– Он спасал свою жизнь? – снова спросил он у каждого воина. Девять ответили "Да!". Двое заметили, что этот гонец что-то жевал до самой смерти. – Принесите сюда его тело, – приказал Кинжал Империи. Когда тело приволокли, окровавленное – у гонца было перерезано горло – и избитое о камни, Кинжал Империи безучастно сказал: – Разрежьте ему живот. – Воины заколебались. "Конечно, – подумал Кинжал Империи, – они воины, резать труп врага для них унизительно. Они считают себя воинами, а не собаками-людоедами. И правильно считают. Но они не выполнили мой приказ. Надо их унизить". – Позовите моих рабынь! – повелел он.
Подошли пять женщин с закрытыми платками лицами. Гордость Кинжала Империи, рабыни смерти. Эти женщины, переодевшись как гили, будут под видом беженок ходить по городам и селам Стерры и резать, резать и резать, всех, кого смогут, внося панику и ужас с сердца гилей. Чтобы гили кричали и шептали друг-другу: "Чуги уже здесь!" Когда начнется война.
Он взял с собой только пятерых, их у него – тридцать и еще эти пятеро. Сейчас лица их закрыты, чтобы никто лишний не видел их и не узнал, встретив с открытым лицом. Для верности Кинжал Империи отрезал бы у них языки, но могло бы понадобиться, чтобы эти женщины говорили – сообщали, спрашивали, разговаривали. Разговаривали, чтобы не насторожить свои жертвы. Эти женщины – не вполне чуги. Их отцы – чуги, их матери – рабыни. Их тщательно и неторопливо собирали по всей Империи. Только молодых и сильных. Дерзких. Озлобленных. Только униженных изнасилованием на глазах родственников или родителей. Тех, которые видели только труд и унижения их матерей, смерть слабых и старых, но спрашивающих себя: за что?! Их искали и находили там, где они ждали неумолимой смерти по прихоти хозяев. И вдруг у такой девушки появляется отец. Чуг! Защитник! Хорошая еда, чистая одежда и вода. Отец просит – помоги Империи, и этот пожилой человек, мой друг, выпросит у Императора для тебя свободу. Поможешь хорошо – тебе дадут Имя. Их учат. Долго и тщательно, но только убивать. И ничего не бояться. Убей этого малыша, он раб. Хорошо! Убей этого раба, увлеки его на ложе и убей там! Хорошо! Убей свою подругу – она лучше тебя играет с ножами. Хорошо! Император был доволен мыслью и ее исполнением. Десять таких женщин охраняли его на больших приемах. Для пущей торжественности и важности. Для защиты. От ближайших.
– Разрежьте ему живот от горла и вниз, я хочу посмотреть, что он жевал перед смертью, – приказал Кинжал Империи, глядя поверх голов своих рабынь. Старшая этой группы подала условный знак, и одна из рабынь смерти кривым коротким ножом ловко и быстро срезала с трупа одежду и, не останавливаясь, тут же деловито начала вскрывать грудь трупа. Кинжал Империи был доволен – эта рабыня знала, где надо резать ребра, чтобы оторвать твердую переднюю кость на груди. Из разрезанного пузыря желудка рабыня вынула куски изжеванной полоски бумаги с полностью расплывшимися буквами. "Новая хитрость гилей, – еще на месте понял Кинжал Империи. – Один везет донесение, а другой ключик к его прочтению. Неплохо придумано, гили! Но и это вам не поможет". На груди командира отряда воинов боевого охранения – статного парня, красивого сильного воина – висел инструмент гилей "дальний глаз", тоже полезная вещь, через нее и увидели гонцов. "Все ваши инструменты и умения будут нашими, гили!" – еще раз потянувшись, подумал Кинжал Империи и вернулся в подземелье. Он был не слишком стар, но у него давно была бессонница, он уже ничего по настоящему не любил, ни к чему не был привязан и уже не любил жить. Но у него была одна мечта. С детства. Мечта покорить гилей. Дожить до исполнения мечты – вот что ему хотелось на старости лет, да и то, даже не всей силой своей души. А душа у него была маленькая. Ей не дали вырасти, когда он был еще ребенком.
