– Если в порядке бреда – я могу. У нас есть принципиальная трудность: как прожить "неопределенно длительное" время полета. Собственно, в нее все и упирается. Тут я вспоминаю "модульную систему бессмертия", "биоинтерфейсы" и "бимарионы". Но этот подход мне не кажется продуктивным.
– Почему, – удивился Гиря. – Все просто здорово. Неопределенная продолжительность полета бимарионами великолепно затыкается.
– Не знаю… Интуитивно. Вы же сами говорите, культура, мораль – "сравнительно полноценная жизнь". Если внутри бимарионов – люди, ну так они и люди. И все это им нужно. А если нет, то на кой черт Асееву их куда-то посылать? Впрочем, он и сам со временем станет бимарионом… Конечно, в плане фантастики все это смотрится недурно, но, для шлифовки нашей гипотезы непригодно. Что хочет Асеев – он же нормальный человек? Он хочет улететь отсюда Асеевым, и прилететь куда-то примерно тем же Асеевым. А "неопределенно длительный" полет просто вычеркнуть из жизни. Ну, спроецируйте на себя. Вам понравится десять тысяч лет лететь через абсолютно пустое пространство, где ровным счетом ничего не происходит. Да тут любой бимарион свихнется!
– Вот елки-моталки.., – Гиря совершенно по-детски взъерошил волосы. – И что теперь делать? Где выход из этого печального исхода?
– Есть один вариант. Но я его не продумывал.
– Давай свой вариант – мы его сейчас махом продумаем!
– Мысль такая. Нам надо как-то регулировать темп хода времени. В обычной реальности это сделать нельзя, а в виртуальной – можно. Нам необходима виртуальная реальность.
Гиря посмотрел на Сомова, тот пожал плечами и посмотрел на Сюняева. Валерий Алексеевич тоже пожал плечами.
– А почему опять я? – раздраженно буркнул он. – Почему я все время должен начинать что-то продумывать?
– Не ломайся Валера, – сказал Гиря проникновенно, но с ноткой скрытой угрозы в голосе. – Ты умнее меня аж в четыре раза. Я понимаю, что тебе нужны стимулы и адреналин. Последний я тебе обеспечил вчера из тех соображений, что запас не жмет. Сегодня его концентрация должна превышать норму. А стимулы… Именно сейчас они в тебя и вливаются с моей стороны.
Они какое-то время таращились друг на друга, а потом оба синхронно хмыкнули и рассмеялись.
– Ладно, уговорил. Можешь больше не супить бровь, – сказал Сюняев. – Итак, что есть такое виртуальная реальность? Ну, какие-то процессы в виртуальной среде… То есть, в этой среде должны существовать какие-то информационные эквиваленты реальных предметов и явлений. Например, природы… Э-э… Птички, разные там, я не знаю.., горы, реки, моря и э-э…
– И океаны, – подсказал Гиря.
– Если угодно… Принципиально важно, что там могут полноценно обитать виртуальные разумные существа, то есть, те самые личности, которые Асеев и записывает при помощи ящиков. Тем самым, эти ящики э-э… присовокупляются к обсуждаемой гипотезе.
– Ну вот, видишь. Я бы до этого сроду не додумался, – Гиря почесал бровь и поморщился.
– Да, – сказал Сомов, – все это до чрезвычайности интересно.
– Ты иронизируешь? – осведомился Сюняев.
– Ничуть. Я полагаю, наш мозг – это просто один из вариантов виртуальной среды. Помимо всего прочего, он вмещает себя не только наше "я", то есть личность, но и виртуальную модель реального мира. Ведь из реальности через рецепторы в наш мозг поступают всего лишь физические сигналы в форме звуковых и электромагнитных волн. А то, что мы считаем реальностью – это, на самом деле, ее отражение, то есть модель. К слову сказать, у каждого своя собственная, и, притом, способная функционировать в темпе, отличном от темпа развития событий в реальном мире. Например, быстрее. И если эта модель адекватна реальности, мы получаем способность прогнозировать события. А когда мы спим, наша модель вообще не имеет ничего общего с реальностью. Так вот, если существует способ личность скопировать и зафиксировать на каком-то носителе, а таковой Асееву, предположительно, известен, тогда, я не вижу принципиальных запретов на функционирование личности в какой-то другой подходящей виртуальной среде.
– Зачем так сложно? – сказал Сюняев. – Почему бы не сделать иначе. Личности изымаются из тел и записываются на камешки. Тела – в анабиоз. По прибытию на место все происходит в обратном порядке. И не надо никакой виртуальной реальности.
– Но мы же договорились, что полет должен контролироваться, – возразил Гиря.
– Контролирует дежурная смена.
