Теперь же, когда ящеров изгнали из северной части Британии, а на юге инопланетяне терпели поражение за поражением, начальство снова задумалось о будущем. Как только кому-нибудь из офицеров удавалось найти представителя военно-воздушных сил, призванного в наземную армию, его тут же отправляли на новое место службы. Вот почему Гольдфарб оказался здесь.
Приближалась ночь. Лето постепенно уходило, уступая место осени, и дни становились короче. Даже тот факт, что время перевели на два часа, ничего не изменил. На полях женщины и старики собирали урожай. Вместо техники они использовали лошадей, быков и ослов, совсем как во времена Наполеона, Вильгельма Завоевателя или императора Клавдия. Люди снова, как и тогда, будут голодать.
Телега миновала сожженную ферму, земля вокруг была покрыта воронками от бомб. Война не обошла стороной северные земли Лестера, просто вела себя здесь не так жестоко. На мгновение пейзаж показался ему до боли знакомым и родным. Гольдфарб сердито покачал головой.
– Когда мы доберемся до Уотнолла? – тихо, чтобы не разбудить своих спутников, спросил он возницу.
– Думаю, к ночи, – ответил маленький сморщенный старикан, который шевелил челюстью, даже когда молчал.
Гольдфарб уже видел такое раньше и знал, что, скорее всего, старик привык жевать табак и не мог отказаться от привычки, несмотря на то что табак давно исчез.
– А мы будем останавливаться еще раз, чтобы перекусить? – спросил он.
– Не, не будем, – ответил возница, и Гольдфарб не нашелся, что сказать.
Пошарив в карманах, он обнаружил половинку ячменной лепешки, про которую забыл. Она так засохла, что он боялся сломать об нее зубы, но все равно принялся терпеливо грызть. Получалось не слишком хорошо. В животе у него заурчало, желудок явно остался недоволен угощением, даже после того, как Гольдфарб слизнул крошки с пальцев.
Он показал на корову, которая паслась на поле.
– Давайте остановимся, пристрелим ее и сделаем себе отличные бифштексы.
– Думаешь, смешно, да? – спросил возница. – Если ты хотя бы рискнешь слишком долго разглядывать эту корову, из кустов тут же появится какой-нибудь старик вроде меня и снесет тебе башку, уж можешь мне поверить. Знаешь, приятель, почему ему удалось сберечь свою корову? Совсем не потому, что он со всеми такой ласковый и нежный.
Поскольку возница, скорее всего, был прав, Гольдфарб замолчал.
Ночь опустилась как-то сразу, словно землю вдруг окутал черный занавес. Гольдфарб собрался устроиться в соломе рядом со своими спутниками, но тут ему в голову пришла новая мысль:
– А кроме штаба вооруженных сил, чего еще найдется в Уотнолле? – спросил он, пытаясь подделаться под простую речь возницы.
– Ничего, – ответил тот. – Там до войны даже деревни не было.
– Какое печальное известие, – пробормотал Гольдфарб, внезапно переходя на грамотный язык выпускника Кембриджа.
«Интересно, как дела у Джерома Джоунза? – подумал он. – И вообще, жив ли он?»
– Уотнолл рядышком с Ноттингемом, – сказал возница, который впервые добровольно открыл рот с тех пор, как они пустились в путь. – Пара миль всего.
Радость, которая охватила Гольдфарба, когда он услышал первую фразу возницы – Ноттингем большой город, а значит, там наверняка работают пивные и кинотеатры, когда есть электричество, а также, естественно, живут женщины, – улетучилась через несколько секунд. Если не удастся раздобыть велосипед, несколько миль в военное время, да еще в конце осени, – это слишком много. С таким же успехом Ноттингем мог находиться и на Луне.
Он зарылся в солому, словно мышь-соня, устроившаяся в своем гнезде на зимнюю спячку. Один из парней, не просыпаясь, ударил его локтем в бок. Гольдфарб не обратил на это никакого внимания и лег поближе к нему, стараясь согреться. Он заснул через несколько минут, хотя и сомневался, что это возможно.
Гольдфарб проснулся и понял: что-то изменилось.
– Что происходит? – спросил он, садясь и вытряхивая из волос солому.
Один из парней, ливерпулец, который сказал, что его зовут Генри, ответил, прежде чем возница успел открыть рот.
– В Ноттингем приехали, приятель, вот что. Пожрать дадут.
Судя по акценту, до войны он работал на заводе – как его отец, а до него дед.
– Классно!
Гольдфарб принялся отряхивать солому с одежды, стараясь приобрести презентабельный вид – насколько возможно. Впрочем, он зря старался. Стояла ночь, да и форма у него была в жутком состоянии. С черного неба на землю смотрели звезды, но разогнать мрак им не удалось, а луна еще не вышла.
