— Вы и сами все прекрасно понимаете, профессор, — чуть насупился Леарза. — …Она все рассказала вам, да? О том, что мне снятся сны. Может, и о том, что я вел себя, как сумасшедший. Я боялся этого… я боялся, что вы, когда узнаете об этом, запрете меня в ксенологическом, и…
— Но Лекс решил иначе, — пожал плечами профессор Квинн, — и я, в общем-то, с первого момента настаивал на том, чтобы оставить тебя в покое. Я понимаю твои тревоги, Леарза, однако ты все-таки недостаточно хорошо еще знаешь нас. Наша цивилизация, наши взгляды на жизнь остаются для тебя тайной.
— Эннис тоже твердит, что я даже не пытаюсь вас понять, — буркнул китаб. — Но как же еще?.. Я третий год среди вас, я даже думать понемногу начинаю на вашем языке, я освоил ваш образ жизни, я объездил добрую половину Кэрнана и бывал на Эйреане…
— Но все это время ты неосознанно избегал машин, — возразил профессор. — Младшие не в счет: они даже слишком сильно похожи на людей.
— Неправда! Я постоянно возился с вашими машинами, профессор! Дошел до того, что разобрал свой планшет и еле собрал его потом…
— Ступай с Богартом, — вдруг коротко махнул рукой Квинн. — Мы с тобой позже еще поговорим об этом, если захочешь. Теперь мне пора собираться в путь, юноша. Надо заметить, эти анвиниты совершенно не такие, как все, что мы встречали раньше. Ты, пожалуй, даже удивишься, насколько они отличаются от тебя. Человечество, застрявшее на эпохе индустриализации!..
И, кажется, рассуждая уже больше про себя, профессор пошел прочь. Леарза хотел было окликнуть его, да не решился и остался наедине с Финном.
— Он сердит на тебя, — негромко заметил тот. — Еще за прошлый раз, когда мы оба чуть не стали чемпионами по прыжкам без парашюта. Может, тебе лучше потом извиниться.
— Когда — потом?.. — растерянно спросил Леарза. — И куда ты меня должен отвести? — внутри у него вдруг что-то напуганно дрогнуло. — Только не говори, что…
— Лекс отдал приказ, — перебил его Богарт. — Привести тебя к нему. Лекс будет говорить с тобой.
* * *
Космическая станция «Анвин-1» в этот час просто кипела. Один за другим прибывали шаттлы с поверхности планеты; вернувшиеся разведчики шумно обменивались сведениями, все, как один, стремились узнать последние решения Лекса. О том, что формируется дипломатическая миссия, наслышан был уже всякий, однако каковы подробности?..
Они встретились в одном из маленьких холлов; Морвейн развалился в кресле, потягивая из стакана темную жидкость, когда в помещение вошли двое хорошо знакомых ему людей.
— Опять пошел наперекор всем разрешениям, Бел? — нахально спросил его Каин, сложил руки на груди. — Я уж думал, мы с тобой не увидимся еще лет десять!
— Лекс дал добро, — буркнул Морвейн. — Он сам определил меня в Централ.
— И, как ни странно, ты не притащил с собой на станцию ни одного анвинита! Что, результаты руосского эксперимента тебе не понравились?
— Пошел ты к черту, Каин!
— Он сегодня определенно хочет получить по зубам, — ровным тоном добавил Эохад Таггарт. — Давай, Бел, чур я слева.
Морвейн сделал вид, что намерен подняться; Каин вскинул руки.
— Эй, эй, полегче!..
Они будто бы раздумали, и вновь пришедшие тоже расселись по креслам. В комнате был приглушен свет, в открытую дверь доносились чьи-то далекие голоса. Ощущение ожидания охватило всю станцию: с минуты на минуту должны были прибыть новые люди.
— Во главе миссии будет Квинн, я уже узнал, — тогда сообщил Беленос. — Малрудан выступает в роли его секретаря, он разболтал мне.
— А, Гавин тоже уже здесь!
— Уже добрых два месяца, кажется, как он подробно анализирует наши отчеты. Заявил мне, что если все пойдет как надо, он на материалах наших исследований попробует защитить докторскую.
Они помолчали.
— Что-то будет, — потом негромко произнес Таггарт, нахмурившись. — Происходящее мне совсем не нравится.
— Думаешь, опять все будет как всегда?
— Всегда было по-разному, Бел. И теперь совсем все иначе, не как на Венкатеше или на Руосе. Но практика показывает, что надо оставаться начеку.
— Что Касвелин говорит? Рвет и мечет, что его раскусили?
— Ты что, не знаешь Касвелина? Он теперь занят организацией первой встречи дипломатов. Кажется, Фальер согласился провести ее на нашей станции. Он со своими советниками явится сюда, и начнутся переговоры.
