— Из тебя переводчик, как из меня балерина, — без интонации заметил китаб. — Квинн не сказал, кто именно отправится на планету?
— Нет. Я думаю, анвинитам все равно. Это мы будем решать между собой, как только закончатся переговоры.
* * *
Каин был прав; едва анвинитов проводили на их звездолет, при помощи какого-то чуда технологии пристыкованный к станции, как Квинн созвал людей на собрание в один из самых больших холлов; Леарза пришел туда по-прежнему в компании Каина, и теперь к ним присоединился Богарт, который на переговорах отсутствовал и жадно расспрашивал андроида.
Собиравшиеся люди поначалу все переговаривались друг с другом, и в помещении царил легкий гул, но вот профессор Квинн поднял руку, и наступила тишина.
— На связи Лекс, — неожиданно сказал толстяк. — Ему уже передана вся текущая информация.
— Принято, — добавил знакомый уже электронный голос. — Решение профессора Квинна одобрено. Во главе делегации на Анвин отправится профессор Квинн. Рекомендованы к участию следующие лица: Дэвин Касвелин, Эохад Таггарт, Каин, Беленос Морвейн, Финн Богарт и Леарза. Любой из названных имеет право отказаться от рекомендации. Ожидаю ответ.
— Я тоже намерен участвовать, Лекс, — вскинулся рыжий Малрудан, сидевший на стуле возле самого терминала, в динамиках которого и звучал голос машины.
— Одобрено.
— Принято, — громко сказал Каин, развалившись на собственном месте.
— Принято, — вторил ему Таггарт безразличным тоном.
— Принято, — буркнул Морвейн, почти одновременно с ним отозвался и Богарт.
— Принято, — кажется, говорившим был капитан Дэвин Касвелин: Леарза лично не был с ним знаком, но догадаться было несложно.
Оставался он один; и тогда он, выпрямившись, неожиданно для себя хрипло произнес:
— Принято!
— В таком случае, команда утверждена, — сказал профессор Квинн. — С Фальером было обговорено, что делегация прибудет на Анвин еще через девятнадцать часов, когда в Тонгве стемнеет, дабы никого не смущать посадкой. Координаты уже переданы бортовому компьютеру. На этом все, готовьтесь.
Люди снова зашумели, поднимаясь со своих мест; сидеть остался Леарза, а по обе стороны от него Богарт и Каин.
— Видишь, даже Лекс согласился, — заметил китаб, обращаясь к младшему. — Лекс тоже не считает эту идею ловушкой.
— Ну-ну! — фыркнул тот. — И поэтому рекомендовал одних почти что разведчиков! Ты хоть обратил внимание, умник? Помимо тебя, Гавина и профессора, все остальные члены команды — бойцы! Да не просто какие-нибудь там растяпы, а самые что ни на есть мастера своего дела, лучшие из лучших!
— Это ты так изысканно хвастаешься? — поддел его Леарза.
— Ничего я не хвастаюсь! — возмутился Каин. — В разведческом корпусе действительно есть деление на категории, и в высшую имена заносит сам Лекс. На первом месте там сейчас, если я не ошибаюсь, идет фамилия Касвелина, а сразу за ним Таггарт. Я третий.
— И что, и даже Морвейн в высшей категории? — немного уязвленно уточнил китаб.
— Морвейн четвертый, — усмехнулся Финн. — На пятой позиции после Руоса шел я. Даже после истории с тобой Лекс не сместил его.
Проклятый Морвейн, подумалось Леарзе; чтоб ему провалиться.
Потом уж он немного озадачился: и чего он так сердится на разведчика в последние часы?…Кажется, все-таки все дело в ней. Стоило Леарзе вспомнить: Морвейн смотрит на него таким уничтожающим взглядом потому, что считает, будто это он, Леарза, обидел его драгоценную сестру, — и бешенство опять поднялось внутри.
— Ладно, я пойду, — сказал он резко и поднялся на ноги. — Конечно, в отличие от вас, мне не выучить анвинитского за два дня, но все равно надо когда-то начинать.
* * *
В заводской столовой стоял человеческий гомон. В это время здесь уже не было ни надзирателей, ни тем более управляющих; ужин подходил к концу, заступила ночная смена, а отработавшие в дневную могли себе позволить посидеть в сытом тепле еще несколько минут и обсудить последние новости.
На лицах многих людей было беспокойство, если не страх.
На молодую смуглую женщину в комбинезоне никто не обратил внимания: никто и не подумал, что она может быть не с этого завода, да и даже если так, разницы нет, а она ходила от стола к столу и негромко о чем-то спрашивала. Иногда сидевшие люди сердито отмахивались от нее, несколько раз попытались заигрывать с ней, но вот наконец один из тех, к кому она обратилась, что-то сообразил и воскликнул:
— Аллалгар? Аллалгар… А-а, ты про Черного! Вон он сидит… погоди, зачем тебе Черный? Останься, посиди с нами, детка!