– Черт побери, Валера, это же люди, а не треска. Чего их по двадцать раз замораживать. Заморозили, так уж заморозили – пусть мерзнут… Глупость какая-то!
– Ей богу, Петя, ты как малое дитя. Я же э-э… гиперболизирую в духе мозгового штурма. Не знаю, как фактически дело обстоит с анабиозом, но, вообще говоря, это термин из арсенала фантастической литературы. Лично мне анабиоз сроком на тысячи лет кажется весьма э-э… проблематичным. Конечно, известен факт, что при охлаждении можно замедлить жизненные процессы в какое-то там количество раз. Но ведь мутагенные факторы, всякие там излучения и э-э… прочее такое, будут продолжать действовать. Я вообще не уверен, что из анабиоза через тысячу лет выйдет та самая личность, которую в него погрузили. По мне, если и выйдет, то полный идиот, поскольку вся информация, хранящаяся в мозге будет разрушена. Почему? Да потому что никакой носитель не способен сохранять ее вечно из-за тепловых и иных флуктуаций. Думаю, статичное состояние личности невозможно – личность существует динамически, для этого нужна какая-то среда…
– А также четверг, пятница и все оставшиеся дни недели, – заключил Гиря. – Вот ведь не было печали…
– Да уж, – сказал Сюняев. – Но, однако же, амбиции у этого Асеева! Неужели он действительно решил основать дочернюю цивилизацию?
– А почему бы, в конце концов, и нет, – сказал Гиря, подумав. – Почему бы не основать и не стать отцом основателем? Оглянемся назад – все так делали. Плыли на кораблях, ехали на телегах… Зачем? Могли бы сидеть на месте и плевать в потолок. Нет, перлись черт те куда! Конечно, были и проходимцы и авантюристы, но основная масса людей перемещалась не за этим. Нет, Валера, не за этим… Не будь в истории таких людей, как Асеев, сидели бы мы с тобой сейчас где-нибудь в жаркой Африке на баобабах, трескали бы бананы, и ни о чем бы не думали. И не потому, что думать было бы не о чем, а потому, что нечем… Убедил?
– Убедил, – сказал Сюняев кисло.
– Это радует. А ты, Корнеич, о чем призадумался?
– Я, Петр Янович, призадумался вот о чем. Вот сидим мы сейчас и шлифуем некоторую гипотезу. При этом выдумываем всякую всячину в плане возможных технологических решений, необходимых для реализации нашего гипотетического полета к звездам для поиска теплых мест. Я бы хотел понять, какого рода технологии мы можем использовать для шлифовки – любые гипотетические, поелику они не противоречат законам природы и здравому смыслу, либо только такие, которые прочно и надежно освоены нашей цивилизацией?
– По мне, нам бы сейчас хоть как-то увязать концы с концами этой гипотезы. Пусть даже с применением гипотетических технологий.
– Тогда другой вопрос. Как ты полагаешь, мог ли Асеев и его компания разработать какие-то принципиально новые технологии? Биологические, кибернетические, космические?
– Так-так.., – Гиря оживился. – Начинаю понимать, куда ты клонишь… Нет. Разработкой технологий он заниматься не мог. Какие-то новые инженерные решения – да. Возможно, он или его коллеги могли предложить какие-то принципиально новые идеи. Но разработать конкретные технологии – нет. Это совершенно другой уровень организации, иные ресурсы и сроки. И главное, это нельзя сделать незаметно. Грубо говоря, технологию анабиоза в сарае или на кухне не разработаешь. Нужно современное оборудование, нужны лаборатории, нужны квалифицированные люди…
– А это означает следующее. Мы должны отдать себе отчет в том, что технологии, освоенные нашей цивилизацией к настоящему времени не позволяют осуществить никакой межзвездный перелет. С этим все согласны?
– Пожалуй, – согласился Гиря.
– Если мы предполагаем, что Асеев таки его собрался осуществить, значит существует некий внешний по отношению к нашей цивилизации фактор, который он собирается использовать. Старт мы как-то заткнули без этого фактора, финиш пока в тумане, но я не вижу неизбежности его привлечения. А вот сам полет…
– Дельно! – сказал Гиря. – И этот фактор – некая технология, или даже целая вереница связанных технологий.
– Вероятно так. Но эта технология когда-то и кем-то была разработана, причем разработчик не принадлежал нашей цивилизации. Теперь два варианта. Либо разработчик, условно говоря, "потерял" технологию, а Асеев ее случайно "нашел". Либо этот разработчик намеренно оставил ее в таком виде, чтобы Асеев нашел. То есть, он на это специально рассчитывал, и принял меры, чтобы это случилось почти наверняка. Я, разумеется, не имею в виду собственно Асеева, а кого-нибудь столь же ушлого.
