Погода была прекрасной. Ночью прошёл небольшой дождь, и отмытая зелень радовала глаз своей свежестью. Цветы под утренним солнцем раскрыли свои чашечки, наполнив всё вокруг восхитительным ароматом, на который слетелись с самого рассвета трудившиеся пчёлы. Лея полюбовалась на спящего малыша и вдруг поманила крутившуюся рядом Рулу:
– Принеси нам, девочка, воды. Что-то пить хочется…
Рула радостно кивнула и понеслась по дорожке к дому. Мелеста с удивлением посмотрела на подругу. Та проводила девочку взглядом и тихонько проговорила:
– Не надо, чтобы она слышала. Вчера в кабинете у твоей тётки мы совещались, что делать дальше. Наше пребывание здесь скоро перестанет быть секретом, а это значит, что вейстор Таграса должен будет выполнить приказ Патария и арестовать нас. И если это произойдёт, живыми из Саркела нам уже вряд ли удастся выбраться.
Глаза Мелесты округлились от страха. Она даже думать не хотела о том, что Лею может ждать такая ужасная судьба, но их наивная уловка действительно мало кого из знающих людей могла ввести в заблуждение.
– И… что же теперь делать?
Лея тяжело вздохнула:
– Мы будем пробираться к Юнарию. Как ни странно это звучит, но он – наша последняя надежда на спасение, а Солония – единственное место в Нумерии, где нас не достанут. Здесь мы – опаснейшие преступники, хотя наша вина лишь в том, что мы вывели из дворца ни в чём неповинного Лабуса. – Лея грустно улыбнулась, вспомнив их маленькую хитрость.
– Но ведь Юнарий может не обрадоваться вашему появлению… – Мелеста разволновалась и заговорила громче. – Вы – дети двух самых ненавистных для него людей. Правда, твой отец действительно мог не знать о его существовании.
Лея кивнула:
– Ты забыла, что я ещё и племянница Рубелия, отдавшего приказ об убийстве его матери. Но нам ничего больше не остаётся, как испытать судьбу. – Она подняла на Мелесту свои огромные голубые глаза. – Правда, Хайрел с Лабусом категорически против того, чтобы я ехала с ними.
– Почему?
Девушка помолчала, крутя в пальцах сорванную травинку.
– Не хотела тебя пугать, но всё равно это скоро станет известно всем. Боюсь, что лангракс Солонии в ближайшие дни начнёт войну с Остенвилом за трон. – Мелеста так и застыла с открытым ртом. – И мужчины считают, что мне не место в той рубке, которая начнётся в Митракии. Но я всё равно поеду! – Лея упрямо тряхнула головой, и её прекрасные золотистые локоны рассыпались по плечам.
– Но… ведь война… действительно не место для женщины!
– Может, и так. Но я с ума сойду тут от беспокойства о… них!
Мелеста уже открыла рот, чтобы возразить, но на дорожке показалась Рула с кувшином в руках, и девушки замолчали.
Юнарий
Дожди шли несколько дней, превратив хорошо наезженные дороги в сплошное вязкое месиво. Плащ промок, с надвинутого на голову капюшона капала вода, и в его душе была такая же свинцовая тяжесть, как в нависшем над землёй свинцовом небе.
Юнарий ехал молча. Всё, что он хотел сказать этим людям, ехавшим с ним рядом, уже было сказано, и теперь только со своими мыслями, навязчиво крутящимися в голове, мог он вести нескончаемый диалог. Суан Дейлоп и Нидар Лимп пытались уговорить лангракса переждать непогоду и на время отложить выступление войск, но в того как дьявол вселился. Он, бешено вращая глазами и кривя тонкогубый рот, так саданул по столу кулаком, что стоявший там кувшин с вином свалился и разбился вдребезги. Густое красное гахарское растеклось по полу, и со стороны казалось, что лангракс стоит в луже крови.
С трудом оторвав взгляд от этого зрелища, Дейлоп настойчиво произнёс:
– Это совершенно неразумно, Юнарий! Зачем начинать поход с трудностей? У людей сейчас приподнятое настроение. Но будет ли оно таким, когда армия выйдет из Кишки Дракона и двинется по Митракии? Нас там уже ждут, и встреча не обещает стать радостной… Зачем лезть в непролазную грязь, в которой кони тонут по брюхо! Я уж не говорю о пеших воинах…
Юнарий сверкнул на друга яростным взглядом и глухо выдавил, стараясь унять клокотавшее в груди бешенство:
– Дожди в это время не бывают долгими. Завтра мы выступаем!
Лангракс ошибся. Затянутое тучами небо, казалось, решило вылить на землю весь запас летних дождей сразу. И теперь солдаты брели по дороге, с трудом выдёргивая из грязи раскисшие сапоги, ругая на чём свет стоит всё, что попадалось под горячую руку.
Доставалось, естественно, и ланграксу. Дейлоп был прав – войско Солонии готово было воевать лишь в хорошую погоду и желательно с бегущим от него в страхе противником, бросающим всё своё вооружение и ценности прямо под ноги победителю. Первая же трудность внесла в их ряды уныние и раздражение, и сотникам с большим трудом удавалось поддерживать в войске хоть какой-то боевой дух.
Конь Юнария заскользил копытами в жиже и с трудом выбрался на небольшой участок твёрдой почвы. Лангракс повернулся, оглядел длинную вереницу угрюмых людей и взмыленных лошадей, волокущих повозки, затем перевёл взгляд на низкое небо и грязно выругался. Дейлоп, остановивший своего коня рядом, снял перчатку и стёр бегущую по лицу дождевую воду:
– Вот дерьмо! Ни одного просвета на этом проклятом небе! Одна надежда – до Дракона недалеко осталось, а там земля пополам с камнем. Веселей пойдём…
Юнарий молчал. Они ещё вчера днём должны были подойти к сторожевым башням у входа в Кишку, но дождь всё спутал. На последнем совете было потрачено немало времени на то, чтобы скоординировать свои действия с рвущимся в бой флотом. И вот теперь все их тщательно продуманные планы летели прямиком псу под хвост!
На том совещании Эйлин Крок, покручивая свой рыжий ус, громогласно заявил, что его ребятишки настолько застоялись, что готовы бежать в Остенвил впереди своих кораблей.
– Ты их совсем не знаешь, Юнарий! Они уже так озверели, что зубами будут рвать остенвильские глотки! Кар-рамба!
Дай приказ, и через неделю мы ворвёмся в столицу! И к твоему приезду вывесим над их вонючим дворцом флаг с гербом Солонии! Дьявола им в глотку!
Его едва удалось отговорить. Крок уселся крайне недовольный, и долго ещё бурчал, что терпение у всех почти закончилось и его остатков хватит разве, что на пару дней. А там… даже он, адмирал Солонии, будет бессилен. Правда, оставалась ещё одна надежда – отсутствие попутного ветра. Немного найдётся на кораблях любителей махать вёслами до самой бухты Двух Близнецов… молнию им в зад…
Юнарий снова бросил взгляд на небо. Тяжёлые тучи ползли, цепляясь подбрюшьем за макушки деревьев, и из этих рваных ран на землю безостановочно сочилась и сочилась влага.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
