«Белая Заря» прибывала на день раньше, чтобы обеспечить неспящих всем необходимым.
Сказать, что Соль нервничала, – не сказать ничего. «Белая Заря» была не просто источником пищи и лекарств, но также единственным способом связаться с внешним миром. Ривер, воодушевлённая мечтаниями о свободном будущем, уже вовсю строила планы о том, как проникнуть на корабль и отправиться навстречу свободе.
– Даже не думай об этом, – прошептала Соль, удобнее перехватив ящик с крайне «ароматной» рыбой. Весил он чуть ли не половину её собственного веса, но упрямица привыкла отрицать свою слабость и всё делать сама.
– Но почему? Разве это не лучшее время, чтобы бежать? – разочарованно спросила Ривер.
– Во-первых, не кричи. – Соль огляделась по сторонам. Люди вокруг спешили по своим делам, морщась от ледяного влажного ветра, пронизанного едва заметными каплями дождя. Никому не было дела до двух болтающих девчонок, но Соль предпочитала быть осторожной. – А во-вторых, бежать ещё рано. Нам нужен план и нужны люди. Они должны чувствовать свои силы и доверять друг другу. На это уйдёт не один месяц.
– Но неужели тебе не хочется хотя бы посмотреть?
– Хочется, – призналась Соль. – И мы обязательно это сделаем. Отправимся туда как ни в чём не бывало, и, пока наши крепкие парни будут заниматься тыквами и яблоками, мы получше рассмотрим корабль. На будущее.
– Боги, как здорово! – пришла в восторг Ривер. – Настоящее приключение!
– Твоя задница явно мало повидала в жизни, если ты так старательно ищешь на неё приключений, – ухмыльнулась Соль.
– А чего ты ожидала от моей… задницы? – смутилась Ривер. – Я здесь с самого детства. Скука смертная!
Вернувшись в «Ветер и тростник», девушки до самого вечера так ни разу и не присели, занимаясь учётом, готовкой, уборкой и украшением кабака, и без того напоминающего бродячий цирк благодаря истинно фавийской любви Фебуса к вычурному декору. Теперь же к нему прибавились птичьи перья, которые должны были отсылать к так любимым Этерном журавлям – нарушать неприкосновенность священной птицы никто бы не решился, поэтому перья принадлежали петухам, голубям и грифоньим ласточкам. Оставалось только добыть свежие маки и еловые ветви, которые также прибудут с «Белой Зарёй», – так жители острова смогут задобрить и Журавлиного Брата, и Юну, украсив празднование их любимыми растениями. Время прибытия корабля было назначено ближе к ночи: ни капитан, ни Совы не любили привлекать лишнее внимание неспящих, хоть и знали, что это событие каждый месяц не сходит у всех с языков. В этот раз ещё и море разбушевалось от непогоды, и одним богам было известно, на сколько это задержит «Белую Зарю». Соль беспокойно разглядывала тёмное небо сквозь окно – оставалось только ждать.
Воспользовавшись заминкой, Ари выскользнула из «Ветра и тростника» и двинулась вверх по улице, обходя немногочисленных прохожих, прячущихся от дождя в первых подвернувшихся укрытиях. Кабатчица выглядела взволнованной: мокрые волосы прилипли ко лбу, жилет, обыкновенно застёгнутый на все пуговицы, сбился набок, лицо казалось даже бледнее, чем обычно. Ари чувствовала, как дрожат холодные ладони. Дождь усилился, а вдалеке среди тяжёлых туч виднелись отблески молний. Она уверенно шагала вперёд, выбирая, однако, маршруты в обход главных улиц. Сердце наполняло липкое, тревожное чувство.
Обогнув сгрудившиеся вместе жилые дома и пробравшись сквозь пустой облезлый садик, Ари наконец остановилась у крепостной стены с каменной кладкой. Видавший виды булыжник потемнел и потрескался в некоторых местах. Ари села на землю и попыталась перевести дух, чувствуя, как холод забирается под рубашку. Она уже несколько дней приходила сюда, не веря в то, что всё это происходит с ней на самом деле.
С тех пор как Соль научила её спать и видеть сны, ей всюду начали слышаться странные голоса. Шепчущие, чужеродные, пугающие… Сначала она была уверена: ей чудится. Наверняка отказ от морока даёт о себе знать и она медленно сходит с ума. Но вскоре Ари поняла – это камни. Камни говорили с ней. Их было сложно назвать хорошими собеседниками, скорее странными. Впрочем, сама Ари тоже не отличалась особенной харизмой и умением вести диалог, так что немногословные холодные компаньоны её вполне устраивали. Она не сразу поняла, что они вообще что-то говорят. Но, практикуясь во сне, как учила её Соль, Ари стала кое-что понимать. Кабатчица заметила, что некоторые из них предпочитают отмалчиваться, в то время как другие отличаются удивительной разговорчивостью и могут поведать куда больше, чем многие из людей. В свободное время она прогуливалась по острову, прислушиваясь к звукам вокруг, и вот наконец набрела на эту часть крепостной стены. Здесь голоса камней звучали так громко, что их гул порой заставлял голову идти кругом. Обезумевшие от собственной древности, мнительные, но не упускающие возможности вставить слово, камни были рады, что одна из людей впервые за тысячи лет услышала их голос. Ари даже не представляла, что они могут рассказать ей. Уж кто-кто, а она в любой ситуации сохраняла железное хладнокровие, но сегодня пребывала в особенном смятении.
Вчера ночью Ари услышала, как всё началось. Многие годы эти стены спали, но теперь, получив возможность говорить, они поведали ей о том, что помнили. Огонь и смерть, что вспыхнули здесь двадцать лет назад. Ари знала, что во время войны Храмовый Остров был почти полностью разрушен охайцами, а затем отстроен вновь. Но, вслушиваясь в шершавые голоса камней, она, к своему ужасу, услышала совершенно иное. Например, что охайцев здесь никогда не было. Да и что могло бы привести их на несчастный эврийский островок на другом конце света? Красивые виды? А даже если бы они всё же решили вторгнуться сюда, разве могли бы столь древние стены остаться в безупречной сохранности, если город был выжжен дотла?
Ари не нравились эти вопросы. Не нравилось то, что пытаются сказать ей камни. Но она, как заворожённая, слушала их истории, пока силы не заканчивались. Ветер усиливался, и зубы начинали предательски стучать.
Находясь у стены слишком долго, Ари чувствовала, как веки наливаются свинцом, а тело становится таким уставшим, словно её лишили сна на многие годы. Что, конечно, было правдой, но никогда ещё ей не приходилось ощущать такое опустошение. Возвращаясь домой, Ари падала на постель без сил и спала до следующего вечера в перерыве между сменами, чтобы, проснувшись, понять, что не отдохнула ни капли. Однако остановиться не получалось, и она вновь и вновь возвращалась сюда, в нетерпении приникая к стене, чтобы узнать, как всё было на самом деле. Ари с каждым днём всё сильнее ненавидела эти камни, этот остров и золотые маски, снующие вокруг, а каждое
