еще меня никогда не интересовали нитки. – И она не врала. Эрида презирала все виды шитья и вышивки, в основном потому, что не имела к этому таланта. Но еще сильнее она презирала предателей.
Повернувшись, королева посмотрела на лорда на полу.
– Однако было бы любопытно зашить вам рот. Вы понимаете, что я имею в виду?
Он лишь кивнул, сжав зубы, чтобы не провоцировать королеву.
– Мудрое решение, – задумчиво произнесла Эрида. – Итак, что ты знаешь об их плане, Маргерит? Я вижу, что ты умная девушка, умнее, чем твой брат.
При упоминании Орлеона свергнутая принцесса вздрогнула. Ее взгляд скользнул с Эриды на Таристана, все еще сидящего рядом с троном. В одно мгновение театральность исчезла, и Эрида увидела вспышку ярости в глазах Маргерит. Чистый, бесконтрольный, глубочайший гнев, причиной которого было горе. Королева достаточно хорошо понимала это чувство, чтобы бояться его.
Она медленно хмыкнула.
– Никаких идей? Может, у тебя хотя бы есть предположение?
– Они хотели, чтобы я была в безопасности, – ответила Маргерит, зажмурившись.
Эрида подняла брови.
– Безопасности для чего? Определенно, на то была причина.
Принцесса снова вперила взгляд в пол, пытаясь спрятаться за своей стеной тихой невинности. Она была молода, но не так опытна, как Эрида, и королева видела ее насквозь.
– Я не знаю, Ваше Величество, – пробормотала Маргерит.
На что Эрида лишь ухмыльнулась.
– Когда-то я тоже была юной девушкой. Я знаю твое оружие, Маргерит, потому что оно было моим собственным. И я восхищаюсь твоей храбростью, какой бы глупой она ни была, – сказала она.
Как и Торнуолл неделю назад, она согнула палец, подавая знак солдатам, охранявшим Маргерит. Двое шагнули вперед и схватили девушку за плечи.
«По крайней мере, она знает, что лучше не сопротивляться», – подумала Эрида, наблюдая, как юная принцесса покоряется судьбе. Маргерит смотрела тем же оцепеневшим взглядом, что и король Робарт, но даже более обреченно. По ее щеке скатилась одинокая слеза.
– Запомни этот момент, Маргерит. Запомни эту слезу. – Эрида смотрела, как стекает эта единственная капля. – Это последняя слеза девочки. Теперь ты женщина, последние детские надежды и мечты умерли прямо у тебя на глазах.
Маргерит подняла голову, ее голубые глаза сияли яростью, когда она посмотрела Эриде в глаза. Девушка прикусила губу и не проронила ни слова.
Справа от себя Эрида ощутила знакомое тепло. Таристан встал рядом, на его лице была та же маска безразличия, что и на ее собственном.
– В мире не существует сказок, – сказала Эрида, ее взгляд смягчился. – Ни один прекрасный принц не явится, чтобы спасти тебя. Ни один бог не услышит твоих молитв. Ты не отомстишь за своего брата. Если восстанешь против меня, потерпишь поражение. А еще умрешь.
Маргарита пошатнулась, едва не упав. Она вымученно выдохнула.
– Но если будешь хорошо себя вести, у тебя будет все необходимое, – деловито продолжила Эрида. Она даже улыбнулась. – У меня нет желания мучить поверженного короля и его единственного ребенка, если вы оба будете оказывать мне содействие. У твоего отца прекрасные покои, и он ни в чем не нуждается. Ты тоже не будешь ни в чем нуждаться, обещаю.
Едва ли эти слова утешили Маргерит.
Эриде до этого не было никакого дела, в ее взгляде снова искрился лед, когда она посмотрела на мадрентийских лордов.
– Что касается измены, я не собираюсь терпеть подобную дерзость, – прорычала она, переводя взгляд с одного на другого и определяя меру наказания. – Нужно преподать лишь один урок. Кто желает предложить свою кандидатуру?