Разведчики снова стихли, и каждый из них думал о своем; все трое, даже Каин, выглядели мрачно в те моменты.
Беленос Морвейн гадал, что выйдет из этих переговоров. Он вернулся на станцию одним из первых и присутствовал подле капитана Синдрилла, когда тому передали рекомендации Лекса: «не настаивать на приземлении на планету». Это означает, что, скорее всего, еще очень нескоро два народа сумеют встретиться друг с другом; Фальер выглядит не менее осторожным, чем Квинн, наверняка они если в чем и сойдутся, так в необходимости временно избегать прямого контакта цивилизаций. Возможно, таковой контакт вовсе никогда не произойдет. Ох и будет же беситься Дандоло…
Примерно о том же думал и Таггарт, к тому же беспокоившийся, несмотря на свое умение абстрагироваться от внешних обстоятельств, о Нине: никак анвиниты все-таки узнают о том, что механик Уло оказался чужаком, и вдруг с ней случится что-нибудь из-за этого? Он, впрочем, в любом случае никак не мог обезопасить ее, скорее наоборот, потому усилием воли заставил себя прекратить эти бесплодные мучения и думать о грядущей работе.
Каин исподтишка переводил взгляд своих внимательных глаз с одного на другого. «Морвейн совсем расклеился после Руоса, — думал он про себя. — Если он немедленно не соберется, случится что-нибудь нехорошее. Что до Эохада, я о нем не слишком переживаю, он давно не мальчишка, но вот что раздражает меня до крика: мы ничего толком не успели. Я не проверил ни единого человека! Даже Аллалгара! Все думал, что у меня полно будет на это времени… эти ребята опасны. Куда опасней руосцев, мы до сих пор так мало знаем об их способностях, а они раскусили нас, как гнилой орех, и как пить дать, мы за это дорого заплатим».
* * *
Лекс был неотъемлемой частью жизни в Кеттерле; разумеется, Леарза много размышлял о нем, о его роли в судьбах человечества, о его сущности, но о чем молодой китаб никогда раньше не думал, — это о том, как именно выглядит сам Лекс и каким образом общается с окружающими его людьми.
Только теперь это впервые пришло к нему в голову, и Леарза отчего-то испугался. Финн Богарт с невозмутимым видом вел его по длинным монотонным коридорам ксенологического; вот они покинули корпус и оказались на улице, а там вскоре перед ними предстало куполообразное здание, о предназначении которого Леарза дотоле не задумывался.
— В этом здании находятся палаты научного совета, — сказал разведчик. — Наверху, в самом куполе. А внизу располагается Лекс.
— Он… большой? — сглотнув, спросил Леарза.
— Конечно, одни его банки данных занимают несколько холлов, — согласился Финн. — В конце концов, Лекс хранит всю поступающую к нему информацию с момента своего включения. Даже с новейшими технологиями это требует немало места. Вижу, никто не удосужился еще сводить тебя на экскурсию к нему?
— Нет.
— Школьников обычно водят туда в младших классах. Подземные этажи целиком заняты частями Лекса. Там постоянно находится обслуживающий персонал.
— И я теперь должен спуститься туда?
— Нет, у Лекса есть специальный терминал для общения с гражданами. Ведь сам по себе он не может разговаривать, но на точке выхода у него оборудован близкий к человеческому интерфейс.
Леарза ничего на это не сказал; его беспокойство становилось все сильней. Вот они шагнули внутрь здания совета, и прохлада, царившая там, еще усугубила это. В горле у Леарзы пересохло. Поначалу он не обращал внимания на то, что окружало их, потом догадался оглядеться и сообразил, что они спускаются на длинном эскалаторе, а далеко впереди горит неясная табличка, какие он и раньше видел в общественных местах; на табличке было написано «приемный терминал Лекса — направо».
— Я ведь… не обязан идти к нему один? — хрипло спросил китаб. — Можно с тобой?
— Лекс ничего не уточнил по этому поводу, — чуточку удивился будто Богарт, потом взглянул на своего спутника и сообразил: — Никак ты боишься?
— Не то чтобы, — спешно соврал Леарза, — просто нервничаю…
— Не волнуйся, — тогда добродушно почти сказал Финн. — Он тебя не съест. Конечно, мы зайдем к нему вместе.
И вот они оказались стоящими перед ничем не примечательной дверью в коридоре с приглушенным светом. Леарза сглотнул; дверь сама по себе распахнулась перед ними, и китаб в приливе дерзости первым шагнул внутрь, еще не видя, что там, а потом обнаружил, что он стоит на небольшой площадке, огороженной перилами. За перилами оказался глубокий провал, и ему не хотелось думать о том, что там, внизу.
