Когда семейные рассуждения на эту тему привели к единодушному согласию, возник вопрос о невесте. Семья высказалась за то, чтобы Бенджамин обратил внимание в этом плане на Элен Мередит, младшую сестру бывшего жениха - Сары Дизраели. Бенджамин начал оказывать обычное для таких случаев внимание. Ухаживание продолжалось с февраля по май 1833 года. В мае Дизраели сделал предложение, но оно не было принято. Поскольку любовь в этом не участвовала (возможно, это и явилось причиной отказа), Дизраели особенно не огорчился. Сара советовала продолжать оказывать внимание Элен, надеясь, что в конце концов она согласится на брак с Бенджамином, тем более что того хотела ее мать. Но Бенджамин не внял совету и правильно сделал. Через год Элен вышла замуж за человека уравновешенного и спокойного образа жизни.
В это время Дизраели сформулировал свое отношение к браку. 22 мая он писал сестре, что в одном доме он обратил внимание на девушку, которая имеет данные, чтобы стать его женой: «Между прочим, не хотела бы ты иметь невесткой леди Зет (Шарлотта Барти); она очень умна, имеет 25 000 фунтов стерлингов годового дохода и любит семейную жизнь. Что касается „любви“, то все мои друзья, женившиеся по любви и привлеченные женской красотой, или бьют своих жен, или живут отдельно от них. В этом буквально и состоит суть дела. Я могу совершить массу глупостей в своей жизни, но я никогда не буду пытаться жениться по „любви“, что, я уверен, было бы гарантией несчастья». В этом рассуждении нет часто встречающегося в письмах Дизраели позерства и кокетства. Здесь он сформулировал свое истинное кредо по вопросу о браке, выкристаллизовавшееся на основе того, что он наблюдал вокруг себя. При этом сказался и своеобразный прагматический характер Дизраели.
В период активного самообразования он много читал мыслителен прошлого, И они в значительной степени сформировали его мышление. В письме сестре Саре Дизраели явно вторит французскому философу XVI века М. Монтеню. «Мне неведомы браки, — писал Монтень в „Опытах“, — которые распадались бы с большей легкостью или были бы сопряжены с большими трудностями, нежели заключенные из-за увлечения красотой или по причине влюбленности. В этом деле требуются более устойчивые и прочные основания… Удачный брак, если он вообще существует, отвергает любовь и все ей сопутствующее; он старается возместить ее дружбой». В подтверждение своих рассуждений Монтень ссылается на древнегреческого философа Сократа. Будто бы Сократ на вопрос, что, по его мнению, лучше — взять ли жену или вовсе не брать ее, — ответил следующим образом: «Что бы ты ни избрал, все равно придется раскаиваться». Слишком пессимистический и далеко не всегда подтверждаемый жизнью взгляд.
Любовь — одно из сложнейших и важнейших человеческих чувств. Всемирная литература — от авторов библии, древних греков и римлян до психологов, поэтов и писателей современности — исследует эту область человеческого бытия и так до конца не проникла в ее глубины. Сколько авторов, столько и подходов к определению любви. Это понятно, ибо сколько людей, столько и особенностей испытываемого ими благородного чувства, дарованного человеку природой.
То, что Дизраели в мае 1833 года сформулировал свои истинные взгляды на любовь, не может быть оспорено, ибо этому кредо он следовал всю жизнь. Но в мае, когда он писал письмо сестре, он и не подозревал, что буквально через несколько месяцев сам окажется в плену всепоглощающей любви, правда, на время, что в конечном счете лишь подтвердило его верность своему принципу.
Дизраели встречался с Шарлоттой Барти, оказывал ей особое внимание, но практических результатов это не дало. Вскоре она вышла замуж за некоего Джошуа Брета, человека на тридцать лет старше ее, очень богатого, одного из совладельцев металлургических заводов. Это не было трагедией для Дизраели: чувства отсутствовали, а что касается годового дохода и аристократического происхождения Шарлотты, то сестра Сара убеждала брата, будто сведения на этот счет сомнительны и явно преувеличены.
Летом 1833 года Дизраели успокаивал родных, утверждая, что всерьез занимается своими брачными делами, но в действительности он уже не думал о женитьбе. У него начался бурный роман с Генриеттой, женой сэра Френсиса Сайкса. И у Дизраели, естественно, прекратились контакты с возможными невестами. Он следовал словам английской старинной песенки, приводимым А. Троллопом в романе «Барчестерские башни», в которой содержался практический совет ухажерам:
Со старой любовью сперва развяжись,Коль новую вздумал искать.
