— А я знаю, куда направляешься, — продолжала она, так как он не сразу ответил. — В дом под Острым Верхом. Сердце влечет тебя туда.
— Конечно, там мой отец.
— А не Магдула?
Эти вопросы озадачили его. В них чувствовалась бесконечная горесть, и он тщетно пытался отгадать причину.
— Скачи к своим дорогим, я тоже туда направлялась. Передай им привет и весточку от меня. Мол, я сделаю то, к чему они меня так дружно склоняли. Скажи, что свадьба моя уже не за горами.
— Ты выходишь замуж? — остолбенел он.
— Выхожу.
Он повернулся, вскочил на коня — и был таков.
Барбора снова выходит замуж и снова не за него!
Гнев ослеплял его, он и не задумывался, вправе ли гневаться. Про себя он клялся, что никогда не посмотрит на нее, а если и случится встретиться, то он за версту обойдет ее.
Она долго смотрела ему вслед, пока он не скрылся среди деревьев. Слезы слепили глаза. Медленными шагами она пошла в направлении Нового Места. Лишь временами оглядывалась, надеясь увидеть повозку, чтобы хоть кусочек пути проехать на ней.
Павел Ледерер успокоенно вздохнул, когда из халупки под Острым Верхом навстречу ему с веселым лаем выбежал Цербер, а вслед за ним показался отец. Обнялись. Отец давно сожалел о том, что проклял сына. Увидя его, он словно бы помолодел.
— А где остальные? — спросил Павел отца.
— Рано утром уехали на свадьбу.
— На какую свадьбу?
— А ты разве не знаешь? — смеялся отец так, словно услышал добрую шутку.
Чуть погодя уже смеялся и сын, узнав, какое событие он проморгал в Чахтицах. Было забавно думать, как рвет и мечет госпожа и как чертыхается Фицко, узнав, что граф Няри одурачил его.
— А где же будет свадьба? — полюбопытствовал он, собираясь удивить свадебных гостей своим внезапным появлением.
— В охотничьем замке графа Няри на Грашном Верхе. Вольные братья доверяют ему, словно он теперь член их дружины.
— А все же осторожность не помешала бы, — заметил Павел. — Уж чересчур подозрительны готовность и любовь графа Няри. Кто знает, что у него на уме.
Когда он рассказал отцу о встрече с Барборой, тот озабоченно поморщился.
— Надо бы тебе быть с ней поосторожней, Павел. Знаю, что было между вами, она мне все рассказала. Безумно любила тебя. Когда же ты отверг ее и отошел, она воспылала ненавистью. Мы даже боялись, что однажды она отправится в замок и выдаст тебя. Сильно ревнует тебя к Магдуле. Оттого мы и обрадовались, когда она в ответ на уговоры матери ушла домой. Говоришь, замуж выходит? Значит, вняла нашим уговорам. Это самое лучшее решение.
Насчет последнего у Павла было иное мнение, но он промолчал. В одном он все же с отцом согласился: отвергнутая женщина — опаснейший враг.
Тут же он погнал коня в охотничий замок на Грашном Верхе. Там его встретили ликующими возгласами. В роскошно обставленных залах пировали разодетые вольные братья, и челядь обслуживала их, точно господ. Графа Няри пока не было. Не было и Мариши Шутовской, ни сестры, ни матери Яна Калины. Павла Ледерера это насторожило. Они должны были уже находиться здесь. Он почувствовал что-то неладное, но молчал — не хотел портить настроение пирующим.
Чуть позже он стал прощаться, хотя его всячески удерживали. Андрей Дрозд, чувствовавший себя на седьмом небе, обнял его.
— Внимательно следи за женой, — шутливо предупредил его Павел Ледерер, — а то как бы Фицко не похитил ее у тебя и не запродал туркам.
Эржика побелела, узнав, какая опасность ей угрожала.
О Яне Калине ему было сказано, что он пошел к Микулашу Лошонскому и что его ожидают с минуты на минуту.
— Кастелян жив? — обрадовался Ледерер.
— Жив, — ответил Вавро. — И сегодня собирался с нами пировать.
Между тем желание Барборы исполнилось. Вскоре позади загромыхала бричка. Завидев на ней женщину, с которой уже имела дело, Барбора хотела сразу скрыться, да было поздно. Эржа Кардош, правившая лошадьми, сама предложила ее подвезти. Жалко, дескать, такие пригожие ножки сбивать. Она была пьяна, и Барборе показалось, что она не узнала ее. Эржа тотчас погнала лошадей и как бы уже не замечала ее. Она сидела спиной к Барборе, время от времени отхлебывала из бутылки и мурлыкала непристойные песенки. Барбора заметила, что Эржа едет незнакомой дорогой, все время куда-то сворачивая. Это ее встревожило.
