Эмме не нравилось, что Ратмир пытается думать и переживать обо всём сразу. Она немного удивлялась силе его чувств и сожалела, что этот шквал эмоций он испытывает впервые. Мимо него прошло всё то, что ощущают мальчики, юноши, молодые мужчины… и не обязательно всё должно было быть завязано на женщинах. Сейчас упущенное обрушилось на него, ошеломляя силой и новизной, круша прошлые дозированные впечатления, и он интуитивно искал поддержки и хорошо, что у неё.
Удобнее обхватив Ратмира за шею и улыбаясь в ответ на его растерянный вид после шутливого поцелуя, она открыто посмотрела на мужчину, стараясь найти слова, которые помогли бы ему справиться с сомнениями:
— Ты не одинок в своей зависимости. Я точно так же ревностно желаю, чтобы ты думал только обо мне и ищу способы привлечь твоё внимание. Мы уязвимы друг перед другом, потому что открыты.
— Эмма, ты самое лучшее, что было и есть в моей жизни! Ты стала для меня больше, чем Дар Небес. Ты владеешь моим сердцем, умом, душою, ты мой ориентир на выбранном пути… Чтобы я ни делал, я всегда думаю о тебе! И если бы ты знала, как мне страшно оставлять тебя здесь. Обстановка неспокойная и, быть может, ты всё же укроешься за стенами замка?
— В замок?! Ты опять? Нет.
— Эмма! — укоризненно посмотрел на неё, поглаживая по спине так же, как она поступала с Жаром, если малыш волновался.
— Я же ни слова не сказала против охраны! Надо, чтобы охраняли? Пожалуйста! Я не мешаю сторожам, сижу на попе ровно, но ты всё же хочешь загнать меня куда подальше?
— Милая, в любой момент в пограничных городах может начаться кровопролитие, а этот дом слишком близок к городу, и ты знаешь, что я хочу собрать здесь всех альф. Это опасно…
— Не пойду, не поеду, ни за что! Мы с тобой ещё даже не спали, а ты меня уже в логово прячешь!
— Эмма, сюда прибегут более сотни вожаков! Они разные, и не все…
— Они разные, и на каждого злодея найдётся десяток порядочных оборотней, что встанут на твою сторону и не будут отыгрываться на мне за свои обиды. А если кто-то задумает навредить исподтишка, то у меня есть охрана.
— Эмма, я буду думать только о тебе, и не смогу…
— Ха! Тогда я сама объясню всем, какая ныне складывается обстановка!
— Эмма! Ох, какая же ты…
— Да, могу быть коварной! — запальчиво выкрикнула она, и сразу же притянув к себе, прошептала в ухо:
— У нас всё получится! Мы будем рядом и вместе со всем разберёмся!
Глава 10 Любовь и прочее
Ратмир с Эммой проговорили до глубокой ночи. Ещё раз обсудили, что происходит в пограничных городках и как это затрагивает ближайшие стаи. В итоге пришли к выводу, что им нужны свои агитаторы.
— Нельзя упускать возможность подавать информацию с правильными акцентами. Ты поступаешь жёстко с теми оборотнями, что пролили кровь, а у людей другая система правосудия, и это может вызвать негативную реакцию у твоего народа. Я не сомневаюсь в том, что и в королевстве суд над провокаторами и разбойниками состоится, но это произойдёт не так быстро, как это делаешь ты, и вашим этих задержек не понять. Необходимо объяснять происходящее и озвучивать возможные варианты развития событий, если оборотни поддадутся на посулы о своей избранности и величии. Впрочем, мы об этом уже говорили.
— Эмма, я всё это понимаю, но где взять толковых ребят?!
— Почему ребят? В этом деле хороши будут старые оборотни. Им ходить из стаи в стаю, разговаривать с вожаками, бетами, народом…
— Хм, пожалуй. Возрастному оборотню легче получить разрешение альфы на пересечение границы внутри стай. За самок страха нет, как и за свою власть.
— У меня такое чувство, что граница с людьми для вас имеет меньшее значение, чем внутренний раздел территории!
— Так и есть. Люди далеко, а собственные конкуренты на самок и власть — близко.
— Ладно, оставим это, — Эмма смешно замахала руками, показывая, чтобы Ратмир не сбивал её с важных мыслей. — Предлагаю молодых да резвых пустить по следу подкупающего всякую шушеру мага.
— Нет, молодняк слишком самонадеян. Об этом не волнуйся, мага уже ищут и за Палехом также установили слежку.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Палех? Причём тут он?
