– Слышала песню о графе Анжуйском и его жене – колдунье с серебряными волосами и глазами цвета морской волны? – Он подошел ближе и взял ее за руку. – Помнишь, как она коллекционировала сердца сраженных ее красотой мужчин и носила их как ожерелье, а они продолжали стучать у нее на груди? – Фульк погладил ладонь Мод большим пальцем. – Разве не лучше терять разум вместе, чем поодиночке?
– Лучше, чтобы меня обольстили до беспамятства, чем поколотили – ты это хочешь сказать? – спросила она, понемногу приходя в себя.
Его рука приобняла Мод за талию, и он притянул ее к холодным железным кольцам хауберка:
– Но ты ведь явно предпочтешь первое?
Молодая женщина колебалась, понимая, что балансирует на краю пропасти. Еще один шаг – и битва будет окончена. Ей нечего терять, кроме самой себя, а взамен Фульк поклялся отдать ей свое сердце. Он наклонился, ища поцелуя, но она отвернула лицо, вырвалась из его рук и заявила:
– Обольщай меня сколько хочешь, но лишь после того, как мы обвенчаемся.
Тревожное выражение, промелькнувшее на лице Фулька, когда Мод оттолкнула его, сменилось шутливым разочарованием. Он осторожно коснулся ее щеки.
– Очень хорошо, – сказал он, – тогда пойдем немедленно преклоним колена перед архиепископом и принесем клятвы перед лицом Господа.
Свадебная церемония была краткой и простой. Хьюберт Уолтер обернул руки Фулька и Мод пурпурной столой, и они произнесли клятвы. Фицуорин достал плетеное золотое кольцо, архиепископ благословил его и, когда Фульк надел кольцо Мод на палец, объявил их мужем и женой: в горе и радости, болезни и здравии, пока смерть не разлучит их.
Услышав последнюю фразу, Мод содрогнулась. «Пока смерть не разлучит вас». Сколько это? Несколько часов, несколько дней или целая жизнь? Фульк поцеловал ее, но это была лишь формальность в присутствии свидетелей. Поцелуй не доставил Мод того дурманящего наслаждения, которое она испытала в комнатке за портьерой. После Фулька подошел отец, потом Жан и, наконец, Хьюберт. Когда он поцеловал Мод в обе щеки, она почувствовала внезапный прилив нежности, и на глаза навернулись слезы. Хьюберт напомнил ей о Теобальде, о днях, полных спокойствия и неж ной заботы, что остались где-то далеко, на продуваемых ветром ирландских берегах.
– Если отправитесь в путь прямо сейчас, пока двор обедает, выиграете еще несколько часов до наступления сумерек, а ваш отъезд мало кто увидит, – рассудительно заметил Хьюберт.
Барбетту отослали на женскую половину – за плащами, луком и колчаном хозяйки. Если возникнут вопросы, ей было велено отвечать, что леди Уолтер собирается поупражняться в стрельбе. Мод предпочла бы забрать и свой дорожный сундук, и любимое зеленое платье, но этого нельзя было сделать, не вызвав подозрений. Да к тому же она и сама понимала, как важно сейчас ехать налегке.
Под Фицуорином сегодня был не Огонек, а серая кобыла, отличающаяся спокойным норовом, так что седок мог с комфортом путешествовать на большие расстояния. Фульк сел в седло и, наклонившись, протянул Мод руку. Она схватила его сильные пальцы и вскочила позади мужа на кожаный накрупник. Жан де Рампень подал руку Барбетте.
Мод повернулась к служанке:
– Барбетта, ты вовсе не обязана разделять со мной опасности. Оставайся здесь, если хочешь. Архиепископ устроит тебя в другую семью.
Но та лишь покачала головой:
– Миледи, я служила вам со дня вашего венчания с лордом Теобальдом. И не хочу менять хозяйку. Вряд ли мне где-то будет лучше. – Она уселась за спину Жана и озорно улыбнулась. – По крайней мере, сейчас я чувствую себя очень неплохо, – сказала она и обвила Жана руками за талию.
– Да и мне тоже грех жаловаться, – ухмыльнулся молодой человек.
Мод засмеялась, и ей стало легко. Она вдруг почувствовала, что пускается в увлекательное приключение. Вокруг были надежные друзья, они вместе шли против всего мира и не ведали страха.
Подавая лошади сигнал, Фульк прищелкнул языком, а Мод просунула руку ему за пояс и ухватилась покрепче. Время от времени они с Теобальдом тоже так ездили, но тогда ощущения были другими: Мод больше интересовали окружающие пейзажи, и она не испытывала ни малейшего трепета от прикосновения к мужчине, правящему лошадью. Теперь картина изменилась. Мод обращала внимание на каждую ниточку в плаще Фулька. На то, как лежат его блестящие черные волосы и на очертания волевого подбородка. На то, как трепещут темные ресницы мужа при легком повороте головы. На его сильные изящные руки, держащие поводья.
Когда всадники выехали из Кентербери, колокол собора пробил, призывая прихожан к вечерне. Но поскольку стояла уже почти середина лета, оставалось еще несколько светлых часов пути. Фульк пустил лошадь мягкой рысью. Примерно через полмили им встретился купец, ехавший в сторону города. Его мул был навьючен венками из свежих цветов, перевитых тонкой проволокой и пеньковой веревкой. Весть о том, что королевский двор находится в Кентербери, распространялась со скоростью лесного пожара, и торговцы не упускали возможности поживиться.
Фульк натянул поводья и потянулся к кошелю на поясе. В обмен на четверть пенни купец протянул ему венок, сплетенный из зеленых ветвей и шиповника, источающего нежный аромат.
Купец поехал дальше, а Фульк повернулся в седле и увенчал простое белое покрывало Мод ободком из цветов.
– У каждой невесты должны быть венок и кольцо, – сказал он.
Мод почувствовала, как глаза ее наполняют слезы: это было глупо, и пришлось прикусить губу.
Он бы поцеловал ее, и она бы поцеловала его в ответ, но в этот момент на дороге появился отряд вооруженных всадников, направляющийся в Кентербери, и Фульк отвел коня в сторону, чтобы дать им проехать, не привлекая к себе внимания. Один из последних всадников, сержант в стеганом гамбезоне, с любопытством разглядывал четырех путников, и даже когда отряд проехал мимо, все оборачивался через плечо и хмурился.
– Похоже, он нас знает, – пробормотал Жан. – Фульк, ты его раньше видел?
– Вроде не припоминаю…
– Этот человек некоторое время служил у Теобальда, но потом тот отказался от его услуг, потому что от него были сплошные неприятности: вечно он затевал скандалы, – сказала Мод, с тревогой глядя вслед удаляющимся всадникам. – Он хорошо знает меня и знает Барбетту. – Она крепче вцепилась Фульку в пояс. – Поступил на службу к Тео еще в те времена, когда тот собирал взносы за участие в турнирах. Может, память подскажет ему и твое имя. Думаю, этот тип не замедлит навести справки и заработать свои тридцать сребреников.
– Значит, надо спешить.
Фульк вывел серую кобылу обратно на дорогу и погнал ее рысью: если в результате этой случайной встречи за беглецами отправят погоню, надо постараться ускакать как можно дальше.
