библиотеки Ашшурбанапала со структурой современной крупной библиотеки, то обнаружим, что практически она осталась неизменной: те же разделы науки, искусства, медицины, строительства, языкознания, астрономии, художественной литературы. Именно в библиотеке Ашшурбанапала сохранилась для человечества замечательная легенда о Гильгамеше – мудром шумерском парне, отправившимся в странствие по миру в поисках разгадки тайны бессмертия. Здесь хранились географические карты и межгосударственные договоры, нечто вроде статистических отчетов о хозяйственной деятельности царских чиновников и донесения секретных агентов, архитектурные проекты дворцов и шумеро-вавилонские словари. Как мы сейчас разыскиваем в библиотеке нужную книгу? По картотеке. Такие же списки, в которых указывались название книги и количество строк на глиняной дощечке, были и в библиотеке Ниневии, на всех табличках стоял своеобразный библиотечный штамп: «Дворец Ашшурбанапала, царя вселенной, царя Ассирии». Что мы делаем, когда в библиотеке нет нужной нам книги? Снимаем с нее копию в другой библиотеке. Так же поступали и в древней Ниневии, благодаря чему до нас дошли книжные сокровища Вавилона, Шумер, Египта. И всю эту уникальную информацию сохранили обыкновенные глиняные дошечки, исписанные клиновидными знаками и затем высушенные на солнце или обожженные на огне.
– Гимн в честь глины! – насмешливо обронил Мамаев.
Пташников тотчас повернулся к нему и убежденно произнес:
– Легенда о том, что человек был создан из глины, имеет глубокий смысл – именно глина донесла до нас начальную историю человечества! Если бы не появились папирус, пергамент и бумага, а книги по-прежнему писали бы только на глиняных дощечках, человечество оказалось бы сейчас гораздо богаче. Впрочем, об этом я уже говорил.
– Представляю, какое огромное помещение потребовалось бы только для вашей домашней библиотеки, если бы ее переписать на глиняные дощечки.
– Вы зря с таким пренебрежением смотрите на них, – всерьез сказал Пташников улыбающемуся Мамаеву. – Если бы из глиняных дощечек состояла знаменитая Александрийская библиотека, то она, возможно, сохранилась бы до наших дней.
Рискуя окончательно упасть в глазах Марины, я попросил краеведа рассказать о судьбе и этой древней книгохранительницы. Упрашивать Пташникова не пришлось.
– Александрийская библиотека была создана при Птолемее Первом Сотере – одном из диадохов, преемников Александра Македонского. Советчиком Птолемея при создании библиотеки был Деметрий Фалерский, который, подчеркивая значение книги, якобы сказал ему: «Ведь то, что не рискнут посоветовать царям их друзья, излагается в книге». Состояла Александрийская библиотека из двух частей – царской, хранившейся на территории царского дворца, и внешней, которая размещалась в храме бога Сараписа. Основу царской библиотеки составляли книги, приобретенные у Аристотеля. Заходившие в Александрийскую гавань мореплаватели должны были отдавать имевшиеся на кораблях книги фюлаку – главному хранителю библиотеки. Он определял их ценность; с книг, заслуживающих внимания, делались копии и отдавали их владельцу. Уже тогда особо ценились подлинные древние рукописи.
– И тут же появились первые фальсификаторы, – добавил Звонцов. – «Когда люди, приносившие царям книги древних авторов, стали получать от них вознаграждение, то начали доставлять много таких, на которых ставился подложный титул» – так было написано в одном старинном трактате. История книжной мистификации глубже, чем принято считать.
– О том, что древние рукописи имели особую ценность, говорит и такой факт, – продолжил Пташников. – Чтобы снять копии, Птолемей Второй выписал из Афин рукописи трагедий Эсхила, Софокла и Еврипида, однако не вернул их, а откупился золотом, вместо древних произведений отправив в Афины копии. Вряд ли афинским книголюбам понравилась эта замена. Но при том надо иметь в виду, что Александрийская библиотека, по сути, первая публичная книгохранительница, куда имели свободный доступ не только жители города, но и те любители книжной премудрости, кто приезжал издалека. Известно, что в Александрийской библиотеке работали крупнейшие ученые того времени Эвклид, Архимед, врач Гиерофил, астроном Эратосфен. Особое место занимала историческая литература, произведения Геродота, Полибия, Фукидида.
Я спросил краеведа, известно ли, сколько всего книг было в Александрийской библиотеке.
– К сожалению, не сохранился каталог библиотеки, составленный фюлаком Каллимахом – вероятно, самым образованным и деятельным хранителем библиотеки. По нашим современным меркам его каталог занимал бы свыше ста двадцати томов. Вот и представьте себе, какова была эта библиотека. Ко времени правления Гая Юлия Цезаря в ней хранилось свыше полумиллиона книг.
– И все погибли?
Прежде чем ответить мне, Пташников тяжело вздохнул, словно заново переживая событие далекой древности, и убежденно произнес:
– Если бы они были написаны на глиняных дощечках, этого не случилось бы.
Окладин только улыбнулся на это простодушное замечание и дополнил рассказ краеведа:
– Действительно, часть библиотеки сгорела в огне. Это случилось в 48–47 годах до нашей эры, когда Александрию взял Цезарь. Жители упорно сопротивлялись, в городе возник пожар. Позднее уцелевшие от огня свитки, как военный трофей, Цезарь на кораблях отправил в Рим, но по пути завязался морской бой, и корабли с книгами затонули. Если в царской библиотеке после этого и остались какие-то книги, то они, вероятней всего, погибли в 273 году нашей эры при штурме Александрии императором Аврелианом. Внешняя библиотека, хранившаяся в храме бога Сараписа, возможно, была уничтожена в 415 году, когда толпы христиан-фанатиков громили и разрушали все, что было связано с древней религией и культурой. До этого преследовали христиан, а теперь они, добившись господства своей религии, теми же методами начали бороться с язычниками.
– Лишний пример тому, что всякое учение и любую веру можно использовать во зло и на благо, – вставил Пташников и вернулся к разговору об Александрийской библиотеке: – Есть сведения, что когда войска калифа Омара в 641 году взяли Александрию и его спросили, что делать с библиотекой, он будто бы заявил: «Если содержимое этих книг совпадает с Кораном, то они бесполезны, если противоречит ему – то их надо уничтожить». Так или иначе было на самом деле, но Александрийская библиотека перестала существовать, и это нанесло мировой культуре невосполнимый ущерб, – произнес краевед таким тоном, словно гибель библиотеки произошла на его глазах.
Я никогда не видел, как горят древние манускрипты, но в этот день мне ярко, почти ощутимо представилось, как в жарком пламени корежатся рукописи, созданные на папирусе, пергаменте и пальмовых листьях, как погибают сочинения, написанные на греческом, египетском, еврейском, латинском языках. И уже не таким наивным показалось мне рассуждение краеведа о глиняных дощечках, благодаря которым человечество сохранило бы все свои книжные сокровища, всю свою раннюю историю.
Но тут Пташников высказал до того спорную мысль, что даже мне, уже привыкшему к самым неожиданным его версиям, она показалась фантастической, выходящей за рамки здравого смысла:
– Однако нельзя утверждать, что вместе с Александрийской библиотекой как учреждением погибли все ее книжные сокровища. Можно даже предположить, что тысячу лет назад некоторые книги этой