– У нас есть для вас супчик, ребята, – послышался из темноты женский голос; Гольдфарб смог разглядеть только силуэт, и все. – Вот, держите миски. Осторожно, горячие.
Суп с капустой, картошкой и морковкой действительно оказался очень горячим. В своей миске Гольдфарб не обнаружил ни кусочка мяса, но, судя по вкусу, цыпленок там пробегал.
– Отличная вещь, прямо праздник живота, – радостно воскликнул Генри, а его спутники на разные голоса – но не слишком внятно – его поддержали. Возница тоже.
– Парни, когда доедите, отдайте мне миски, мы накормим других голодных ребят, которые к нам приедут, а может, и своих тоже, – сказала женщина.
Гольдфарб не видел ее, не знал, молодая она или старая, красивая или уродливая. Еда, а главное, ее доброта заставили его почувствовать к ней почти любовь.
Когда все миски и ложки вернулись к женщине, возница сказал:
– Забирайтесь назад.
Лошади сдвинулись с места и зашагали дальше. Гольдфарб успел только громко поблагодарить женщину, которая их накормила.
Возница оказался прав – они добрались до Уотнолла к середине ночи. Переход оказался неожиданным: они ехали по открытой местности – и вдруг оказались среди хижин и зданий, которые, казалось, возникли из пустоты. Собственно, Уотнолл и был пустотой. Они проехали мимо пулеметов, около которых стояли солдаты, встретившие их радостными криками:
– Ну что, ребятишки, пришла пора немного поработать? Хорошо отдохнули?
– Отвяжитесь, – прорычал Гольдфарб под возмущенные вопли своих спутников; солдаты приветствовали их веселым смехом.
– Они палили по врагу, который летал у них над головами, – возмутился Генри. – Им не нужно было помнить, что их в любой момент может подстрелить какой-нибудь вонючий ящер. Лично я считаю, что тут просто курорт.
– Аминь, – сказал Гольдфарб, и его спутники согласно закивали, приправив согласие солеными ругательствами.
Если ты не пилот, служить в военно-воздушных силах не так опасно, как в пехоте. Но понять это можно, только когда приходится прижиматься брюхом к земле и молить всех святых, чтобы на сей раз пронесло.
Возница натянул вожжи, и лошади остановились. Одна тут же опустила голову и принялась щипать траву.
– Такси доставило вас на место, ребята, – сказал старик. – Идите туда.
«Туда» оказалось бараком типа «Ниссен», его очертания выделялись на фоне темного неба. Гольдфарб спрыгнул на землю и зашагал к бараку. Некоторые его спутники задержались, недовольно ворча, но Гольдфарб радовался, что может снова вернуться к работе, которую умел делать лучше всего.
Он открыл дверь и прошел через две занавески, закрывавшие вход. Внутри горели свечи и фонари, электричества не было, но все равно после улицы свет показался ему ярким. Усталый сержант знаком показал ему на стол, заваленный бумагами.
– Итак, посмотрим, куда мы сможем вас направить, – сказал он и пригляделся к потрепанной форме Гольдфар-ба. – Похоже, вам крепко досталось.
– Человек делает то, что должен, – пожав плечами, ответил Гольдфарб.
– Да уж, – кивнув, согласился сержант и вытащил анкету и огрызок карандаша. – Очень хорошо… докладывайте.
Гольдфарб назвал свое имя и фамилию, чин и личный номер. Сержант все старательно записал.
– Какая у вас специальность, э-э-э… Гольдфарб?
– Я специалист по радарным установкам, сэр.
Сержант собрался записать ответ, но тут же поднял голову и удивленно уставился на Гольдфарба.
– Специалист по радарным установкам? Кто-то, наверное, окончательно спятил, отправив вас в пехоту! Как такое могло произойти, черт подери?
– Я служил к югу от Лестера, сэр, когда ящеры разбомбили нас. Мы отбили их нападение, но они разрушили все, что можно было разрушить, и наше подразделение просто перестало существовать. Я прибился к каким-то солдатам и… – Он развел руками. – Вы же знаете, как это бывает, сэр. Я хотел сражаться и пошел в пехоту, у меня не было выбора – найти своих я не мог.
– Если бы за последние две недели мне платили по фартингу за такие истории, я стал бы самым богатым человеком в Англии. Но специалист по радарным установкам… – Он ухмыльнулся, и Гольдфарб понял, что он значительно моложе, чем кажется на первый взгляд. – Я получу благодарность за то, что нашел вас, уж можете не сомневаться. Где находилось ваше подразделение и чем вы занимались?