— Я пойду, — негромко, но твердо ответила она, увернувшись от чужой руки.
Человек, которого они назвали Черным, действительно находился в столовой, он сидел в одиночестве за столиком в углу, перед ним сиротливо стояла кружка недопитого чая, и сам он выглядел глубоко задумавшимся. Нина, увидев его, была удивлена: она совсем по-другому представляла себе его. Аллалгар был просто огромен, настоящий гигант, но при этом в его фигуре что-то было почти печальное, он горбился, тяжелые заскорузлые руки его лежали на столешнице по обе стороны от чашки, а на его темном лице застыло скорбное выражение.
Нина все-таки набралась храбрости и подошла к нему, негромко окликнула:
— Ты Аллалгар?
Он поднял на нее взгляд.
— Я Нина, — нервничая, представилась женщина. — Меня Кэнги послал…
— Кэнги, — повторил за нею Черный, и его лицо осветилось. — Ты знаешь, где он? Он ушел и никого не предупредил. Когда я спрашивал, надо мной все смеялись и сказали, что он перебрался в другой город.
— Я не знаю, где он теперь, — осторожно ответила Нина. — Но он просил найти тебя. Он друг моего… мужа. Они ушли вместе. Но они вернутся…Я осталась совсем одна, у меня нет работы… Кэнги сказал, что мы должны держаться друг друга.
Казалось, Черный задумался; наконец он сообразил что-то и неловко подвинулся на скамье.
— Садись, — предложил он. Нина послушно села. Аллалгар смущенно отвел взгляд.
— От меня тебе не будет много пользы, — сказал он. — Меня здесь не любят. Называют малохольным и еще похуже. Один только Кэнги был добр ко мне. Он даже научил меня читать. Я бы помог тебе, но если я и попрошу, здесь никто не даст тебе работы.
— Не нужно, — решительно ответила она, — я и сама не беспомощная… просто, понимаешь… вместе легче, — и она улыбнулась. — Уло ушел, а у меня, кроме него, никого нет. Хочется иногда поговорить с кем-нибудь.
— …Да, конечно, — согласился Аллалгар; он до смешного напомнил ей в тот момент неповоротливого медведя, спохватился: — Хочешь есть? Или чаю?
— Сиди-сиди, — почти рассмеялась она. — Уло оставил мне денег, я не голодна. Я просто буду приходить к тебе, ты не против? Чтобы поболтать.
— Друг Кэнги — мой друг, — совсем важно отозвался Черный.
* * *
В час, когда они прибыли, город окутывала глубокая ночь. Тем не менее в Централе было неспокойно; аристократы вообще имеют привычку ложиться поздно, а теперь еще и последние новости будоражили кровь. В назначенное время на космическую станцию «Анвин-1» явился небольшой звездолет, командой которого, по всей видимости, управлял уже виденный кеттерлианцами человек, на вид лет тридцати пяти или сорока, довольно высокий, немногословный; его представили как Аньело Традонико, и теперь в разговоре с профессором Квинном он пояснил, что является главой космического флота Анвина, а также одним из ближайших советников Фальера. Профессор задал было ему какие-то вопросы насчет технической части полета, но Традонико отвечал односложно и будто чувствовал себя при этом неловко, так что Квинн быстро отступился от него.
Как и было обговорено, кеттерлианская делегация включала в себя восемь человек; один лишь Леарза нервничал, кажется, тогда как остальные его спутники сохраняли совершенно невозмутимый вид. Леарзе между тем было втройне интересно, потому что он ни разу не видел анвинитских звездолетов изнутри и обнаружил, что они совсем не такие: его поразило то, какими примитивными выглядят эти корабли по сравнению с серебристыми красавцами Кеттерле, как сложно на них перемещаться в безвоздушном пространстве: когда Традонико предупредил гостей о том, что необходимо сесть в кресла и пристегнуться, Леарза недоумевал и лишь потом сообразил, что в анвинитских звездолетах отсутствует гравитационное поле. В условиях невесомости это было даже весело, — до того руосец испытывал подобное состояние только однажды, когда младшие еще во время его жизни в Дан Уладе как-то взяли его на орбитальную станцию, — однако когда корабль пошел на посадку, ощущения были не из приятных.
Что ж; пусть эти звездолеты не слишком располагали к длительным путешествиям в своем стальном нутре, свою задачу они все же выполняли, и посадка была совершена беспрепятственно. Традонико, теперь уже явственно волновавшийся, сообщил своим пассажирам, что они прибыли на Анвин, и был открыт люк. Ворвавшийся внутрь ледяной воздух остро напомнил Леарзе о холодных пустынных ночах в Саиде.
