Только теперь мне предстояло узнать, куда именно я падаю… хотя я была уверенна, что это мне совсем не понравится.
На удивление, приземление оказалось мягким. Я упала на какие-то шкуры или ткань, вонявшие сыростью и крысами. Перекатилась набок и вовремя, поскольку сразу же следом за мной из портала вывалился Эдвард, упав прямо на то место, где мгновение назад находилась я. Артур помог мне встать, дернул на себя. Обхватив левой рукой, принц прижал меня к своему телу, по-хозяйски, нисколько не сомневаясь в своих правах на чужую невесту. Это вызвало неприятную дрожь, но я стерпела. Пока.
— Где мы? — бегло огляделась.
Помещение, в котором мы оказались, я видела впервые. Это была огромная комната с серыми стенами, темная, словно за окнами стояла ночь. Судя по затхлому запаху, оно находилось глубоко под землей. Возможно, это был подвал королевского дворца, но я отчего-то сильно сомневалась в этом. Вряд ли Солсбури стали бы прятать меня так близко, зная, что Генри бросит все силы на мои поиски. Нет, я была просто уверена, что портал выкинул нас куда-то очень далеко, но куда именно могла лишь догадываться.
Я рассмотрела факел, что горел вдали, закрепленный на стене, и какую-то фигуру, склоненную над огромным дубовым столом в самом конце комнаты. Факел освещал ряды полок с какими-то книгами, алхимический стол, на котором громоздились колбы, и небольшой котел с магическим пламенем. Маргарет быстрым шагом направилась к незнакомцу, который склонился над столом и что-то делал. Артур поспешил за ней, не отпуская меня от себя ни на шаг. Эдвард отчего-то продолжал валяться на шкурах, и я, изловчившись, оглянулась и увидела, что Финч весь сжался на тряпках. Вид при этом у мужчины был крайне болезненным, что не могло не порадовать меня. Никогда не могла подумать, что буду счастлива, когда увижу чужую боль, но оказалось, что вид побелевшего Эдварда приносил мне небольшое, но все-таки удовлетворение.
Принц заметил мое движение в сторону и, остановившись, бросил взгляд назад.
— Что с тобой? — спросил он громко, обращаясь к Эдварду.
Маргарет, идущая впереди, не замедлила шаг, продолжая отдаляться от нас. Кажется, происходящее мало ее волновало. Она шла к своей цели, не обращая внимания даже на собственного брата, ибо была полностью уверена в том, что мы находимся в полной безопасности.
— Что с тобой? — повторил свой вопрос Артур, и Эдвард сипло прохрипел:
— Магия возвращается! — судя по тому, как выглядел при этом Финч, это было крайне болезненно.
Артур отвернулся и посмотрел на меня.
— Боитесь, кузина? — зачем-то спросил он.
— А должна? — я продолжала храбриться, хотя мне уже не раз говорили о том, что спасения можно не ждать.
У меня оставался мой дар, но я пока боялась использовать его. Если придется схлестнуться с Марго, мне это будет стоить многих лет жизни, если не всей. А еще... я очень верила и надеялась, что Генри придет сюда за мной. Он был слишком сильным магом, чтобы не попытаться найти меня, а кольцо, что продолжало обжигать кожу на груди, было залогом успеха и вселяло надежду. Я думала, что оно может послужить своеобразным маячком своему хозяину. Ведь не зря Финч дал мне его! Артур словно не заметил моих размышлений и продолжил:
— Должна! — принц взял меня за руку, перестав обнимать, чему я только порадовалась. — Пойдемте, — сказал он повелительно, — скоро вы станете моей.
— А что потом? — спросила я, когда мы двинулись с места. — Вы убьете меня, но это же глупо! Зачем я вам мертвая? Насколько я знаю, в народе и так много недовольных. Власть вашего отца шатка.
— А как вы думаете, Элизабет, для чего нам здесь понадобился младший Финч? — меня передернуло от страшной догадки.
— Да вы побледнели, моя дорогая кузина, — продолжил Артур, — все просто. Я возьму вас в жены, затем Марго, с помощью все того же Эдварда, заберет вашу силу, и вы оставите нас, правда, ненадолго. Эдвард некромант и вы вернетесь, но вернетесь такой, какой я хотел бы увидеть вас рядом со мной. Безвольной куклой, моей рабыней, готовой на все ради одного моего слова.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Вы сумасшедший! — я рванулась в сторону, но рука Артура крепко держала мою, сжимала до боли.
