Вогель возобновил хождение по кабинету.
— Мы получим возможность быстро перебрасывать большие массы войск, уж не говоря об артиллерии, в те места, куда они сейчас добираются в результате утомительных маршей, отрываясь от своих коммуникаций! Даю вам слово, что у хау-хау серьезно прибавится забот.
— Согласен! Беда в том, что у наших провинций нет денег на столь грандиозное начинание.
— Значит, деньги необходимо найти в другом месте, — горячо воскликнул Вогель. — Причем заметьте, что я говорю даже не столько о дорогах для наших фургонов, джентльмены. — Он перевел взгляд на Голдмэна, пробуравил его насквозь, затем то же самое сделал с Коффином. — Нам нужны железные дороги. И не только здесь, на Северном Острове, но также и на Южном. Скажем, маршрут «Крайстчерч — Блаф». Каково? В результате Южный Остров перестанет быть для нас загадочной страной. Он раскроется нараспашку. Чуете, какими это пахнет перспективами?
— Это страшная страна, — качая головой, проговорил Коффин. — Вам никогда не удастся заключить ее в сеть железных дорог. Из Крайстчерча в Дунедин — возможно. Но так далеко, как Блаф… Нет, это просто нереально. Подумайте сами. Там же сплошные льды!
— Но только в этом случае южные провинции согласятся помочь нам. Если им будет обещана равная доля в участии и пожинании плодов. Подумайте вы, сэр. Ведь другого пути надлежащим образом развить эту страну просто не существует.
— Нас вполне устраивают морские перевозки вдоль побережья.
— Прошу прощения, господин Коффин, но эпоха кораблей уже уходит. Кроме того, — и это самое главное, — морские перевозки не дают ничего для развития внутренних частей страны. Австралийцы уже это поняли.
— Австралийцы, — напомнил своему новому знакомому Коффин, — имеют обширную страну, не сравнимую по масштабам с нашей. Они вынуждены развивать ее, так как у них просто нет другого выхода.
— То же самое можно сказать и о Новой Зеландии. Масштаб тут значительной роли не играет. Господин Коффин, я прошу от вас только одного: внимательно рассмотреть моя идеи.
— Это не ваши идеи, — сказал ему Коффин. — В плане создания развитой дорожной сети что-то есть. Железные дороги? Возможно. Проблема заключается в деньгах. А вернее, в их отсутствии. Лондон не даст нам средств даже на строительство одной внутренней дороги, уж не говоря о той разветвленной системе, которую вы проталкиваете.
— Еще как даст! Вот увидите.
Коффин опять задумался. Вогель и Голдмэн, затаив дыхание, переглянулись. Они, очевидно, были заодно. Наконец, Коффин поднял на них глаза.
— Считайте, что вы меня уломали, Вогель. Если же на ваши идеи купятся такие люди, как Ангус Мак-Кейд, Раштон и Уоллингфорд… Тогда можете рассчитывать на мою полную поддержку. Если вы не сможете договориться с ними, то одна моя помощь вам ничего не даст.
— Мне нужно нечто большее, чем простое обещание, сэр. Я, конечно, могу произнести перед ними ту речь, которую я произнес сначала Голдмэну, а потом и вам, но прежде чем я встречусь с остальными бизнесменами ваших мест, как говорят французы, «ан масс», я хочу заполучить поддержку по крайней мере двух человек вашего круга. Одного человека я уговорить, пожалуй, всегда смогу, но достаточно небольшой, но слаженной группы скептиков, чтобы захлопать и затопать мое выступление прежде, чем я успею объяснить всю суть.
Коффин согласно кивнул и взглянул на Голдмэна.
— Что ты по этому поводу думаешь, Элиас? Думаю, что мне удастся договориться на этот счет с Ангусом…
У Вогеля хватило наглости, чтобы с этим не согласиться:
— Прошу прощения, господин Коффин, но всем хорошо известно, как вы близки с господином Мак-Кейдом в течение всех этих лет. Остальные заподозрят существование между вами сговора, выгодного только вам двоим. Нет, мне нужен кто-нибудь из ваших главных конкурентов. Это придаст моей позиции необходимую твердость. Я нуждаюсь в поддержке людей, стоящих на разных полюсах. Так я буду чувствовать себя гораздо устойчивее. К тому же мне кажется, что господин Мак-Кейд гораздо более консервативен, чем вы. Собственно, в этом состоит одна из причин того, что я явился именно к вам. Итак, мне нужен человек с крепкими финансовыми возможностями, восприимчивый к новым идеям и наконец являющийся вашим основным конкурентом. Кто бы это мог быть?
— Кандидатуру, предложенную мной, вы, юноша, безапелляционно отвергли. Теперь предлагайте сами, — беззлобно ответил Коффин.
