— Ничего?
— Не работает сейчас твое колдовство.
— А твоё?
— И моё тоже…
Хайкин хотел еще расспросить, но Белоян по-медвежьи зарычал.
— Тащи шибче. Тащи. Не до разговоров…
Бегать наперегонки со стражей Хайкин не собирался и, найдя взглядом, ближайший шатер журавлевец втащил туда Белояна. Содрав пестрый ковер, упал вовнутрь. Заходящее солнце ударило по глазам, забрызгав ковер пятнами яркого солнечного света. Морда Белояна скривилась.
— Занавесь…
Хайкин поднял жердь и укрепил ковер на старое место. Стало темнее, но свет сквозь дыры в ветхой ткани все же проникал. Как и звук. Рядом протопали ноги, а потом кто-то радостно заорал. Кто-то дальний, еще не подошедший к их убежищу, заорал а ответ.
— Найдут…
Хайкин начал закатывать рукава халата.
— Деньги найдут — не нас. — Уверенно сказал Белоян — Им сейчас не до чего дела нет…
Крики приблизились и миновали их убежище. Киевлянин качнул башкой, словно ничего другого и не ожидал. Увидев, что киевлянин не дергается, и Хайкин успокоился и раскатал рукава обратно. Он поглядел в дырку, потом откинул ковер, и им стало видно, что там, на площади, стражники волокут по земле бедного Имперского мага. Тот греб носками сапог площадную пыль и выглядел трупом. Но только выглядел!
— Ну и что? — спросил журавлевец. — Дальше-то что?
Белоян не понял, а скорее сделал вид, что не понял.
— А дальше тебе трудиться…
Хайкин чуть наклонил голову. На Белояновой морде было написано редкое выражение полного довольствия. Он сейчас и впрямь был похож на медведя, стащившего с пасеки колоду меда и собравшегося вылакать её до самого донышка.
— Неужто Гаврилу своего бросишь?
Хайкин посмотрел на него внимательно и под его взглядом благодушие с морды куда-то исчезло. Волхв стал серьезным.
— Сейчас Гаврилу нашего спасать будем. Тут он, во дворце… Если мы не поможем, то он там до самой смерти останется.
Хайкин не ответил, промолчал. Надо же разобраться во всем, а то этот киевлянин вокруг столько паутины накрутил…
— От меня сейчас толку нет, — повторил Белоян. — Придется тебе все расхлебывать…
— Почему?
Белоян погладил бок и, покривившись слегка, ответил.
— Долго объяснять. Просто поверь.
— Ладно. Поверю, — согласился журавлевец поняв, что если будет настаивать, то Белоян все правды не скажет, а опять соврет что-нибудь правдоподобное. Бывали уже случаи… Он поднялся, но снова сел.
— Ты мне только одно скажи.
Белоян поднял брови.
— Мы с этим, — он кивнул в сторону ковра, но и так понятно было кого он имел ввиду. — Мы с этим закончили или нет еще?
Белоян пожал плечами, словно не понял о чем речь и откинулся назад, в тень. Журавлевца это рассердило. Слишком много непонятностей. Киевлянин даже не задал вопроса «зачем», но волхв ответил на незаданный вопрос.
— А то я сам это дело до нужного конца доведу…
Он большим пальцем чиркнул себя по горлу, показывая, как хотел бы решить эту задачу.
— Не стоит, — ответил Белоян. — Он уже не опасен.
— С чего это вдруг? — прищурился Хайкин.
— То, что знаешь — безопасно.
Избегая лишних вопросов он слегка подтолкнул Хайкина к выходу.
— Ты иди, иди… Земляк, поди, заждался.
— Так что ж? Голыми руками? Без волшбы?
Товарищ махнул лапой.
— Будет тебе волшба. Малая, правда, но тебе хватит. До дворца дойдешь и появится…
— А сам? Неужто тут останешься?
Журавлевец оглядел дырявый ковер всем видом своим, показывая глупость собственного предположения. Прятаться за дырками — что может быть глупее? Белоян огляделся с тем же видом, что только что приметил у Хайкина.
— Нет… Тут от меня сейчас никакой пользы. Я тебя у местного мага подожду. Нужно и мне сил набраться.
— А Гаврила?
— Ну уж нет… Приходи один. И освободи его так, чтоб он ничего не понял.
Хайкин недоверчиво изломил бровь.
— Ничего, — повторил Белоян. — Совсем ничего. Так надо.
Журавлевец пожал плечами.
— Давай, давай, — подбодрил его киевлянин, показывая пальцем в сторону от торговых рядов. — У тебя получится.
Щурясь от закатного солнца, Хайкин смотрел на низкий, всего в один поверх, дом. Стены вокруг него не было, но задачи это не облегчало. Отсутствие стены скорее говорило не о легкомысленности хозяина города, а о хорошей охране внутри.
«Подземные поверхи, — подумал Хайкин, — расспросить бы кого…»
Мыли эти были лишними, вроде стариковского кряхтения. Единственная польза, что голова чем-то занята, а для дела — никакой пользы.
Журавлевец наколдовал себе личину, хлопнул себя по бокам и пошел к дверям — очаровывать стражу.
Глава 41
Гаврила выплыл из беспамятства под грохот, что звучал в его голове. Шум стоял такой, словно тысяча медников клепала там свои котелки. Зато ему не пришлось мучаться, вспоминая что тут произошло.
«Поганец», — не то подумал, не то прошептал он. Непонятно что родилось в разбитой голове — мысль или слово. — «Ели ведь вместе…»
Он даже не попробовал подняться. Тело, уже само сообразившее, что тут к чему, не подкинуло голове такой мысли. Вместо этого, повернув глаза, он постарался рассмотреть, куда это его занесло.
Стена вокруг ощутимо закруглялась, уходя за спину. В полусвете, что лился откуда-то сверху, видны были сплюснутые тяжестью кирпичи. В их трещинах серебрилась вода, собираясь в прохладные тяжелые капли. Гаврила некоторое время осматривался и, наконец, решил, что больше всего это было похоже на колодезный сруб. Хотя не было тут пропитанных водой бревен, как в родном колодце, но была сырость и темнота.
Прикусив губу, потащил из-под себя руку. Плечо пробило острой болью, но рука двигалась. Поднеся к глазам сжатые пальцы, увидел, что кулак полон сырого песка.
Упираясь спиной в холодную стену, поднялся. Для глаз тут работы почти не было. Руками ощупал темноту вокруг себя и ничего кроме камня не обнаружил.
— Точно. Колодец, — сказал Гаврила. — Ничего себе… Дверь-то есть?
Потом его осенило. Подняв лицо, увидел, что высоко над головой висит угловатый кусок света, перегороженный решеткой. Сразу стало понятно, как он тут очутился. Наверняка не задумываясь о том, что с ним тут случится, его просто сбросили сюда, чтоб умер.
«Умру я, как же… Мертвая вода» — подумал Гаврила, гордясь тем, что такое сильное колдовство сидит в нем самом.
— Что ж делать-то? — Спросил неизвестно у кого журавлевец. Ясно было, что сюда его спустили не из уважения. Из уважения по голове не лупят… А значит ждут его вскорости неприятности неясного размера.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
