Я сражался с Наследниками всю свою жизнь, и мне это нравилось, но ничто не могло сравниться с новым противником. Тот, которого я должен выяснить, оценить, победить. Этот новый вызов осветил меня изнутри. На самом деле я немного болел за нее. Хотя никогда никому не мог этого признать. Потому что да, это захватывающе, но последствия такой реальности чертовски ужасны.
Она была Вега. Если она победит меня, то все. Это официально делало ее достойным противником. Та, которую все в королевстве признают. И я собирался драться изо всех сил, чтобы убедиться, что этого не произойдет. Но решимость в ее глазах и это отчаянное желание причинить мне боль нельзя было игнорировать. Заслужил ли я это? Что ж, можно было обсудить. И это был спор, в который я не собираюсь вступать самим с собой прямо сейчас.
Я выхватил телефон, отправляя сообщение Калебу с ухмылкой на лице.
Сет:
Что ты делаешь?
Калеб:
Я спал.
P.S. С днем рождения. У меня есть для тебя подарок.
Я покачался на пятках, когда возбуждение пробежало по мне.
Сет:
Так почему бы тебе не прийти и не отдать его мне?
Если ты сможешь выследить меня, то …
Я нажал "Отправить", прислушиваясь к лесу вокруг меня. Возможно, он уже пришел за мной, мошеннический ублюдок, которым он был.
Калеб:
Беги, спасая свою жизнь.
У меня вырвался смешок, но я не убежал. Я подошел к дубу и начал карабкаться, пока не оказался на ветвях, глядя вниз на тропинку внизу с улыбкой на лице.
Моя кровь бурлила, а адреналин заставлял сердце биться быстрее. Эта игра была для Калеба больше, чем просто развлечением. Я наслаждался каждой секундой этого. Но мне больше всего нравилось, когда он ловил меня, и мы дрались, как дикие собаки.
Подул ветер, и мои волосы развевались вокруг меня.
Мои мышцы напряглись, когда инстинктивная дрожь пробежала по позвоночнику. Я сотворил под собой сплошную воздушную стену и разразился смехом, достаточно громким, чтобы он услышал, если был рядом.
Он появился как в тумане и врезался в мой воздушный щит с такой силой, что его отбросило на спину с воплем ярости.
Я спрыгнул с дерева, смеясь до упаду, когда упал на него сверху, обхватив руками его горло.
— Сдавайся.
Уголки его рта приподнялись, и он нанес мне сильный удар в бок.
— Счастливого. Дня рождения. Мудак, — говорил он с каждым ударом, который наносил, смеясь вместе со мной и оттолкивая от себя. Я попытался встать, но он бросился вперед с голодными глазами, схватив меня за руку и пытаясь впиться зубами в мое запястье.
Я ударил его другим кулаком по голове, и он зарычал, бросаясь на меня, вдавливая в грязь, и пытаясь добраться до горла. Наш смех полностью утих, а я свирепо зарычал, отбиваясь, переворачивая нас и нанося тяжелые удары ему в живот, пока мы оба пытались одержать верх.
Его темно-синие глаза горели жаждой крови, он вцепился в мои волосы, когда я потянул его на себя, откинув голову назад, и он рванулся к моей шее.
— Черт, — воскликнул я, когда его зубы погрузились в вену, мое дыхание участилось, когда он обездвижил мою магию.
Он обхватил меня одной рукой и в порыве скорости понес меня к дубу, прижимая спиной к нему, а его клыки глубже погрузились в мою шею.
Его тело прижалось вплотную к моему, и стон вырвался из моего горла, когда его мышцы напряглись напротив меня, не в силах удержаться от возбуждения. Он еще сильнее прижал меня к корявой коре, и я обернул руку вокруг задней части шеи, крепко сжимая его, пока он кормился. Он был единственным Вампиром во всей Солярии, которому я когда-либо позволял пить из себя. И я начинал входить во вкус к этим играм, даже к кусачим. Черт, неужелия стал мазохистом?
— Кэл, — прорычал я, моя другая рука пробежалась по его гладкой поверхности спины.