— Простите мне мою смелость, сэр, но я полагаю, что на эту роль вполне подошла бы хозяйка «Дома Халла».
Это застигло Коффина врасплох. Он пробормотал вслух.
— Я сказал этой женщине, что придет день, когда я отниму у нее ее предприятие. Я не смог этого сделать при жизни ее отца Тобиаса, но теперь меня ничто не может остановить, видит Бог!
— Совершенно с вами согласен, сэр, совершенно с вами согласен, — проговорил Голдмэн, пытаясь заранее смягчить своего босса. — Но в настоящий момент она является второй по мощи финансовой силой в нашей колонии. Даже если таким людям, как Уоллингфорд, например, угодно не признавать этого факта и не иметь с ней дел.
— На сегодняшнем совещании не было Розы Халл? — полюбопытствовал Вогель.
— Разумеется, не было, молодой человек. Неужели вы думаете, что кому-нибудь придет в голову допустить в Клуб женщину? — с иронией в голосе проговорил Коффин.
— Она могла бы купить этот клуб со всеми потрохами и прилегающей территорией, если бы захотела, но ей никогда не удастся купить туда входной билет, — проговорил Голдмэн, глядя на Вогеля, затем повернулся к своему боссу. — Знаете, господин Коффин… А ведь она послушает вас в этом деле. Я убежден.
— Не верю своим ушам! Мне идти к Розе Халл и снимать перед ней шляпу?! Честно говоря, я думал, Элиас, что за все эти годы ты узнал меня несколько лучше.
— Вам не придется упрашивать ее, сэр. Вы придете к ней с предложением, которое будет в равной степени выгодно для всех членов нашего делового сообщества. Вы же сами говорили неоднократно, что выживем мы в таких условиях только сообща.
Коффин глубоко вздохнул, оглянулся на Вогеля…
— Вы ведь думаете, небось, что я дикий упрямец, не так ли, юноша?
— Там посмотрим, так ли это на самом деле, сэр.
— Если вы думаете, что я упрямец, то вам следует познакомиться с этой женщиной, а потом я на вас погляжу. Да, так и сделаем. Я встречусь с ней, но только в том случае, если вы будете меня сопровождать. Ты тоже пойдешь, Элиас.
— Мм… — неуверенно начал его заместитель. — Не думаю, сэр, что мое присутствие там будет так уж необ…
— А я думаю! Если, конечно, она вообще пожелает с нами встречаться.
— Думаю, пожелает, сэр. Трудные времена творят чудеса с нашими соперниками.
Глава 4
Когда по городу распространился слух о том, что Роберт Коффин выступает инициатором встречи с дочерью своего бывшего врага, это вызвало непредвиденный эффект в местном деловом сообществе. Вместо того, чтобы начать подленько хихикать и отпускать по этому поводу соленые шуточки, бизнесмены стали просить, вернее, требовать своего непременного участия во встрече, ибо считали, что в противном случае они останутся в стороне от какого-то грандиозного дела. Коффин никак не ожидал подобного поворота событий, хотя и понимал в глубине души, что трудные времена сделали его коллег и конкурентов настолько подозрительными и нервозными, что они не исключают даже возможности сговора между ним и Розой Халл.
Поэтому Вогелю пришлось серьезно подкорректировать свои планы и подготовиться к выступлению со своим предложением не только перед главой «Дома Халла», но и перед Уоллингфордом, Раштоном, Мак-Кейдом, Лечеснеем и остальными.
Поскольку женщины категорически не допускались в святилище под названием «Клуб» и поскольку мужчины города не были намерены делать исключений даже перед лицом катастрофы колонии, для встречи было выделено помещение в самом крупном банке Окленда.
Вогель произнес свою речь с той же энергией и с тем же энтузиазмом, которыми он был переполнен во время встречи с Голдмэном и Коффином.
Поскольку содержание выступления Коффину было уже известно, он полностью сосредоточился на отслеживании реакции его новых слушателей. Было очень любопытно и удивительно наблюдать, какой гнев и изумление вызвали предложения Вогеля среди присутствующих. Раштон ушел почти сражу же. Продвигаясь к дверям, он презрительным взглядом окидывал все собрание и громогласно заявлял, что не станет участником коллективного «финансового самоубийства». Он не позволит, чтобы его имя стало объектом насмешек в коридорах и кабинетах Английского Банка, где дикая затея будет, несомненно, поднята на смех и уничтожена вместе с остатками достоинства новозеландской колонии. Он ушел, но другие остались и продолжали слушать. Закончив речь, Вогель обнаружил, что сильно вспотел. Как и ожидал Коффин, первым в прениях выступил со своим комментарием Уоллингфорд.
