утерянное.
— Я рад, что вы будете в столице. Ваш дар слишком удивителен, чтобы вас потерять, и, разумеется, вы нужны Андронику Великому, а значит и всей Империи. Только вы одна способны до конца его понять, и даже немного влиять на него. Учитывая, что теперь в Визерии обитает еще двое драконов — ваш дар поистине неоценим!
Агата нахмурилась, понимая к чему он ведет. Ее сердце дрогнуло и его обдало холодом. Выходит, что он вовсе не хотел просить ее руки, а просто желал убедиться, что удобный и привычный инструмент никуда от него не денется и, как и прежде будет рядом.
— Так значит, я нужна Империи, но…
Прежде, чем Агата успела договорить, Кир вдруг побледнел, оседая на землю.
— Что с вами?! — воскликнула она, опускаясь рядом с ним, и путаясь в длинных рукавах и пышных юбках.
Она, конечно, не могла не заметить, что во время их путешествия в Андалур, да и после возвращения тоже, что Кир выглядит не то, чтобы больным, но словно потерянным и уставшим. Агата догадывалась, что за маской надменности и холодности, он испытывает все те же чувства, что и прочие люди, и, что ответственность, которую он на себя взвалил не могла не давить ему на плечи. Ей даже стало его жаль.
— Все хорошо, не берите в голову, — пробормотал Кир. — Честно говоря, его величество верно догадался — я и правда пропустил утреннюю трапезу, да и вечернюю, кажется, тоже.
— Вам надо лучше заботиться о себе, — не выдержав Агата протянула к нему руку, чтобы убрать темный локон, упавший на глаза.
Их взгляды встретились, и ее словно прошибло молнией. Она забыла и о ждавшей ее в Арлее семье, о драконе-императоре и его прародителях, и даже о графине Дэву, Магде, Елене, и служителях остававшихся поблизости в саду, и способных увидеть их. Ей казалось, будто они были только вдвоем и время вокруг них остановилось и застыло, как замерзшая за ночь вода в пруду.
Он обхватил ее запястье теплыми пальцами и потянулся к ней. Агата замерла, чувствуя его легкое дыхание на своей коже.
И тут, спавшая в ее рукаве Пипа, завозилась и неловко дернувшись, выпала наружу, прямо на колени Кира.
— Это, что…. змея?! — он задергался, пытаясь ее сбросить, но Пипа испугавшись скользнула куда-то в складки его широкой и длинной туники. — Агата уберите ее!
— П… простите! — пискнула Агата.
Разволновавшись, она вместе того, чтобы позвать змею, принялась шарить руками по его одеждам.
— О! Кажется нашла!
— Нет! — почти заорал Кир, и выдохнув, когда Агата убрала руку, чуть спокойнее добавил. — Это не то.
Агата смутилась, и, наконец, сообразив, позвала Пипу. Та выползла из под складок ткани и обвила руку Агаты. Она погладила ее пальцем по голове, успокаивая.
— Бедняжка так перепугалась, — сообщила она Киру.
— И правда, бедное создание!
Поправив одежды, он поднялся на ноги, и протянул руку Агате, помогая встать. Та, чуть не ухватилась за его пальцы ладонью, вокруг запястья которой была обмотана Пипа, но вовремя опомнилась и протянула другую руку.
— Ваш дар действительно уникален, Агата. Буду ждать нашей следующей встречи.
Поклонившись, он ушел в глубь сада, видимо, намереваясь вернуться к дракону-императору. Агата же, вздохнув, пошла к каменным ступеням, ведущим во дворец. Ей никогда не удавались беседы с мужчинами.
У тропы стояла, обмахиваясь веером, графиня Дэву, про которую все успели забыть.
Агата поклонилась ей, собираясь пройти мимо, но та преградила ей дорогу веером.
— А вы, моя дорогая, не так просты, как можно подумать. И какой ловкий трюк со змеей вам удалось провернуть. Признаться, я впечатлена.
— Ну что вы, ваша светлость. Это всего лишь случайность.
— Ах, разумеется! Пара таких случайностей, и милый генерал никуда от вас не денется, но постарайтесь не перегнуть. Мужчины так пугливы и мнительны.
Глава 39. Возвращение домой и мачеха
Недовольно клокоча и вертя головой в шторках и наклювнике, Фифи аккуратно спустилась по трапу речного корабля, сходя на берег.
— Ну ладно тебе, — увещевала ее Агата, ведя под уздцы. — Как только выйдем из города, обещаю, что дам тебе, как следует размять лапы Наверно, утомительно было провести семь дней в трюме корабля?
Фифи согласно заклокотала.
Погода стояла морозная и Агата накинула на плечи шерстяной плащ с пышным меховым воротником, а на Фифи одела теплую попону и вязаные гетры. Сев ферхом, она пустила ее шагом по спящим, еще окутанным предрассветным сумраком улицам Арлеи.
Она была рада, что корабль причалил в столь раннее время и она никого не встретит. После Отбора, где она стала фавориткой дракона-императора, а запечатления с испытаний показывали в святилищах по всей Империи, она стала известной личностью. В лавках при святилищах давно продавались различные куколки, изображавшие ее, фигурки, статуэтки, гравюры и семь сестер знает, что еще, вплоть до свечей, источавших при горении аромат масел и духов, которыми она якобы пользовалась.
Когда до отправления домой, Агата вышла прогуляться по уцелевшим улицам Альторы, чтобы зайти в пару лавок и присмотреть свадебный подарок, ей почти не давали проходу. Все смотрели на нее, ей кланялись, а наиболее дерзкие хватали ее за рукав, пытаясь с ней заговорить. Нескольким служителям, отправленным ее сопровождать, пришлось потрудиться, чтобы защитить ее от излишнего внимания. Подобное отношение и пугало Агату и в то же время, было ей лестно.
Арлея казалась крошечной и почти игрушечной, по сравнению с Альторой. Агата не понимала, как не замечала раньше того, насколько здесь узкие улочки, а дома почти не превышают двух этажей. Над городом возвышался дворец Дуаре, выстроенный на вершине холма и подобный причудливой шляпке одной из модниц.
Покачиваясь в седле, Агата смотрела, задрав голову, на его тонкие башни и высокие окна. Где-то там за одним из витражных стекол находилась теперь Лидия. Ее объявили безумной и княгиня потребовала, чтобы ее вернули домой.
Бедная Лидия оказалась всего лишь сосудом для воли и желаний других людей. Ее было искренне жаль.
Выйдя за городские ворота, Агата, как и обещала, сняла с Фифи шторки и наклювник и пустила ее галопом прямиком по полям. Тишину осеннего утра не прерывали ни песни птиц, ни кваканье лягушек — одни улетели переживать зимние холода в теплые Южные княжества, другие готовились погрузиться в сон.
Травы пожелтели, цветы давно увяли, деревья сбросили в листву. Природа засыпала до весны, и Агате даже было жаль, что она не может забраться в берлогу и проспать крепким сном до окончания холодов.
Фифи неслась галопом, громогласно клокоча.