Он продолжил говорить, почти не обращая внимания на мои попытки вырваться.
— А через месяц с вашим телом случится несчастье. Вы погибнете окончательно, присоединитесь к своей семье, и это будет для меня сокрушающим ударом, но… — он зло улыбнулся. — Вы не переживайте, Элизабет, я постараюсь долго не страдать.
— Почему вы это делаете? — спросила я.
— Скоро узнаете, — мы подошли наконец к столу, у которого сидел отец семейства. Не сразу, но узнала его. Август Солсбури, собственной персоной. И почему я не была удивлена, увидев его здесь?
Король был одет в длинный черный балахон. Синие глаза пожилого мужчины блестели, отражая свет свечи, горящей в подсвечнике прямо перед его лицом. Август повернулся ко мне и расплылся в улыбке, явно искренне радуясь моему появлению.
— Моя дорогая, принцесса Элизабет! — он протянул руки, словно собирался обнять.
Я шарахнулась в сторону, наткнувшись на Маргарет, которая зашла мне за спину, а теперь скалилась, все больше напоминая ведьму, о которых моя мама когда-то рассказывала мне в своих сказках. Она даже стала старше и уродливее.
Король рассмеялся.
— Не бойтесь! — произнес он. — Я сделаю так, что больно вам не будет. Вы, главное, не сопротивляйтесь, принцесса.
Где-то в другом углу комнаты встал на ноги Эдвард. Я слышала, как он медленно идет в нашу сторону. Шаги странные и шаркающие, словно у древнего старца. Но никто не обратил на младшего Финча внимания.
— Это вы убили мою семью? — спросила я, обращаясь к королю.
Август коротко кивнул.
— И знаете, почему? — спросил он.
Я не знала. Откуда я могла знать, если на момент их смерти мне было всего двенадцать лет. Никто из моей семьи никогда ни единым словом не упоминал про родственников. Они были у нас всего несколько раз, и я смутно помнила эти визиты, да и будучи тогда совсем малышкой, не обращала внимания на странных взрослых и на их отношения между собой. Кузены относились ко мне хорошо, мы играли вместе. Кто мог подумать, что спустя столько лет они захотят избавиться от меня, что я помешаю каким-то планам, о которых ведать не ведала.
«Генри, где ты?» — простучало сердце, пока губы, сжатые в тонкую полоску, хранили молчание и слушали рассказ короля.
— Они смеялись надо мной, всегда смеялись. Кем был я? Бедный родственник, у которого, кроме его титула и чести не было ничего. Мой замок обветшал, под его стенами гулял ветер, а дождь заливал те последние жилые комнаты, где мы ютились с женой и детьми, — начал Август опершись о стол бедром. Сложив на груди крепкие руки, он впился в меня взглядом синих глаз, точно таких же, как у Артура, его сына.
— Ваш отец, Элизабет, был крайне заносчив. Престол никогда не был его уделом. Только я понимал это, потому что знал, что трон предназначен мне и лишь какая-то глупость, как наследование, стояло на моем пути к власти. А я всегда был расчетливым. Я знал, что я тот человек, что нужен этой стране.
Мне стало тошно. Я смотрела на этого мужчину, что стоял передо мной, и испытывала ненависть, смешанную с жалостью. Он убил своего единственного родственника ради трона, на котором теперь не может удержаться. Как смешно! И после этого, осмеливается говорить, что трон предназначался ему! А за прошедшие пять с лишним лет так и не сделал ничего хорошего для своего народа, более того, он виноват в нищете подданных, не тех, кто жирует на пирах, а тех, кто в деревнях и маленьких городишках едва сводит концы с концами и не может толком прокормить свою семью, выплачивая налоги. Я помнила те разговоры, что подслушала, находясь в столице. Так о каком благе он сейчас говорит?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Но я молчала и слушала, не решаясь возразить. А король продолжал дальше.
— Каждый раз приезжая в замок Каррингтонов, я убеждался в том, что был прав в своих суждениях. Король купался в золоте и богатстве. Замок был наполнен дорогими вещами, предметами искусства. У вас было много слуг, конюшни... Да что там говорить. Весь мир у ног рода Каррингтон. Это не могло не злить. В то время как я выживал, вы процветали. Ваша семья, мать и отец, мой двоюродный брат, относились к моей семье так, словно мы были попрошайками без имени и средств к существованию. А я всего лишь хотел попросить себе должность при дворе, а Чарльз отказал. И знаете почему?