Можно было бы не вдаваться в эти особые обстоятельства личной жизни Дизраели, если бы они имели исключительно личный характер. Однако эта история проливает свет на нравы, господствовавшие в тогдашних правящих кругах страны, в среде, где искал поддержки Дизраели, которая состояла из людей, управлявших Англией и обширной Британской империей. Эти нравы имели непосредственную связь с политической жизнью страны, ибо значительное число деятелей то ли делало свои первые шаги в политике, то ли осуществляло те или иные комбинации, используя сферу интимных отношений.
Летом 1833 года, когда Дизраели встретил Генриетту, она была уже 12 лет замужем и имела трех сыновей и дочь. Она была дочерью аристократа и в то же время бизнесмена Генри Вильбоа, богатого человека, совладельца крупной пивоваренной фирмы. Ее муж, сэр Френсис Сайкс, происходил из семьи индийских «набобов», как называли в Англии людей, которые, находясь на службе в колониях, прямыми грабежами и другими неблаговидными способами сколачивали огромные состояния, а затем, возвратившись в Англию, приобретали поместья и титулы. Первый баронет Сайкс после службы в Индии имел состояние в 300 тысяч фунтов стерлингов. Он был близким другом получивших скандальную репутацию колониальных администраторов Клайва и Уоррена Гастингсов, у которых сумма награбленного была в несколько раз большей. Поведение этих людей было настолько скандальным, что оно стало предметом особого разбирательства в парламенте. Его внук Френсис, третий баронет, унаследовал и титул, и состояние первого баронета.
Он, человек слабого здоровья, нерешительный, не обладавший сильной волей, женился явно неудачно. Генриетта была своенравной, упрямой, вспыльчивой, эмоциональной, ревнивой и в высшей степени сексуальной женщиной. Современники считали ее очень красивой, но это была, выражаясь терминологией конца XX века, сексуальная красота. Эмоциональный Бенджамин влюбился в Генриетту, и, как он сам говорил, это была любовь с первого взгляда. В прошлом у него были связи, но настоящая любовь пришла впервые (и оказалась последней). Вскоре их отношения приобрели скандальный характер. «…Великосветская хроника, — по словам Чарльза Диккенса, — всеведущая, как дьявол…» очень быстро сделала отношения двух влюбленных достоянием широкой гласности.
Современники многое знали об этом романе, но постепенно время заслонило его другими событиями из бурной жизни Дизраели. Вокруг этой истории образовался заговор молчания, и ее забыли. Но неожиданно недавно, в 1960 году, в личном архиве Дизраели американский историк обнаружил толстую пачку писем (около восьмидесяти), написанных неразборчивым почерком, с грубейшими ошибками по части грамматики и синтаксиса. Это были письма Генриетты Бенджамину в период их трехлетнего романа.
После смерти Дизраели его доверенные лица — поверенный Ф. Роуз и лорд Роутон, бывший личный секретарь, выполняя в 1882 году предсмертное поручение Дизраели, занялись приведением в порядок архива своего шефа. Роуз наткнулся на письма Генриетты, и они вызвали у него большую озабоченность. Если бы они попали в руки недругов Дизраели и были преданы гласности, то на его репутации появилось бы очень неприятное пятно. К тому же рядом оказались и письма Клары Болтон, также опасные и близкие по содержанию письмам Генриетты.
Между семьями Дизраели и Болтон тесные связи существовали с 20-х годов, когда они жили по соседству. Болтон был довольно известным врачом и пользовал Бенджамина во время его частых истинных и мнимых заболеваний. Постепенно между Бенджамином и женой врача возникла взаимная симпатия; со стороны Клары она была более сильная. Клара принимала близко к сердцу избирательные неудачи Бенджамина, поддерживала его во время кампаний по выборам в парламент в Хай-Уикоме. Как замечает американский автор Жермен, «она верила в Дизраели, боролась за него и, по-видимому, даже взяла к себе в постель!».
Роуз проанализировал письма двух дам, дневник Дизраели как раз за годы его любовных похождений и составил меморандум для лорда Роутона, подробно излагающий суть проблемы. Этот документ особенно ценен потому, что в нем отразились личные наблюдения Роуза, бывшего на протяжении 40 лет близким к Дизраели человеком, его доверенным лицом в сфере бизнеса. Он был лоялен к своему шефу и его памяти и поэтому, дав обзор писем, предложил Роутону сжечь их немедленно вместе с документом Роуза. Роутон также был надежнейшим помощником Дизраели, ему было доверено распорядиться всем архивом, но совет Роуза он почему-то не исполнил, и через 80 лет документы попали в руки историков.