Наконец они выехали из густого леса, перед ними, прямо рукой подать, высился чахтицкий град. Барбора и оглянуться не успела, как Эржа круто повернулась, набросила на нее холстину, связала ее, заткнула рот и завалила пленницу соломой.
Павел Ледерер, прискакавший как раз в это время под град, изумленно наблюдал за ее действиями. Глядя, как эта бабища довольно похохатывает и потирает руки, он едва сдерживал себя, чтобы не наброситься на нее. Но это значило бы выдать себя: освободив Барбору, он должен был бы с нею бежать. Нет, у него пока нет такого права — он еще не доиграл своей роли. А тем временем Эржа говорила своей туго связанной и прикрытой соломой жертве:
— Один раз ты от меня дала деру, но теперь тебе это не удастся. Не бойся: туда, куда я веду тебя, тебе скучно не будет. Найдешь там всех своих подружек: Магдулу, Маришу Шутовскую, даже эту бабку, мать разбойника! А то они тебя найдут там — если их там пока нет, то, того и гляди, всех приволокут.
Он нерешительно смотрел вслед гремевшей по дороге бричке. Что делать? Не долго думая, он погнал коня напрямик, не разбирая дороги, к тайному входу за градом. Приблизившись, соскочил с коня, привязал его к дереву и, пригнувшись, стал незаметно пробираться сквозь кустарник, закрывавший тайный вход в подземелье. Там он остановился, осмотрелся вокруг.
Вскоре он увидел выезд Эржи. Неподалеку от входа она остановила коней, огляделась. Павел был доволен тем, что верно угадал место, где Эржа отдаст свою жертву ненасытному подземелью.
Убедившись, что вокруг ни души, Эржа стащила с повозки Барбору и поволокла ее к тайному входу. Там три раза хлопнула в ладоши. Подъемная дверь разом открылась, показалась ухмыляющаяся рожа Илоны.
— А вот и мы! — победно воскликнула Эржа.
— Кто?
— Я и жареная голубка, влетевшая в мою повозку.
Она никак не могла нахвалиться своей удачей.
Напрасно, дескать, рыскала по всей округе, чтобы нанять на службу к госпоже девушку. А когда она уже возвращалась, объятая страхом, что госпожа отругает и накажет ее, на дороге подвернулась Барбора.
— Тащи ее сюда побыстрей, — заторопила ее Илона, позавидовав Эржиной удаче. — Чтобы нас не заметили.
— Отдаю с радостью. Только скажи госпоже, что это я тебе одну привезла.
Тут она заметила у входа гайдука.
— И ты подтверди, если понадобится!
Гайдук помог Илоне отнести Барбору.
— А остальные уже здесь? — спросила Эржа.
— Слава Богу, здесь, — ответила Илона Йо. — Пока я тут дожидалась их, промерзла до костей.
— А гайдук так и не додумался согреть тебя? — посмеялась Эржа.
Минуту спустя Эржа уже сидела на козлах, погоняла лошадей, а Павел Ледерер, поразмыслив немного, снова пробрался к своему скакуну и помчался полями в Чахтицы. Напрасно он надеялся, что как только подземелье поглотит Барбору, он пойдет и освободит ее. Он забыл, что днем и ночью у всех входов стоит стража. Он гнал скакуна и ломал голову над тем, как освободить Барбору, Маришу, Магдулу и ее матушку.
Он должен их освободить, должен. Но как?!
Стрела в сердце
Граф Няри, вернувшись из церкви, собрал свои вещи, но прежде чем уехать, прошел прямо в зал, где было спрятано его завещание. Дверь была открыта, но ларец с бумагами был заперт. Ключ, однако, он нашел на письменном столе. Открыв ларец, он нашел завещание на том же месте, куда положила его Алжбета Батори. Граф вынул его с брезгливой гримасой, потом зажег в подсвечнике свечу и подпалил бумагу. Пепел еще падал на стол, когда неожиданно распахнулась дверь и в зал влетела графиня Батори. Вид у нее был очень измученный.
— Грабитель! — крикнула она. — Вы взломали ларец с грамотами Надашди и Батори!
— Ни о каком взломе говорить не приходится! — улыбнулся высокомерно граф. — Ваша служанка сказала мне, что после удара, который постиг, собственно, не вас, а меня, ибо у меня разбойник отнял невесту и замечательную женщину, вы занемогли и легли в постель. Вот я и решил, что бумагу, теперь уже никому не нужную, я возьму сам, чтобы не утомлять вас и после всех волнений, сиятельный друг, не нарушить ваш покой.
— Вот вы и сбросили маску, ничтожество, сообщник разбойничий! Или вы хотите утаить, что действуете заодно с ними?
— И не подумаю, — разразился он смехом, который приводил ее в ярость, — Я был бы последним недоумком, если бы не связался с вашими врагами. Вы убедились, что этот союз оправдал себя. А в будущем оправдает себя и того больше, сами увидите.