Посол висел на веревках, распятый. На штанах между его ног расплывалось кровавое пятно. "Изнасилованные женщины свое унижение вымещают на мужчинах всегда один и тем же способом, почему? – лениво подумал Кинжал Империи. – Глупые создания. Главный и важнейший орган у мужчин – глаза. Слепой мужчина – беспомощен. А корень… он нужен, пока ты молод и тебя интересует секрет, которого нет. А может быть, я не прав… Самое тяжелое чувство – это когда хочешь что-либо, но не можешь. Как я сейчас. Я хочу умереть, но не могу. Посол еще не стар. Боль пройдет, забудется, он захочет женщин, но не сможет. Никогда. Я правильно выучил моих рабынь".
– Что ты ответишь на мои вопросы? – лениво спросил Посла Кинжал Империи.
– У меня нет ответов, мой господин, у меня есть только объяснения, пустые слова, – ответил тихим голосом Посол. Мужественно ответил. "Может быть и вправду, когда-то он был ценным человеком?"
– Это хороший и честный ответ, ответ верноподданного чуга, – признал Кинжал Империи. – Скажи, Посол, с чего начались неприятности? Если не знаешь ответ – подумай, я подожду. И рабыни смерти подождут…
– С того, что Чужак – это чужестранец, который…
– Я знаю, – прервал его Кинжал Империи. – Я уже прочел твои бумаги в кабинете.
– Он хотел купить у Стерры принцессу Гигар. Пришлось заключать соглашение о перемирии. Гили обнаглели… Теперь мне кажется, что Чужак с гилями заодно. Всегда был заодно.
– Ты прав, так оно и есть. Почему ты раньше этого не видел? – Кинжал Империи с презрением смотрел на Посла. Сам он знал ответ. Посол не видел, потому что все время смотрел на себя, любовался собой, а не делами рук своих. А Посол молчал. Он еще не знал этого правильного ответа.
– Где найти твоих шпионов? – спросил Посла Кинжал Империи. – Всех, которые остались после чистки гилей, – добавил он с раздражением. – Они мне понадобятся.
Принцесса возвращалась с Торгового Рынка по обычному своему маршруту: бакалейщик, булочник, мясник, зеленщик, гастроном. Сегодня на Рынке она купила сыр. Твердый, не портящийся сыр с Зеленых Земель. Чтобы пролежать и не заплесневеть, его долго сушат под лучами Светила, постепенно отжимая воду. И из толстого – в ладонь! – круга получается лепешка толщиной в два пальца. Тяжелая лепешка! Как камень. И такая же твердая. Она несла их две. Одна – для пробы. Вчера они с Кадетом разговаривали, обнявшись и барахтаясь между разговорами. Она показывала ему прием "разожми пальцы", а он ей рассказывал про интересное оружие с родины его отца – метательную палочку "бумеранг". Запускаешь такую изогнутую палочку… Вот тогда он и сказал, что есть очень вкусное блюдо – трубочки из теста с тертым сыром, спагетти. Его угощали этим блюдом на родине отца, которая называется Земля. Не Холодные, не Каменные, не Зеленые Земли, просто Земля. Принцесса тут же вспомнила рецепт этого блюда. Сегодня она отломит от сырной лепешки четверть, размочит ее в молоке, завтра натрет помягчевший сыр, отварит тонкие хлебные палочки, раздавит три больших мягких красненьких, добавит в них жгуна и – угостит Монаха. Если Монаху понравится, на другой день вечером она покормит Кадета спагетти с сыром и кетчупом. Кетчуп, конечно, не настоящий, но в порту Дикка нет многих продуктов, упоминающихся в Большом Всеобщем Кулинарном Справочнике. Если Кадету понравится, она будет иногда готовить спагетти с сыром, чтобы он чаще вспоминал своего необыкновенно старого – ему почти сорок лет! – отца. На Бакалейной улице Неспящий шепнул, что кто-то недружелюбно смотрит ей в спину. Принцесса, сделав вид, что поправляет платок, ослабила запор рукоятки на своем кинжале "Женская честь" – первый после женитьбы подарок Каддета!, но Валея не предупредила, опасность была не явной. После бакалейщика она направилась к булочнику, свернула в переулок.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