Он высвободил клыки, поднял голову, чтобы посмотреть на меня, и из уголка его губ потекла струйка крови. У меня было дикое желание слизать ее, а выражение его глаз в этот момент говорило, что он, возможно, совсем не против этого. Но он мой друг, Наследник. Возможно, у меня и были более чем странные фантазии о нем, но я никогда не действовал в соответствии с ними. Даже в тот раз, когда мы делили девушку и случайно поцеловали друг друга (или так сказал Калеб). Мы были чертовски пьяны. Но сейчас мы не пьяны. И то, как его тело прижималось к моему, чувствуется остаточно афигенно, чтобы кровь в моих венах устремилась очень далеко на юг.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Я думаю, ты только что послал ураган в мое гребаное горло, — прохрипел он.
— Не в первый раз, — поддразнил я, и он звонко рассмеялся, заставив мой взгляд снова переместиться на его рот. У него была утренняя щетина и волосы, взъерошенные после постели. Это мой любимый образ. Он был просто охуенно великолепен. Как жаль, что он натурал. Ну, по крайней мере, когда трезвый.
Его горло дернулось, и я осознал, что наши груди все еще прижаты друг к другу, но теперь для этого нет причин. Моя рука все еще лежала на его шее, и я опустил ее, ожидая, что он отстранится, но он так не сделал.
— Ну и где мой подарок? — спросил я, выгибая бровь, и он, наконец, отступил, опустив мой взгляд.
Он откашлялся, проводя рукой по своим непослушным светлым кудрям.
— Вот. — Он сунул руку в карман и бросил мне что-то.
Я поймал его в воздухе, глядя вниз на сероватый камень в моей руке. У меня отвисла челюсть, когда я почувствовал исходящий от него гул силы. Зов небесного существа, которому он принадлежал. Это редкий камень. Настолько редкий, чем алмаз, растущий на заднице гептианской жабы.
— Лунный камень? — ахнул я.
Каждый год на Солярии проводилась лотерея, и десяти победителям разрешалось посетить Луну. Ты должен быть одним удачливым сукиным сыном, чтобы получить билет, и не имело значения, что ты самый богатый мудак в мире, он же я, ты все равно не мог купить билет туда. Я тысячу раз пытался подкупить фейри, который руководил экспедицией. Написал ему бесчисленное количество писем, навещал его (я преследовал его и дважды стучал в его дверь в четыре утра) и, черт возьми, умолял его дать мне билет.
Ни один Оборотень никогда там не был. А мы были созданы для Луны. Практически рождённые для Луны созвездием. Но он и его причудливая маленькая магия, способная переносить фейри на Луну — которую, черт возьми, держал в секрете, хотя я пытался раскрыть ее миллион раз — держал под строгим контролем и охранял. Так что никакого путешествия на Луну у меня не будет. Но я знаю, что лежит в моей руке, так как видел, как эти самодовольные, только что побывавшие на Луне, мудаки размахивали камнями перед камерами по телевизору каждый год, пока я рыдал.
Калеб кивнул, затем снова полез в карман и достал серебряный билет, сверкающий в утреннем свете. Он протянул его мне, и я даже не успел поднять руку, чтобы взять его, потому что встретился с ним взглядом.
— Не может быть, — выдохнул я, глядя на слова, напечатанные на нем. Мое сердце остановилось. На самом деле перестало, блядь, биться.
— Бери, — засмеялся он.
— Ни за что, черт возьми! — Я обвиняюще ткнул пальцем. — Клянусь звездами, Калеб Альтаир, если ты издеваешься надо мной…
Он сунул билет мне в ладонь.
— Я купил более трехсот тысяч лотерейных билетов, — сказал он, просто пожав плечами, как будто это ничего не значило. — На самом деле, я покупаю столько каждый год с тех пор, как ты пожаловался на свой шестнадцатый день рождения, что тебе никогда не удастся засунуть свой член в лунный кратер. Решил, что в конце концов это должно было окупиться.
— Ты сделал это для меня? — Я выдавил из себя эти слова, и он снова пожал плечами.
— Луна — твоя любимая вещь в мире, чувак. И тем более, я никогда не знаю, что тебе купить.
Я набросился на него, обхватывая его всем телом и облизывая его гребаное лицо, потому что, о мои звезды, я собирался на гребаную Луну!
