— Но все равно мудак, — прокомментировала она, и я фыркнул от смеха.
— Я просто существо, созданное обстоятельствами.
Она цокнула языком, и во мне вспыхнуло раздражение. Если бы она знала, под каким давлением я нахожусь. Если бы она хоть представляла, чего мне стоило добраться до того места, где я был сегодня…
— Ты бы сделала то же самое, знаешь ли. Если бы ты была воспитана так же, как и я. — Я попытался скрыть горечь в своем голосе, но она немного просочилась. Я все еще не смотрел на нее, да и не собирался этого делать. Возможно, это было не потому, будто думал, что она сбежит. Скорее всего, потому, что я боюсь того, что увижу в ее глазах. Ненависть. Презрение. Отвращение.
Глаза Дарси Вега могли резать мою плоть так же остро, как нож. И это причина номер триста пятьдесят восемь, по которой я ненавидел ее в ответ. Почему я хотел наказать ее с той секунды, как мы встретились.
— Ты ошибаешься, — холодно сказала она. — Я не такая, как ты. Даже если бы выросла в Солярии…
— Чушь собачья, — огрызнулся я, пытаясь обуздать свой гнев, потому что, блядь, хотел хоть раз попытаться рассуждать рационально. Не кусаться и не огрызаться. Я прилагал усилия и уже по-королевски все испортил.
Наконец я повернулся к ней, и она вздернула подбородок. И вот они, эти темно-зеленые глаза, в которых таилась моя гибель. Те, в которых был океан доброты. Я не мог соперничать с ними. Это единственное, чего мне не хватало в борьбе.
Может быть, я хотел верить, что она была бы такой же, как я, если бы росла здесь, что ее моральный компас был бы повернут на юг, благодаря обществу, родителям, путем фейри. Мысль о том, что это не так, означает только одно. Я плохой человек. Жестокий, испорченный парень, который не стал бы хорошим, даже будь у меня смертные родители, которые лелеяли бы меня, а не те, которые бросили на горе, чтобы я сам за себя постоял, когда мне было пять лет. Я горячо любил своих родителей. Но даже несмотря на всю их ласку, они воспитали меня суровым и холодным. С тех пор как я сошел с горы, во мне зарождался Альфа. Они видели во мне что-то жесткое и хотели сделать еще жестче. И я позволил им, потому что, возможно, я тоже это видел.
— Верь во что хочешь, Сет, — сказала Дарси, звуча уставшей от меня. Я бы, наверное, тоже устал от себя, если бы был на ее месте. — Ты привел меня сюда только для того, чтобы попытаться убедить меня, что я бы тоже была мудаком, если бы мы обменялись жизнями?
Стон вырвался из моего горла, и я вцепился в перила, заставляя себя снова отвести от нее взгляд и пытаясь высвободить эмоции, которые мне нужно озвучить. Вскрыть раны, которые я так отчаянно хотел залечить. Может быть, речь идёт не о том, чтобы устроить хорошее шоу для Луны. Что-то беспокоит меня в ней последнее время. Вдруг если я не разберусь со всем дерьмом, которое произошло между нами, я никогда не буду достоин трона, заявив на него права. Я просто буду недостойным ублюдком, который не заслуживает того, чтобы править своим народом. Поэтому мне необходимо это сделать. Но я просто не могу… Какого хрена это так сложно?
После стольких лет подавления и репрессии эмоций, все заперто слишком накрепко. Но я должен попытаться.
— Я не хочу, чтобы ты ненавидела меня, — выдавил я, мои плечи напряглись, украдкой взглянув на нее. Конечно, она выглядела подозрительно. — Итак… это то, что я хотел сказать, — закончил я слабым голосом. Черт, это было худшее извинение в моей жизни. На самом деле, это даже не было извинением. Это было заявление. Но даже когда я пытался придумать, как на самом деле сказать «извини», слово застряло у меня в горле, и я услышал голос матери, отчетливо звучащий у меня в голове.
Никогда не позволяй своим врагам увидеть, что у тебя есть сердце.
ящик эмоций внутри меня перестал дребезжать, и я сделал вдох, когда снова оцепенел.
