Этот бракоразводный процесс привлек к себе внимание не только КГБ. Оказывается самый живой интерес к нему проявили те лица, которые стояли за изданием журнала «Вече» и группировались вокруг него. В связи с этим В. Н. Осипов посетил А. И. Солженицына, попытался предостеречь его от развода и внушить мысль, что за спиной всей этой истории стоят еврейско-масонские круги, которые специально свели его со Н. Д. Светловой, чтобы, используя ее поставить его под свой контроль (17).
После суда Александр Исаевич вернулся в Борзовку и, по всей видимости, провел там около месяца, а Наталья Алексеевна уехала к своим друзьям в Великие Луки (18). Через некоторое она направила мужу письмо с просьбой «выполнить свои обещания» и перевести на нее «Борзовку и валюту». Одновременно она телеграммой опротестовала решение суда и потребовала нового разбирательства (19).
Александр Исаевич ответил ей 7 июля. Он обошел стороной вопрос о Борзовке, но отметил, что свою долю Нобелевской премии она может получить в любое время, согласился признать за нею право на купленный для нее «Москвич», обещал со временем передать ей часть своих гонораров за те произведения, которые были написаны им до развода. В то же время он поставил перед нею вопрос о возвращении ему остающейся у нее части его архива, а также ее писем к нему и выразил уверенность, что она сделает это добровольно. Письмо заканчивалось готовностью, начиная с 25 июля, в любой день передать Наталье Алексеевне Борзовку для отдыха (20).
25-го Наталья Алексеевна действительно приехала на дачу, а Александр Исаевич вернулся в Жуковку, но пробыл там недолго, так как 27 июля ему снова пришлось быть в Рязани: решение районного суда о разводе было отменено областным судом. Разумеется, Александр Исаевич не удовлетворился этим и подал апелляцию в Верховный суд РСФСР (21). Предстояло новое разбирательство.
Страсти вокруг развода достигли своего высшего накала. Не ранее 4 — не позднее 9 августа Наталья Алексеевна решила обратиться к своей сопернице и с этой целью отправилась на дачу М. Л. Ростроповича, однако Александр Исаевич и Г. П. Вишневская не допустили Н. А. Решетовскую к ней (22). Тогда 20 августа она написала Наталье Дмитриевне письмо, которое заканчивалось словами: «Если развод так уж необходим, так уж неизбежен, то ему должно предшествовать наше взаимное примирение, установление добрых человеческих отношений, признание Вашей и Саниной вины передо мной, а не очернительство меня» (23).
Письмо было вручено Наталье Дмитриевне только после того, как 23 сентября она разрешилась от бремени и на свет появился ее третий сын, которого назвали Игнат[37] (24).
18 октября 1972 г. Наталья Алексеевна впервые встретилась с Натальей Дмитриевной, которая не только извинилась перед ней, но и попросила ее о разводе. После этого Н. А. Решетовская, по ее словам, решила больше не удерживать мужа насильно и отозвала свое заявление из Верховного суда РСФСР. Поскольку теперь на развод были согласны обе стороны, дело могло быть решено не в суде, а в ЗАГСе. 14 декабря 1972 г. Александр Исаевич и Наталья Алексеевна подали общее заявление и для расторжения брака им был назначен день — 15 марта 1973 г. (25).
Таким образом, бракоразводный процесс вступил в завершующую стадию. Однако два с половиной года нервного напряжения не прошли бесследно. Жертвой произошедшей семейной драмы стала Мария Константиновна. Под влиянием пережитого у нее начался рак. 23 января 1973 г. она умерла. 26-го Александр Исаевич приехал в Рязань проститься со своей тещей, после похорон ушел с поминок «по-английски», ни с кем не попрощавшись (26).
Между тем семейные дела лауреата Нобелевской премии привлекли внимание печати и 26 февраля 1973 г. в на страницах «Нью-Йорк таймс» появилась специальная статья на эту тему (27). Если учесть, что около года назад именно эта газета опубликовала интервью с А. И. Солженицыным с целью защиты его имени, если принять во внимание, что заместителем главного редактора этой газеты был Гаррисон Солсбери, то публикация названной статьи представляется симптоматичной.
И действительно именно в эти февральские 1973 г., Ольга Карлайл направила А. И. Солженицыну письмо с отказом от участия в издании «Архипелага» (28). Это было связано с тем, что осенью 1972 г. А. И. Солженицын ограничил право Карлайлей на «Архипелаг» только США, причем поставил условием, чтобы договор с издательством Харпер энд Роу был заключен Ф. Хеебом (29), а затем отодвинул издание «Архипелага» «на май 1975 г.» (30). Становилось ясно, что без письменно оформленного договора иметь дело с лауреатом Нобелевской премии невозможно.
На публикацию «Нью-Йорк таймс» откликнулись сотрудник АПН Семен Владимиров и Жорес Медведев[38]. Статья первого называлась «Солженицын в рубище» (31), второго — «В защиту Солженицына» (32). Названия статей говорят сами за себя.
По свидетельству Н. А. Решетовской, в статье Ж. Медведева было затронуто ее имя, причем в оскорбительной для нее форме, поэтому она обратилась в Агенство печати Новости (АПН) и выразила желание опровергнуть некоторые факты, содержавшиеся в этой статье (33). 9 марта на страницах Ньюй-Йорк Таймс появилось ее интервью, которое она дала сотрудникам АПН Рогачеву и Старшинову (34).
Вслед за этим АПН предложило Н. А. Решетовской опубликовать ее воспоминания о А. И. Солженицыне, на которые она писала уже четвертый год. 18 июня ею был подписан договор, в соответствии с которым к 18 декабря она должна была представить рукопись воспоминаний в издательство (35). А поскольку АПН работало под непосредственным контролем КГБ, получается, что уже весной-летом 1973 г. он начал готовить литературный залп по А. И. Солженицыну.
15 марта 1973 г. Н. А. Решетовская и А. И. Солженицын официально оформили развод (36), после чего 20 апреля Александр Исаевич вступил в законный брак со Н. Д. Светловой. А 24 апреля Екатерина Фердинандовна обратилась в милицию с заявлением о прописке своего нового зятя (37).
На следующий же день министр внутренних дел Н. А. Щелоков поставил об этом в известность ЦК КПСС (38). Ответ за подписью заведующих Отделом культуры В. Шауро и Отделом административных органов Н. Савинкина последовал 10 мая 1973 г. В нем говорилось: «КГБ СССР считает прописку Солженицына в Москве нежелательной и просит решить вопрос об отказе ему в прописке. В соответствии с поручением данный вопрос рассмотрен в Отделах ЦК КПСС с участием Генерального прокурора СССР т. Руденко, министра внутренних дел СССР т. Щелокова и заместителя председателя Комитета государственной безопасности при Совете министров СССР т. Чебрикова… Учитывая просьбу Комитета госбезопасности, условились, что органы милиции, не отказывая Солженицыну в прописке, вместе с тем пока не будут принимать окончательного решения. Имеется в виду, что по истечении некоторого времени МВД СССР и Комитет госбезопасности возвратятся к рассмотрению этого вопроса» (39).
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
