– И заманчиво, и страшновато.
– А чего вы боитесь? Неужели вам не надоело всё время находиться в поисках спиртного?
– Вы что, и это видите? – горько спрашивает Васильев. – Хотя…
– Решайтесь! Если не понравится, во время одного из моих визитов сюда вы можете всё вернуть назад. Это делается просто.
Повисает пауза. Пациент думает.
– А вы знаете… Я вот с утра ещё ничего не принял, и чувствую дискомфорт, – вдруг произносит он.
– По-вашему, о чём это говорит? – осторожно интересуюсь я.
– Я понимаю… Это ненормально. Только, вы знаете, часто испытываемые стрессы заставляют! А потом не остановиться…
– А вчера у вас тоже был стресс?
Он молчит.
Внимательно смотрю на него и вдруг вижу будто каким-то боковым зрением, как мой пациент выходит из какого-то здания с ещё одним мужиком. Потом они идут по незнакомой мне улице и заходят, видимо, в кафе…
– Скажите, а походы в кафе после рабочего дня у вас традиционны?
Теперь он смотрит на меня с ужасом.
– Вы и это… – он сникает. – Ну да…
– Простите… Я думаю, что мнение вашего напарника по этим посещениям не может для вас являться определяющим. Решать вам самому. Только не было бы потом поздно. Да и не могу я проводить такие процедуры насильно. Должна быть добрая воля самого пациента.
– Вы правы. Только я… видно, ещё не готов… – мямлит он.
– В таком случае, простите, что отнял у вас время, – я встаю, давая понять, что неудобный для него разговор окончен.
– Да-да, конечно, – он поспешно поднимается. – Александр Николаевич, вот моя визитка. И, если можно, дайте мне ваши координаты в Питере.
– Пожалуйста, – пишу ему номер своего телефона. – Мобильным пока не обзавёлся.
Тягостное впечатление оставил у меня разговор с Васильевым. Мне пока редко приходилось общаться с алкоголиками. Неужели у них существует точка невозврата? Именно та жизнь, когда уже необходимо находиться в подогретом состоянии, и сознание это оправдывает, потому что ему там, в этом иллюзорном мире, комфортно.
Это страшно…
Мои коллеги понуро выслушивают извещение Афанасия Никаноровича о желании Кирилла Сергеевича покинуть свой пост в связи с переездом на Большую землю. Я тоже не в своей тарелке. Но что делать! Так надо. Николай Фёдорович будет назначен главным врачом, но он, кажется, вовсе этому не рад. Я бы даже сказал, очень не рад. Кирилл Сергеевич тоже сидит как-то съёжившись. Ловлю на себе Танин взгляд. Очень грустный взгляд, но не осуждающий. И на том спасибо. Ловлю Петькин взгляд. Он осуждает. Знал бы я, что всё будет так грустно… А собственно, чего я ждал? Тридцать лет они все были вместе!
– Дорогие мои товарищи, – начинает своё выступление Кирилл Сергеевич. – Именно – мои товарищи… Мне очень трудно после стольких лет оставлять вас, но вы же сами знаете, что главная причина – это моё здоровье. Честно говоря, хочется ещё немного пожить… – он как-то вымученно улыбается, и глаза персонала теплеют! Ну должны же они были после всего понять, что тут ему прямой и скорый путь на местное кладбище. А ведь возраст-то небольшой, всего шестьдесят четыре.
Дома за ужином подводим итоги.
– Ну что, Сашенька… Где-нибудь через месяц – в путь! – совершенно обыденным тоном заявляет Кирилл Сергеевич. – Васильев попросил меня руководить до моего отъезда. Думаю, это неверно. Николай должен войти в роль. Ну это мы с ним сами решим.
– Вы ему сказали, что я буду приезжать сюда?
– Нет. Ты сам с ним поговори. Так, я думаю, будет лучше.
– Обязательно! И знаете… Я тут ещё подумал, что в академии попрошу меня устроить на расширенный курс хирургии.
– Ты ли это говоришь? – Кирилл Сергеевич насмешливо всплёскивает руками. – Ты же не любишь людей резать.
– Не люблю, но я понял, что это направление я должен узнать как можно глубже.
Он внимательно и задумчиво смотрит на меня, потом закуривает.
– Быстро ты, я бы сказал, матереешь, Сашенька. Мне это очень приятно. Главное, тебя не надо за уши тащить. Странно, но ты опередил меня. Именно это я хотел тебе посоветовать.
* * *
Утро. Только что мы с Кириллом Сергеевичем пришли на работу.
– Николай Фёдорович! – окликаю я будущего главного.
– Здравствуй, Саша, – грустно здоровается он в ответ.
– Вы так расстроены вчерашним?
– Очень. Мы с Кириллом Сергеевичем слишком много пудов соли съели… Жаль… Но я понимаю, что для него уехать жизненно необходимо. Только я не думал, что это случится так скоро. Да и с тобой прощаться мне тоже не хочется. К тебе я тоже прикипел.