Тот, что стоял, нахмурил брови, несмотря на прохладу в комнате, на его лбу блестел пот.
– Ваше Величество?
Эрида проигнорировала его.
– Неверность подрывает фундамент мира и процветания. Я не потерплю подобного в своей империи. Первый, кто скажет мне, куда вы направлялись и кто вам помогал, останется в живых. Я даю этот шанс лишь раз.
Оба лорда широко раскрыли глаза, на их лицах была написана злоба. Они, не моргая, смотрели друг на друга, их губы были плотно сжаты.
И снова в зале воцарилась гнетущая тишина, ощутимая, как дым в воздухе. Эрида не двигалась, выглядя неумолимой и беспощадной по отношению к стоящим перед ней предателям, хотя ей очень сильно хотелось оглянуться назад и воспользоваться поддержкой Торнуолла и Таристана. Вместо этого она черпала силы в памяти о своем отце, в воспоминаниях о том, как решительно он управлял Галландом. Всю свою жизнь он боролся с изменниками и предателями, всегда проявляя мудрость и решительность. Любая другая реакция оставляла место для новой неверности.
Она не сломается раньше, чем это сделают лорды. От этого зависела ее власть, ее короны.
– Билскос, – выпалил стоящий на коленях лорд, и его соотечественник сразу же бросился на него. Солдаты Эриды успели поймать нападавшего и оттащить назад, пока он кричал на мадрентийском, изрыгая проклятия и угрозы.
Стоявший на коленях лорд разрыдался, подняв руки в знак капитуляции.
– Тирийские принцы, – вымолвил он. – Тирийские принцы восстали против тебя.
Маргерит металась между удерживающими ее солдатами.
– Не надо…
– И он тоже, – продолжил стоящий на полу лорд, бросая письмо на пол к ногам Эриды.
Другой предатель снова закричал, его низкий вопль смешался с мольбой Маргерит. Эрида не слышала их криков, она схватила письмо и онемевшими пальцами развернула пергамент. Ее взгляд упал не на строчки, а ниже, на сломанную печать.
С бумаги на королеву взирал зеленый лев, и ее кожа тут же вспыхнула.
«Кониджин».
Эрида не видела его больше двух месяцев, со времен пребывания в замке Лота и с тех пор, как она завоевала корону, о которой ее предшественники могли только мечтать. С тех пор, как лорд Кониджин подсыпал яд в кубок ее мужа и скрылся после неудачного покушения, исчезнув где-то ближе к границе. Внезапно она словно увидела его среди них, златовласого, с хитрыми глазами, разодетого в шелка и меха. Он ухмылялся с лица каждого присутствующего. Лордов, Маргарет, ее собственных солдат, даже Торнуолла. Лишь Таристан был защищен от тени Кониджина. Эрида поймала себя на том, что хочет, чтобы видение в ее сознании стало реальностью, тогда она смогла бы задушить посягающего на ее трон кузена собственными руками. Его образ задрожал, ухмылка вызывала отвращение, в руке он держал свиток. Все это по-прежнему преследовало ее: все имена, все поклонники, все люди, которых он когда-либо пытался навязать ей. Мысли о них были выжжены в ее памяти вместе с лицом Кониджина, каждое из них оставалось кровоточащей раной.
– Кто, Ваше Величество? – услышала она вопрос Торнуолла. Его голос звучал издалека, словно крик из глубины длинного коридора.
Эрида повернулась, продолжая держать в руке письмо, ее зрение затуманилось. Она не чувствовала ничего, лишь пульсирующую в затылке ярость. Дыхание королевы стало прерывистым, она старательно сосредоточилась на своем лице, вернее, на том, чтобы сохранить на нем невозмутимую маску. Почувствовав, как та сползает, Эрида попыталась удержать ее, заставляя себя двигаться дальше.