— Притом, что он мне не нравится!
— Но, Ратмир, он не производит впечатление… — Эмма немного замялась, подбирая верное слово, — … самостоятельного человека.
— Он продолжает находиться в Пограничье, хотя формально у него нет здесь никаких дел, — несколько жёстче, чем хотелось бы, произнёс Ратмир и получил в ответ приподнятую бровь и удивлённый взгляд.
— Лорд Палех — марионетка леди Ольхи, — медленно протянула Эмма, — не думаешь же ты, что все эти волнения задумала она? Она слишком молода и…
— Она едва ли младше меня, а ты, кажется, считала это приличным возрастом!
Эмма молча поглаживала руку Ратмира и размышляла о герцогине. Напрасно она сбросила светлейшую со счетов! Эта «юная» дива, оказавшая совсем не юной, быстро провернула её отбытие из замка, но не остановилась на этом, а продолжила преследование.
Ладно, выгнать из замка свою соперницу — не такой уж грех; но уничтожать — это уже совсем другое! Герцогиня показала себя не только крайне мстительной и злопамятной особой, но ещё и деятельной на поприще воздаяния за свои обиды!
А ведь светлейшая подмяла под себя Палеха, чему тот явно не рад. Сопротивлялся ли он? Похоже, его умений и влияния в обществе не хватило противостоять ей, и он выбрал сотрудничество, которым тяготится. Сложно сказать, характеризует это ум или коварство леди Ольхи, но не учитывать её способностей нельзя.
Добавим ко всему, что герцогиня вращается в высших эшелонах власти разных государств, и в её силах сделать многое, даже не строя каких-либо сложных интриг. Она могла показать пальчиком на появившуюся из ниоткуда недомагичку — и Эмму стёрли бы с лица королевства! Но нет, Ольха озаботилась раздражающей её мошкой сама.
Понятно, что неудача с нею могла разозлить светлейшую и распалить. Уже ясно, что такие люди, как её светлость, не терпят сопротивления и будут идти до конца. Ускользнувшая из-под карающей длани Эмма должна быть наказана и девушке стоит быть осторожней, но устроить массовую диверсию на границе ради мести?
— Ратмир, что было между тобою и герцогиней?
— Эмма… не думаю, что…
— Неважно, — тут же отмахнулась она и, посмотрев на него в упор, спросила:
— Ей есть за что тебя ненавидеть? Ты ведь оставил её из-за меня и довольно некрасиво дал ей понять об этом!
— Я никогда ей ничего не обещал, — рассердился Ратмир. Знала бы Эмма, как он презирал и ищущих его внимания озабоченных дам, и себя за связь с ними! Зачем она докапывается?
— Понятно, — чуть ли не торжествующе воскликнула Эмма. — Обиженная женщина!
— Ольха мстительна, как и все дамы при дворе, — подтвердил Ратмир. — Это их образ жизни. Стоит дать слабину — и подруги спихнут с пьедестала, чтобы безжалостно растоптать.
— Так ты думаешь, что раздор между оборотнями и людьми — её рук дело? Она не может достать тебя напрямую и мстит, втаптывая в грязь весь твой народ, за который ты несёшь ответственность?
Ратмир долго не отвечал, но было бы слабостью игнорировать очевидное:
— Да, это она всё устроила. У неё есть средства, полно зависимых от неё магов, разного ранга служащих; даже, как мы уже убедились, есть лорды на побегушках. На её стороне короли, канцлеры разных королевств, она очень влиятельная и богатая леди.
— Я согласна с тобою, и в то же время не верю, что такое возможно. Поражает размах происходящего. Гибнут не только оборотни, но и люди.
— Ей плевать на всех. Мы все для неё звери или ничтожества. Что же касается размаха, то уверен, что ей интересно по утрам слушать доклады о том, как действуют её люди, а более от неё мало что требуется.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Эмма только сейчас осознала, насколько страшный враг у неё и Ратмира. У Ольхи нет никаких моральных тормозов!
— В принципе уже неважно, кто бросил искру и разжёг костёр, — она постаралась подбодрить Ратмира, так как взгляд у него стал колючим и тяжёлым. — Мы уже знаем, что пламя будет гореть даже без участия светлейшей. Слишком непростая сложилась обстановка как в королевстве, так и у оборотней. Ты сам прогнозировал, что Фарна ожидают народные волнения, а тут такой удобный конфликт с оборотнями! Не удивлюсь, если Ольху похвалят за то, что она так мастерски отвлекла народ от насущных проблем.
