сможет поддерживать меня, но сейчас у меня совершенно нет ощущения, что я когда-нибудь могу устать. Это похоже на опьянение. Опьянение, которое на самом деле должно было отнять чужую жизнь.
После недолгого колебания я открываю рот и кричу. Кричу в заброшенный город, против голосов в моей голове, которые хотят напомнить мне о том, что я сделала. Выкрикиваю все свои чувства, страхи, сомнения. Мой голос разносится по домам вокруг нас, но меня никто не слышит. Потому что дома пустуют. Люди бежали от силы, от которой не могут сбежать. Многие из них к этому моменту наверняка уже умерли. Замерзли в своих машинах или стали жертвой любого другого стихийного бедствия, с помощью которого Земля сопротивляется продолжению зимы.
Не знаю, как долго я кричу. В какой-то момент Кево вырастает передо мной, говорит что-то, чего я не понимаю. Когда я не отвечаю, он хватает меня за руки и притягивает к себе, прижимает к своей груди и крепко держит. Я не знаю, почему он это делает. Он должен ненавидеть меня, презирать. Может быть, даже бояться. Тем не менее мой голос иссякает, и к глазам подступают слезы, когда я, зарывшись лицом в его куртку, обхватываю руками его талию. Кево так крепко прижимает меня к себе, что, наверное, было бы больно, не будь я так накачана энергией.
– Я убила ее, – всхлипываю я так тихо, что уверена, что Кево меня не слышит.
Но он очень осторожно берет мое лицо в свои руки и заставляет посмотреть на него.
– Это была не твоя вина. Ты не знала, что делаешь. Если кто-то и виноват, то я.
Я качаю головой, что из-за хватки дается не так-то просто.
– Ты ничего не мог сделать.
В его взгляде сквозит отчаяние:
– Я думал, что знаю, с чем имею дело. Мне не следовало тебя учить. Когда ты забирала энергию Зары, я попытался блокировать твои силы, но мне не удалось. Похоже, что барьеры не работают, когда у тебя есть прямой физический контакт. Я ничего не мог сделать.
– Я больше не хочу быть в центре событий, Кево, – отчаянно шепчу я.
Парень наклоняет голову и смотрит на меня так пристально, что кровь приливает к моему лицу.
– Ты – одна из хороших, Зимняя девушка. Ты не можешь иначе. И в центре событий должна находиться именно ты.
Затем Кево наклоняется и целует меня. Его губы, на удивление теплые, лишь на мгновение касаются моих, будто он просит разрешения. Когда я впиваюсь пальцами в куртку Кево, он усиливает поцелуй. На миг в мире не остается ничего более важного. Грядущая война, вышедшая из-под контроля природа, моя семья, повстанцы – все это отодвигается на второй план, и ничего больше не существует, кроме нас с Кево и этого поцелуя. Но он заканчивается, заканчивается слишком быстро, потому что Кево уже отстраняется от меня. Когда я открываю глаза, то вижу полуулыбку, которую успела так сильно полюбить. Кево секунду изучает меня взглядом, а потом указывает в том направлении, откуда мы пришли:
– Может, вернемся?
– А может, покричим еще немного? – в шутку спрашиваю я. – Это было довольно круто.
– Могу себе представить. – Кево усмехается, касаясь поцелуем кончика моего носа. – Но если ты не против, я бы с удовольствием вернул твою задницу в дом. Меня немного нервирует, что ты стоишь здесь, словно ходячая мишень.
Я бегло оглядываюсь по сторонам.
– Ты – параноик. Мы ведь на проклятом краю света.
Вместо ответа Кево берет меня за руку и тянет назад. Я не протестую. Возвращаться в дом мне не хочется, но я знаю, что вспышка энергии долго не продлится. Даже если моего гнева было достаточно, чтобы справиться с самыми сильными побочными эффектами моих способностей, когда энергия будет израсходована, мне грозит истощение. И я не хочу, чтобы Кево снова пришлось нести меня на руках.
Когда мы возвращаемся в гостиную, Анатолий, который сидит на диване, одаривает нас осторожной улыбкой. Очевидно, он воспользовался нашим отсутствием, чтобы вернуть всю мебель на свои места.
– Мы слышали, как ты кричала, – говорит он. – Респект.
Я краснею и морщусь.
– Это помогает.
– Могу себе представить. Тебе лучше?
– Не совсем. Понятия не имею, сколько времени потребуется, чтобы оправиться от того, что я чуть не убила свою кузину.
Кево сжимает мою руку:
– Будь здесь. Я схожу проверю Кэт, хорошо?
Когда я киваю, Кево отпускает меня, и я смотрю ему вслед, когда он убегает по ступенькам наверх. Анатолий следит за моим взглядом.
– Он знает, что его сестре нравится твоя кузина?
Я пожимаю плечами. Отчаяние и боль в глазах Кэт, когда мы считали Зару мертвой, нельзя было спутать ни с чем. И если учесть странное поведение этих двоих, все сразу становится ясно.
Когда я ничего не говорю, Анатолий вздыхает и вытягивает руки над головой, так, что суставы хрустят.
– Это не твоя вина, Блум.
– То же самое сказал и Кево, – бесцветно говорю я, снимая куртку, вешая ее сушиться на обогреватель. – Но ведь больше винить некого, правда? Не стоит носиться со мной как с писаной торбой, чтобы со мной все было в порядке.
Анатолий поднимает одну бровь.
– Мы едва знаем друг друга. У меня нет причин с тобой носиться.
– Как скажешь.
– Ты не виновата в том, что твои способности так сильны, – невозмутимо продолжает Анатолий. – Многим из нас не приходится справляться с такими рисками. Нам не нужно учиться, не нужно учитывать возможный вред. Что может случиться в худшем случае со мной? Я слишком хорошо кого-то вылечу? Или с Кэт? Возможно, она заблокирует твои силы на слишком долгое время. С Кево все аналогично. А, ну он еще может прочесть слишком много мыслей. Ты понимаешь, что я имею в виду? Ты не виновата, что до сих пор тебя не тренировали, не твоя вина, что в худшем случае твои силы могут нанести больший урон, чем силы большинства из нас.
В этом он прав, но это все равно не меняет того факта, что я убила Зару. Или, по крайней мере, чуть не убила.
– И что ты предлагаешь? – чуть ли не с вызовом спрашиваю я. – Чтобы я смирилась с парочкой мертвецов, пока, в конце концов, овладею своими силами?
– Теперь ты знаешь, – отвечает парень, пожимая плечами. – Тебе нужно быть осторожнее. Это часть тебя, и изменить этого ты не можешь.
Вздохнув, я иду на кухню и достаю из холодильника бутылку с водой. Когда я возвращаюсь, Анатолий набирает на своем смартфоне какое-то сообщение. Я прислоняюсь к дверному косяку и некоторое время наблюдаю за ним.
– Почему ты здесь? – спрашиваю я наконец с любопытством.
– Что ты имеешь в виду? – Он не поднимает голову от экрана. – Почему я не замерзаю где-нибудь снаружи в сугробе?
Я качаю головой:
– Почему ты не в