– Николай Фёдорович! Кирилл Сергеевич свою квартиру здесь оставляет за собой. Если вы мне позволите, я бы хотел приезжать сюда для работы у вас в больнице. Раз или два раза в год. Вы не будете против?
Его взгляд заметно теплеет.
– Саша, я буду этому очень рад. Запомни – мы тебя всегда будем ждать.
– Я буду приезжать, – повторяю я. – Мне будет не хватать всего этого… Даже вот… полярной ночи…
– И тебя севера затянули, – улыбается он.
Молча киваю головой.
– Больше всего – люди, – тихо говорю я.
Петьку нахожу в приёмном покое. Что-то изучает.
– Идём, поговорим… – беру его за руку.
– Пошли… – как-то вяло выговаривает он и идёт за мной.
На лестнице закуриваем.
– Петруха, ты не обижайся… – начинаю я.
– А на что мне обижаться? Я понимаю, что ему надо на Большую землю. Если честно, то мне себя жалко…
– То есть? – спрашиваю я, хотя уже знаю, что он скажет.
– Ты понимаешь, я только-только начал… хоть кем-то становиться. А это ведь всё он! Он! И как я теперь?
– Это не только он, но ещё и ты сам! – достаточно резко прерываю я этот плач по себе, любимому. – Если бы у тебя тогда мозги не стали на место, то никакой поводырь, даже такой замечательный, как Кирилл Сергеевич, тебе бы не помог. Вспомни, сколько до этого момента он с тобой бился?
Петька молчит и сосредоточенно сосёт сигарету.
– Скажешь, я неправ? – продолжаю я наступление.
– Прав… – он вздыхает. – Только я так привык к нему. Всегда можно проконсультироваться…
– Слушай, Петруха! Хватит ныть! Ты уже прекрасно сам принимаешь решения! Сам!
– Но я всегда рядом с собой чувствую его. Да и консультации мне всё равно нужны.
– С Николаем Фёдоровичем тоже можно консультироваться. Он тоже замечательный специалист. А вообще-то я уже для себя понял, что консультироваться надо с книжками. Посуди сам: ты получаешь консультации из разных источников, но решение-то ты принимаешь сам! Ты принимаешь решение и делаешь назначение. Если ты при этом думаешь, что есть кто-то, кто тебя в случае чего поправит, то имей в виду, возможен вариант, когда из-за твоей ошибки такого случая может не представиться. Только от твоего решения зависят здоровье и жизнь пациента! Поверь, Петруха, я это уже проходил неоднократно. Да тот же аппендицит в полевых условиях в день моего приезда. Ещё раз тебе говорю: наша работа – принимать решения здесь и сейчас! Это – зона твоей ответственности, а не тех, кто тебя консультирует или страхует. Согласен?
– Да, Сашка… Опять ты прав, – задумчиво произносит Петька. – Слушай, а может быть, я слишком молодой ещё для того, чтобы лечить?
– Не говори ерунду. Откуда же появляются такие врачи, как Кирилл Сергеевич и Николай Фёдорович? Ты допускаешь, что они тоже когда-то были молодыми? Кстати, я тоже ещё не динозавр. Короче, выкидывай все глупости из башки и спокойно работай. Тем более что в отсутствие Кирилла Сергеевича ты остаёшься здесь главным по делам сердечным.
– Ты представляешь, какая это ноша? – грустно спрашивает он.
– Понимаю, что это не аппендициты резать и ноги вправлять, но на то ты и врач-кардиолог!
– Да я тут уже стал на все руки от скуки…
– Так это же прекрасно! Знаешь, Петруха, когда я работал в больнице Медицинской академии в неврологии, мне было даже немного скучно. Всё одно и то же! За редким исключением. А тут – простор для практики! Всё для тебя! Сегодня – аппендицит, завтра – позвоночник. Утром – инфаркт, вечером – перелом. Ну и так далее… А наши полёты в дальние стойбища? Такого насмотришься!
– Сашка, у тебя аж глаза блестят! – Петька наконец смеётся, – Наверное, тебе жалко уезжать?
– Очень. Именно поэтому я раз или два раза в год буду к вам сюда приезжать для поднятия квалификации.
– Ты что, серьёзно?
– Абсолютно! Я уже с Николаем Фёдоровичем договорился. Так что никуда от вас я не денусь, и вам от меня не избавиться! – хлопаю Петьку по плечу.
– Ты знаешь… Я рад, – признаётся он. – Хочешь не хочешь, но после Нового года мне с тобой как-то спокойнее.
– Ну вот… Здравствуй, жопа, – Новый год! Опять за своё! Всё! Проехали! Иди, работай! И я тоже пойду.
На вечернем приёме Таня сосредоточена и молчалива. Смотрю, как она работает с пациентом. Всё же приятно. Спокойно, уверенно и внимательно. Молодец! Это её пациент. Он со своим ожогом здесь уже третий раз.
