Фульк целовал ее, а она с неистовством отвечала на поцелуи, пока у обоих не перехватило дыхание. Мод шарила руками под его коттой и рубашкой, добираясь до кожи. Судорожно гладила его ладонями по груди, потом опустила их ниже, к пояснице, и еще ниже, под шнурок штанов, к изгибу ягодиц. Потом потянула мужа на себя и забилась бедрами в бессловесном, первобытном зове.
Фульк развязал штаны, откинул ее юбки и, закрыв глаза, вошел в нее. Это не могло продолжаться долго – слишком силен был накал страстей. Он старался сдержаться, одновременно и отчаянно желая освобождения, и стараясь отдалить его. Постанывания Мод, ее сдавленные вздохи наслаждения и то, как она извивалась под ним, заставляя проникать все глубже, возбуждали Фулька так сильно, что он не в состоянии был сдерживаться. Когда она напряглась и сжала его ногами, вонзая ногти в спину, он больше не мог сопротивляться. Добравшись губами до ее рта – не хватало еще закричать, к потехе его рыцарей, – Фульк толкнулся последний раз и весь задрожал, освобождая энергию, которая хлынула из него потоком ярких искр.
Взрыв буквально ослепил их: за высшим наслаждением последовало мгновение беспамятства. Фульк лежал на ней, закрыв глаза, и по членам его растекалась блаженная истома. Мод опустила ноги и, лаская, запустила пальцы мужу в волосы. А через несколько мгновений легонько оттолкнула его.
– Тяжелый, как вол, – пробормотала она.
Фульк перекатился на бок, утягивая ее за собой.
– Я и впрямь чувствую себя как бык в ярме, – тихо рассмеялся он. – Мне кажется, я сейчас и мешка с мукой не унесу.
Мод уселась на него сверху. У нее было такое лицо, какого он раньше никогда не видел. Потяжелевшие веки, красные и припухшие от поцелуев губы. Пряди серебристых волос выбились из кос и прилипли ко лбу и груди. Она выглядела такой безудержно-страстной, что, несмотря на слабость, Фульк почувствовал, как искорка желания снова начинает разгораться. Было в выражении ее лица и что-то еще. Удивление и любопытство, так ему показалось, словно Мод прислушивалась к новому переживанию.
– Надеюсь, я не обманул твоих ожиданий, – сказал он и зевнул.
Мод убрала за ухо растрепавшуюся прядь и изогнула губы в улыбке.
– Нет, не обманул, – ответила она и сморщила нос. – Теобальд тоже всегда засыпал сразу после этого.
Фульку стало неуютно. Сам виноват, идиот, зачем полез с вопросами – вот и нарвался. Но тут Мод наклонилась и нежно поцеловала его в губы.
– Не обманул, – повторила она. – Ты превзошел все мои самые смелые ожидания, но больше я ничего не скажу, а то ты от гордости весь раздуешься и хауберк на тебя не налезет!
Поцелуй и слова одобрения еще больше разожгли вспыхнувшую искру, и хотя еще пять минут назад Фульк мечтал провалиться в сон, он почувствовал, как напряжение внутри снова начинает нарастать.
– Я и так уже начинаю распухать, – сказал он, – только не от гордости, а совсем по иной причине.
Когда Мод проснулась, еще не рассвело, и несколько секунд она не могла понять, где находится. Но, почувствовав тяжелую руку Фулька у себя на талии, Мод все вспомнила и улыбнулась. Темнота хранила запах листьев и смятого папоротника, запах мужчины и женщины. Фульк еще крепко спал, глубоко и мерно дыша.
Она лежала тихо, чтобы не потревожить его, и думала об их первой брачной ночи. О том, как велика оказалась разница между тем, чего она ожидала, и тем, что произошло. Мод понимала, что нехорошо сравнивать Фулька и Тео, но не сравнивать было невозможно. В последний год их совместной жизни Теобальд делил с ней ложе, и только. Да и прежде супружеские обязанности ставил в один ряд с прочими, не слишком их выделяя. Теобальд всегда был нежен с женой, но при этом словно бы извинялся за то, что делает. Мод и ведать не ведала, что акт продолжения рода может быть столь бесцеремонным, радостным и наполненным такой откровенной, дикой страстью, что перехватывало дыхание. Она и представить себе не могла, что наслаждение может быть столь невыносимым, что ей захочется кричать. Даже сейчас от одной только мысли об этом между ногами потеплело и начало покалывать, так что появился легкий зуд. Мод улыбнулась. Да уж, она явно переусердствовала: сначала ехала верхом на лошади, покрывая милю за милей, а потом чуть не до самого утра скакала на муже. Но, боже мой, до чего же ей было хорошо…
Тут томное течение ее мыслей грубо прервали. Защитный полог из одеял откинули в сторону, и появилось лицо Уильяма, освещаемое, как у демона, мерцающим отблеском огня от ручного фонаря. Чуть вскрикнув от неожиданности, Мод резко села. Ее муж тоже рванулся с постели, еще толком не открыв глаза, но уже нашаривая меч.
– Фульк, в лесу всадники. Надо уходить, – свистящим шепотом произнес Уильям. – Один из часовых видел их факелы, и еще с ними собаки.
Фульк чертыхнулся:
– Ладно. Вы знаете, что надо делать.
Уильям кивнул:
– Я принес тебе хауберк.
Он показал на бесформенную кучу, валявшуюся на земле, и, оставив фонарь, исчез.
Фульк быстро затянул одну из завязок на шоссах.
– Доброе утро, моя милая женушка, – сказал он и осклабился свирепой улыбкой. – Боюсь, наш первый семейный завтрак придется отложить.
– Ничего, зато у нас была брачная ночь, – ответила Мод. – Теперь нас не смогут разлучить на том основании, что брак не консумирован.
И, обвив руками шею мужа, она поцеловала его. Фульк на секунду прижал ее, и Мод с блаженством почувствовала его колючую щетину и сильные руки.
– Значит, ты ни о чем не жалеешь? – спросил он.
– Только о том, что мы не можем позволить себе роскошь сегодня утром поваляться в постели.
Они снова поцеловались, страстно, но коротко. Фульк высвободился из объятий жены, вышел на улицу и надел свой стеганый гамбезон и кольчугу. Мод торопливо уложила волосы в шелковую сетку и покрыла их накидкой. Венок из шиповника, чуть помятого и увядшего, словно бы подмигнул ей в свете свечи. Мод аккуратно подняла его, возложила себе на голову и закрепила парой шпилек. Когда Фульк справился с хауберком, она уже была рядом. Помогая супругу влезть в ворот и рукава кольчуги, Мод чуть не покачнулась от ее тяжести. Он продел голову, и теперь оставалось только одернуть кольчугу, чтобы она ровно легла на плотно облегающий тело гамбезон. Мод принесла пояс и подивилась, как ловко и проворно Фульк пристегивает меч – и не скажешь, что всего лишь несколько минут назад ее муж безмятежно спал, положив руку ей на грудь. Интерес но, он всегда умел так быстро переключаться с одного на другое, или же постоянное балансирование на лезвии ножа развило в нем эту способность? Мод еще столько всего предстояло узнать о муже – если они останутся в живых.