— Ты не хочешь, чтобы я тебя ненавидела? — глухо повторила она. — После того, как ты отрезал мне волосы? Унизил меня? Причинил мне боль? После того, как ты шантажировал меня и моего парня?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Парень, — пробурчал я, не в силах остановиться, когда во мне поднялась волна гнева. Я с рычанием набросился на нее и ударился о прочный воздушный щит, который она создала вокруг себя. Но я все равно не собирался причинять боль магией, я собирался сделать это словами. — Ты живешь в фантазии, Дарси. Ты Принцесса Солярии. Ты и твой парень закончите в огненном пекле, если не остановите это, пока не стало слишком поздно.
Ее глаза вспыхнули яростью.
— Это угроза?
— Это предупреждение, — прорычал я. — Не будь идиоткой.
— Мне не нужны твои советы, — отрезала она. — Я знаю, что делаю.
Она бросилась прочь, но я воздвиг перед дверью воздушную стену, так что она не смогла этого сделать, поэтому развернулась, оскалив зубы. В эти дни она все больше и больше походила на настоящую Фейри. На ее лице почти не было страха. И когда она возьмет все под контроль, она станет силой, с которой придется считаться.
— Я лучше знаю. Я знаю этот мир. И я знаю, что они сделают с ним, когда все полетит к чертям, — прорычал я. — А ты знаешь, что будет с тобой? — Я подошел ближе, и яд в ее глазах просочился в мою кожу, заставляя ее шипеть и гореть.
— Что? — спросила она на одном дыхании.
— Ты впадешь в немилость. Ты не получишь поддержки в борьбе за трон. Газеты разорвут тебя на части. Захват власти бессмыслен, если никто в королевстве не будет поддерживать тебя и помогать править всей Солярией. Ты готова потерять свой шанс из-за него?
Не то чтобы я хотел, чтобы она правила. Может быть, мне следовало поощрять ее продолжать трахаться с Орионом и терпеливо ждать ее неминуемого падения. Но у меня просто не хватило духу проглотить правду. Она заслуживает знать, чем рискует.
Между нами повисла напряженная тишина, и я понял, чего она на самом деле боялась. Это было написано в каждом уголке ее чертовски красивого лица. Она боялась не за себя, она боялась за него.
— Оставь Лэнса в покое, — предупредила она властным голосом. — Если ты хочешь сразиться со мной, тогда сделай это со всем, что у тебя есть. Но оставь его в покое.
— В конце концов, это может быть не мой выбор, детка, — сказал я, пожимая плечами, отбрасывая воздушную стену.
Она долго смотрела на меня, и я открыл рот, чтобы продолжить, но она вошла внутрь, доставая свой атлас, без сомнения, чтобы написать своему Профессору и сказать ему, какой я придурок.
И награда за худшее извинение в истории достается…
Тори
Мне неприятно это признавать, но Наследники действительно знают, как устраивать вечеринки.
Место, которое они создали для празднования действительно крутое. В огромном зале, созданном из сочетания магии земли и воды, у меня перехватило дыхание, и я не могла не восхищаться всем. От стен, построенных из переплетающихся виноградных лоз и слоев мерцающего льда, до водопадов, которые каскадом низвергались с валунов, внутри которых мерцали прожилки драгоценных металлов, просто захватывало дух.
Здание было наполовину на берегу озера, и наполовину над самой водой, поверхность озера заморозили, превратив в танцпол, расписанный морозными узорами. В дальней части помещения часть пола отсутствовала, и там находились два бассейна, заполненные людьми, решившими искупаться. Один был пропитан магией огня, поэтому вода была горячей и идеально подходила для бесчисленного множества людей, нежившихся в бассейне, а другой был ледяным и давал доступ к остальной части озера, где Сирены в своей измененной форме ныряли в воду и выходили из нее.
Бар был смонтирован из чего-то похожего на дерево, которое выращено в идеальной форме для приготовления всевозможных коктейлей, а бармены устроили настоящее шоу по их смешиванию, добавляя волшебства в более чем несколько рецептов по ходу дела.
Джеральдина потащила меня сквозь танцующие тела к бару, драматично взмахнув рукой, чтобы остыть.
— Ну, если я не чувствую себя просто репой в мешке с картошкой, — выдохнула она. — Извини, что я такая зануда, как Бетси, но мне нужна передышка на минутку.
