- Папская булла? – забавляясь, переспросил он и заметно расслабился.
Я не собиралась облегчать наш разговор, но его самодовольная ухмылка разозлила меня. За обменом репликами между ним и его бывшей было больно наблюдать – как он мог быть так холоден с ней?
- Что? – спросил он раздраженно, в то время как выражение на моем лице становилось более решительным.
- Ты. Почему ты был таким жестоким с ней?
Он вздохнул и, шагнув ко мне, присел на стол.
- Анастейша, – начал он, словно обращался к ребенку, – ты не понимаешь. Лорен, Сюзанна – все они – они были приятным, отвлекающим времяпрепровождением. И все. Ты – центр моей вселенной. И в последний раз, когда вы двое находились в одной комнате, она держала тебя под прицелом пистолета. Я не хочу, чтобы она приближалась к тебе.
- Но, Кристиан, она была больна.
- Я знаю это, и знаю, что ей лучше сейчас, но я больше не дам ей кредита доверия. То, что она сделала, было непростительным.
- Но ты только что был игрушкой в её руках. Она хотела увидеть тебя снова, и она знала, что ты прибежишь сюда, если она придет ко мне.
Кристиан пожал плечами, словно ему было наплевать.
- Я не хотел, чтобы тебя что-то связывало с моей старой жизнью.
Что?
- Кристиан… Ты тот, кто ты есть, именно с твоей старой жизнью, твоей новой жизнью… неважно. Что касается тебя, касается и меня. Я приняла это, когда согласилась выйти за тебя, потому что люблю тебя.
Он замер. Его изумрудные глаза широко распахнулись. Я знала, что ему тяжело было слышать это.
- Она не причинила мне вред. Она тоже любит тебя, – пробормотала я.
- Мне плевать.
Я была в шоке. Я была в шоке от того, что он все еще имел возможность шокировать меня.
«Вот тот Кристиан Грей, которого я знаю», – слова Лорен завертелись в моей голове.
Его реакция на нее была такой холодной и так сильно расходилась с человеком, которого я начала узнавать и которого любила. Я нахмурилась, вспомнив угрызения совести, которые он испытывал, когда у нее случился срыв, когда он чувствовал ответственность за её боль. Я сглотнула, вспомнив, что он купал её. Меня затошнило от этой мысли, и желчь подступила к моему горлу. Как он мог говорить, что не заботится о ней? Он делал это тогда. Что же изменилось? Порой, как, например, сейчас, я просто не понимала его. Он существовал на каком-то ином уровне, чем я.
- Почему ты защищаешь её несмотря ни на что? – спросил он одновременно раздраженно и озадаченно.
- Послушай, Кристиан, я не думаю, что я и Лорен будем обмениваться рецептами или схемами вязания в ближайшее время. Но, не думаю, что ты должен быть таким бессердечным с ней.
Его взгляд застыл.
- Я уже говорил тебе: у меня нет сердца, – пробормотал он.
Я закатила глаза… Ох, сейчас он был таким подростком.
- Ну, это просто не правда, Кристиан. Это нелепо. Ты заботишься о ней. Ты не оплачивал бы её художественные курсы и все остальное, если бы у тебя не было сердца.
Внезапно моим жизненным стремлением стало то, чтобы он признал это. Было очевидно, что он заботливый. Почему он отрицал это? Это было подобно его чувствам к его кровной матери. Вот дерьмо… ну конечно!Его чувства к Лорен и другим его Сабам были связаны с чувствами к его матери.
«Мне нравится сечь маленьких брюнеток, как ты, потому что ты так похожа на эту гребаную шлюху».
Не удивительно, что он был так зол. Я вздохнула и отрицательно покачала головой. Свяжись с Баннером, пожалуйста. Как он может не видеть этого?
Мое сердце сжалось на мгновение. Мой потерянный мальчик…Почему ему так трудно признать контакт с человечностью и состраданием, которые он проявил с Лорен, когда она была сломлена?
Он посмотрел на меня: его взгляд сверкал гневом.
- Дискуссия окончена. Идем домой.
Я взглянула на часы. Было только 4:23 PM. Рабочий день не окончен.
- Слишком рано, – пробормотала я.
- Домой, – настаивал он.
О, нет.
- Кристиан, – произнесла я устало. – Я устала спорить с тобой об одном и том же.
Он нахмурился, словно не понимал, о чем я.
- Ты знаешь, – пояснила я. – Я делаю что-то, что тебе не нравится, и ты придумываешь способ тут же вернуть меня на свой путь. Как правило, с помощью своих извращенных траханий, которые либо умопомрачительны, либо жестоки, – я пожала плечами. Это утомляло и запутывало.
- Умопомрачительны? – спросил он.
Что?
- Обычно, да.
- Что было умопомрачительным? – спросил он, теперь его взгляд тлел от чувственного любопытства. И я знала, что он пытается отвлечь меня.
Дерьмо!Я не желала обсуждать это в зале заседаний НИС. Мисс Подсознание презренно и пристально разглядывала свои наманикюренные ногти: « Тогда не покупайся на его вопрос».
- Ты знаешь, – покраснела я, недовольная ни им, ни собой.
- Я догадываюсь, – прошептал он.
Святое дерьмо. Я старалась осудить его, а он озадачил меня.
- Кристиан, я…
- Мне бы хотелось порадовать тебя.
Потянувшись, он осторожно провел большим пальцем по моей нижней губе.
- Ты и делаешь это, – призналась я тихо, перейдя на шепот.
- Я знаю, – мягко произнес он. Он наклонился и прошептал мне на ухо: – Это единственное, что я знаю, – ох, он пах так хорошо!
Он выпрямился и посмотрел на меня; его губы изогнулись в высокомерной я-полностью-владею-тобойухмылке. Поджав губы, я постаралась не поддаться его прикосновениям и проигнорировать томное желание, растущее внизу живота. Он был настолько коварным, отвлекая меня от всего болезненного или всего того, что не хотел решать.
- Что было умопомрачительным, Анастейша? – подталкивая меня к ответу, злорадно улыбнулся он.
- Ты хочешь список? – спросила я.
- А это список? – он явно был доволен.
Ах, этот мужчина был утомляющим.
- Что ж, наручники, – промямлила я, и мой мозг начал воссоздавать картинки нашего медового месяца.
Он нахмурился. Схватив мою руку, он провел большим пальцем по внутренней стороне моего запястья, там, где бился пульс.
- Я не хочу оставлять отметки на тебе.
Ох… На его губах снова появилась похотливая ухмылка.
- Идем домой, – прошептал он.
- Я должна работать.
- Домой, – настойчиво повторил он.
Мы смотрели друг на друга: изумрудный взгляд против шоколадного, проверяя друг друга, тестируя наши границы и силу воли. Я искала в его взгляде какое-то понимание, пытаясь осознать, как этот мужчина мог пройти путь от разъяренного контрол-фрика до соблазнительного любовника на одном дыхании. Его глаза потемнели и расширились, его намерения были очевидны. Он нежно погладил мою щеку.
- Мы можем остаться здесь, – прошептал он хрипло.
О, нет.Моя Внутренняя Богиня с тоской посмотрела на деревянную поверхность стола. Нет. Нет. Нет. Не в офисе.
- Кристиан, я не желаю заниматься сексом здесь. Твоя любовница только что была в этой комнате.
- Она никогда не была моей любовницей, – прорычал он, его губы снова вытянулись в тонкую линию.
