутая… К тому же единственный скальный выход зарос непроходимыми и ядовитыми растениями. Это выглядит чудом, но инквизиторы не смогли покуситься на владения Лиана. Они были… изворотливыми, но не многочисленными. Потратив свои ресурсы на уничтожение Алзара, покинувшего пределы наших владений, и всех упоминаний о Светящем камне, их не хватило на то, чтобы подобраться к источнику. Лес нас сберег…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Длительное время территория оставалась отрезанной от всего мира. Отойдя от потрясений, Лиан продолжил свои исследования, тщательно фиксируя наблюдения.
— Выходит, ритуал пошел от него?
— Да, Лиан создал традицию и обратил своего сына, когда тот вырос. Но главное, что Лиан поддержал начавшиеся изменения. Вместе с единомышленниками они основали деревню волтов. Продолжив раскопки, Лиан обнаружил весьма любопытные записи. Это были полевые заметки. Письма из докатастрофного времени.
